видом принялся ковырять непонятное ему блюдо в высоком кубке, не зная как начать разговор.
— Потренироваться с нами не желаете? — спросил Ян.
— В чем, разрешите спросить, юноша?
Иштван хмыкнул, спрятав хитрющий насмешливый взгляд.
— В чем вам угодно, — копируя вальяжную надменность графа, ответил Пацавичус.
— Я бы хотел кое-что узнать, — посмотрел на Ивана, уже зная, что он главный.
— Спрашивайте, — кивнул тот, уплетая омлет.
— Есть ли у вас средства борьбы с демонами?
Федорович замер с ложкой у рта, Иштван подавился. Получил дружеский хлопок по спине от Сван и засмеялся:
— Конечно, граф: кило пластида на рога и детонатор в зубастую пасть. Нет проблем — разнесет вместе с адом.
— Вы шутите? — нахмурился мужчина, угадав по тону насмешку. — Считаете вопросы веры смешными?
Мужчины посерьезнели.
— Нет. Извините, если нечаянно задели, — извинился за всех Федорович и взглядом дал понять бойцам, чтоб придержали свои шуточки при себе.
Иштван изобразил озабоченность ветчиной, Ян вспомнил о яблочном пироге, а Сван очень заинтересовался пенкой на какао. Один Борис подпер рукой подбородок и уставился на графа:
— Могу спросить: отчего вас интересует тема защиты от демонов, почему именно от демонов. Насколько мне известно, есть масса другой….
— Мифической живности, — закончил за него Пеши.
— Мифологической? — нахмурился Локлей, не понимая.
— Сказочной, — уточнил Ян, но это ничего не сказало мужчине.
— Придуманной, — бросил Сван.
— Вы считаете демонов выдумкой? — удивился и озадачился Теофил. — А ведьм, позвольте спросить?
Федорович предостерегающе глянул на готового ответить Пеши и сказал:
— Дело в том, граф, что каждый человек обладает психической энергией. От Бога, так сказать. Один использует ее во благо, другой для себя или как ваши ведьмы, во вред, но… хм… В общем, это долгий, длинный и нудный разговор…
— Поэтому закруглимся с вводной частью по мифологии исторических мировоззрений и перейдем прямо к итогу, — влез Борис. — Он прост: ведьм нет.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Локлей задумался, с сомнением поглядывая на мужчин. Было видно, что тема не производит на них впечатления и ничего кроме скуки да видно от нее же желания позубосклисть, не вызывает. Значит, они действительно считают, что ведьм, служительниц дьявола нет? Какая недальновидность, какая досадная ошибка с их стороны.
— Вы не правы — ведьмы есть, — заявил твердо.
— Ага? — с улыбкой уставился на него Пеши.
— Например? — качнулся к графу Иван, понимая, что тот не зря городит ерунду и основывается далеко не на свое отсталое мышление, затуманенное религиозными баснями. Граф был слишком озабочен, слишком напряжен и выглядел бледным, встревоженным — значит, почва у разговора есть. Конечно, графу могло привидеться колдовство и в работе обычного эскалатора, но тут уж ничего не поделать — его прикомандировали к группе под контроль Иван и никуда от суеверия темных рыцарей тому не деться. Придется гидом побыть, развенчать какие-то мифы, рассказать, показать, доказать.
Капитан был уверен — граф скажет какую-нибудь ерунду, дав патрульным пищу для ехидных ремарок, но неожиданно для всех Теофил выдал:
— Она, — кивнул в сторону мирно завтракающей Стаси.
— Простите? — нахмурился Борис. Сван перестал жевать и уставился на капитана: рехнулся, ухажер- то. Смотри что делается: вчера серенады пел, а сегодня любимую на костер готов отправить:
— Вполне в духе времен рождения инквизиции, — проворчал.
Иштван же, пожалуй, единственный принял утверждение Локлей серьезно. Он посмотрел на женщину и заметил, что она странно сидит, кушает: спина прямая, как лом проглотила, манеры ни дать, ни взять — светская львица времен Людовика — Короля — Солнца. И взгляд подстать — высокомерный.
Королевна! Фыр!
Когда это Стася себя так вела? А завтракала отдельно от группы?
— Э-э-э, — протянул Федорович, не зная, что ответить. Любопытное утверждение, ничего не скажешь.
— Прошла любовь, завяли помидоры? — с презрительной миной спросил Сван у Теофила. — Начнем показательное сожжение отказавших тебе женщин?
— Вы не правильно поняли…
— Да ладно, — отмахнулся. — Не пой мне песни птичка, а то завтра вдогонку к сегодняшнему аутодафе, меня на костер отправишь.
Встал и вышел, выказав тем презрение к графу. Ян потянулся следом, с осуждением глянув на Локлей.
Эти взгляды были слишком красноречивыми, чтобы он не понял, что его не хотят слышать, не желают знать правды.
— Вы в опасности, — прошептал. — А ангел в беде.
Федорович нахмурился, не зная послать ли графа чартером в обратный путь или прислушаться к его словам. Борис задумался, переводя недоуменный взгляд с мужчин на женщину, а Иштван опечалился, интуитивно соглашаясь с Теофилом.
План разведки и попытки сложить одно к другому, найти свою группу, проваливался.
Стася начала обдумывать, что предпринять и заснула. Но выспаться не удалось — Тео завалился в комнату с каким-то парнем и начал бурно торговаться. Русанова уже хотела вставить слово и попросить потише общаться, но торги закончились — Филосов получил массивные очки, напялил, скрыв ими пол лица и подкрутив реле с боков начал постукивать пальчиками по стене. Минут десять Стася терпела и дождалась песнопений. Парень бездарно горланил нечто, видимо подпевая тем, с кем общался в виртуале.
Она терпела час и не выдержала села, желая высказаться. Но тут явился вновь тот «торговец» — ввалился в комнату, и, не обратив внимания на Русанову, постучал по очкам Тео.
— Время вышло.
— Давай еще час, — сняв очки, попросил тот.
— Ставка вдвое выше.
— Это почему?
— Потому что уже забили. Откажу, пойду в убытки.
— Блин, — разочарованно протянул Филосов, задумался. Борьба финансов и желания четко отпечаталась в его взоре. Стася подивилась: какие же глобальные вопросы и задачи решает местное человечество! А эти термины? Финансы, убытки, карты, ставка, забили — песня!
— Ладно, — со вздохом отдал прибор и протянул карту. Парень провел ее краем по пазу плоского квадрата, висящего у него на груди и, вернул.
— Квиты. Если что, свистни, — вышел.
Стася не сдержала желчи:
— Жадность победила. Или рачительность? — как это вообще у них называется. — А! Дай отгадаю! Экономия!
— Не твое дело, ублюдок! — зыркнул Тео и лег.
— Ублюдок, — повторила Стася еле сдерживаясь, чтобы не сорваться. Внутри все кипело, звало в бой. Но разум понимал — не она, а местная энергетика начала давить на психику, доводить до пика эмоций.
