Пятно

—

Не знаю.

—

Не знаешь?! А если мы тоже в такую беду вляпаемся?

—

Товарищ оперуполномоченный, или как вас там, — обернулся я к федералу, — больше позитива. Вам вот деньги платят, а меня на общественных началах припрягли. Мне, по большому счету, никакой радости нет туристов сопровождать.

—

Во-первых, как подметил твой приятель, ты на Алису нашу Лазареву запал и должен быть благодарен за любую помощь в ее поисках, — даже не попытавшись скрыть издевку, возразил Кузнецов, и мне захотелось его ударить.

—

Да ну? — хмыкнул я и, не удержавшись, спросил: — А во-вторых?

—

А во-вторых, не будешь помогать, я тебя пристрелю, — прямо заявил федерал и зашагал по тротуару, («лишком много знаешь, чтобы тебя просто взять и отпустить.

—

Серьезно? — уточнил я, не сумев разобрать, шутит опер или говорит на полном серьезе.

—

Не советую проверять, — с непонятным выражением лица посмотрел на меня Кузнецов и отвернулся, пряча улыбку.

—

Договорились. — Я сплюнул под ноги и направился через дорогу к проходу между монолитной свечкой и девятиэтажной панелькой. Должно быть, девятиэтажной — верх жилого дома будто бритвой срезали. И никаких обломков поблизости, что характерно, не валялось. — Учту.

—

Да на здоровье.

Улочка неожиданно потерялась меж выросших со всех сторон высоток, и начало казаться, будто мы спустились под землю. Еще и в панелях синего стекла, облицовывавших многоэтажный паркинг, обнаружились непонятно чем оставленные идеально круглые отверстия, и стало как-то совсем не по себе.

—

Стой! — остановился вдруг Кузнецов. — Ничего не чувствуешь? Будто иголками кожу покалывать начало…

—

Странно. — Я замедлил шаг, потом осторожно выглянул из-за угла дома и, не сдержавшись, выругался в голос: — Мать вашу!

—

Что такое? — Федерал моментально оказался рядом со мной.

—

Ты глянь только! — указал я на растекшееся над дорогой призрачное красное свечение. — Нет, ну это ж надо!

—

Это что еще за чертовщина? — удивился опер.

—

Что за чертовщина, не знаю. Но соваться туда нельзя — факт.

—

С чего взял?

—

Это — «красное свечение». Какое-то излучение, вроде микроволнового. Только зайдешь — и все.

—

Придется обходить? — уточнил Кузнецов.

—

Придется, — скис я. — Только с какой стороны? Хотя, тянись эта штука к проспекту, кто-нибудь на нее точно наткнулся бы, поэтому чуток вернемся. Сделаем небольшой крюк и дворами срежем. Много времени потерять не должны будем.

—

Веди, — на мгновенье задумавшись, решил федерал.

—

Слушай, вот ты о чем сейчас подумал? — насторожился я. — По-любому ведь дальнейший маршрут прикидывал.

—

Ну, я немного ориентируюсь в городе, — признался Кузнецов. — Но, как убедился, старые карты мало чем помочь могут.

—

Карты на бумаге есть или на память рассчитываешь?

—

На бумаге тоже. А что?

—

Ну, я ж не таксист, может, глянуть придется.

—

Вот обрадовал…

—

Прорвемся. — Я остановился на тротуаре и осмотрелся по сторонам.

На первый взгляд ничего подозрительного поблизости не наблюдалось, лишь метрах в десяти замерла туша заброшенного на газон взрывом банкомата, и ветер лениво теребил полусгнившие листочки банкнот, вылетевших из не выдержавших удара кассет.

И все же мне стало не по себе. Просто как-то очень уж резко неправильность мертвого города навалилась. Безлюдные улицы; пустые соты квартир в доме с обвалившимся фасадом; в беспорядке брошенные машины и всеобщее запустение.

Жуть.

—

Порядок? — поинтересовался Кузнецов и встал обок.

—

Да, — мотнул я головой, прогоняя наваждение. — Побежали?

—

Давай первым. — Федерал оставил в покое бинокль и снял с плеча висевший на ремне АК-9. — Я за тобой. Прикрою.

—

Договорились.

Пригнувшись, я метнулся через проезжую часть, с разбегу перескочил через капот брошенной на той стороне «девяносто девятой» и… покатился по склону глубокой воронки. Несколько раз перекувырнулся через голову, а потом со всего маху плюхнулся в оставшуюся после дождя воду.

Мать!

—

Ты в порядке? — окликнул меня присевший у автомобиля федерал, когда я весь грязный и мокрый начал