Сама атмосфера академии расшатывала нервы и диктовала свои правила игры: агрессию, уничижение, подавление. Ненависть ко всем и вся.
Нельзя ей поддаваться.
— Ты карту мою не видел? — решила перевести разговор на более спокойную тему.
— А на хрена мне твоя карта?! — взвело мгновенно Тео. — Ты мне что, воровство шьешь?!
— Шью? — наморщила лоб.
— Да! Приписываешь свои подвиги мне?! Сам влегкую тащишь, а на других пеняешь?!
Стася задохнулась от возмущения и попыталась успокоить себя, напомнив, что ее принимают за другого человека. Однако это несильно уняло возникшую неприязнь и обиду. Последнюю, так остро, до слез, до желания накричать, женщина в жизни своей еще не испытывала. И вспомнила — именно так она обижалась один раз… на Чижа из-за какого-то алтына! И поразилась самой себе, открывшемуся факту, осела.
— Извини, никто тебя ни в чем не обвинял. Я просто спросил. У меня мысли не было, что ты мог украсть или взять без спроса, — сказала. — Прости, я не хотел обидеть тебя.
Парень открыл рот и закрыл:
— А неслабо я тебя приложил сегодня, — протянул задумчиво.
— Возможно.
И засмеялась, вспомнив как пыталась получить обычную помощь у медика. Работы-то на минуту! Но карты нет и отползай. Ай, молодца! Хор-рошая система — в ней выживет сильнейший… и подлейший. Последних видно воспитывают наподбор, а академия, как инкубатор.
— Почему ты здесь? — пытливо уставилась на Тео.
— Тупой вопрос.
— Какой есть. Ответь. Неужели трудно?
— А сам не знаешь?
— Хочу услышать от тебя.
— Ладно, умник, — сел и сложив руки на коленях, воззрился на женщину. — Я стану офицером, — сообщил как великую тайну, как имя Бога вслух сказал.
— Здорово. В чем прикол?
Парень прищурился, изучая ее: издеваешься? — четко высветилось в глазах.
— Тебе понятно, не понять, ты же у нас элита. Особый — сур! А мы утилитами родились. Асуры.
— В смысле четыре руки, восемь ног, мозг в районе пятки размером с грецкий орех, а вместо крови кислота?
Парень скривился:
— Тебе чего надо, а? Что ты изображаешь? Куда клонишь? А! Понял! — хлопнул себя по колену. — Решил мученика сыграть, угнетенного и доведенного асуром до психофизического истощения. Показательная акция, да? Решил теперь так меня из академии выкинуть. Не получиться!! — рыкнул в лицо.
— Не понял, — честно призналась Стася, немного забавляясь.
Как он испугался, как завелся, придумав сам себе проблему и вот готов в бой против всех ветряных мельниц, что встретит. А если не встретит — построит. Построит сам, сам победит.
Чудесная система мышления, и времяпровождение ничего себе, занимательное.
Главное — не скучно.
— Не играй со мной. Оттого что ты считаешь меня дураком, я им не стал. Ничего у тебя не получится.
— Конечно, — улыбнулась. — А знаешь почему? — спросила шепотом заговорщика. Поманила пальцем глупого. — Потому что я ничего против тебя не имею и не задумывал. Прикинь?
У Тео тик века образовался. Парень силился понять и не мог, файлы неимоверно глючило.
— Хочешь сказать, что просто так решил помучиться? Не пошел на регенерацию, потому что нравится разукрашенным ходить, а не потому что вместо проспекта об угрозах асуров ходишь? Не готовишь показательных акций?
— У меня карты нет. Потерял, — развела руками Стася, не переставая улыбаться. Сама не понимала, но отчего-то ее умиляла нервозность Тео — Чижа, его мучительные изыскания того, чего нет и готова была заключить пари на срок, когда он сам дойдет до понимания, что сам себе придумывает. Пари — на год минимум. Раньше не сложит — не тем разум занят.
— Не смеши. У тебя этих карт как оберток от галет в утилизаторе.
— Извини. Мне с ним сейчас не сравниться.
— Ложь.
— Удивишься — правда.
— Значит, я прав, — с чего-то решил.
— Уже не спорю, — развела руками Стася.
— Одну карту потеряешь, тебе десять пришлют, — лег, потеряв интерес. Но сомнения мучили и замолчать не дали. — Это мне все рассчитывать приходится, а у тебя нужды ни в чем нет. Закончишь академию и куда-нибудь на Сонорх, смотрителем алмазных приисков. Местечко уже приготовлено. А мне самому придется место искать. Самому биться. И статус выпускника высшей академии, звание универсального офицера откроет какие-то возможности, даст право. Конечно, максимум, что мне светит, это стать одним из службы охраны гражданских зон, но это лучше чем сидеть в утилитарной зоне, жить как животное, имея одно право — умереть. И не мечтай, понял? Не мечтай, что у тебя получиться меня выкинуть! Знаю я ваши штучки! Не-ет, не получится. Я на чеку. И никуда лезть не собираюсь. Не спровоцируешь. Я законопослушен. Ни одного нарушения. Не было, не будет. Ничего не вижу, ничего не знаю, никуда не лезу. И буду офицером.
Он бредит, что ли? — озадачилась женщина.
— Будешь, — заверила. — Если сильно желать, обязательно получишь. Только ты подумай — дальше-то что?
Парень повернул к ней голову:
— Ты напрашиваешься, да? Провоцируешь?
— Нет. Я разговариваю с тобой как с человеком, а ты видимо к этому не привык. Но может быть день, два и привыкнешь, перестанешь фырчать как ёж и выпускать свои «колючки». А на счет желаний я тебя всего лишь предупреждаю. Любое желание исполнимо, если сильно желать, если истинно верить, а не сиюминутно, поддавшись настроению или эмоции. Знаешь, как бывает? Накричали на тебя и ты ударить готов. А вот ударишь? Представь — и что? Спокойней стало, лучше, проще? Полегчало? Тупая физическая сила ничего не решает, если нет у человека принципов, если не движет им две удивительные вещи — любовь и вера.
— Любовь? — взгляд стал насмешливым. Парень засмеялся. — Посмотрите какие мы стали! Еще уверяет меня, что не играет, не придумал очередную подлянку! Любовь! Ха! Вера! Он это говорит мне! Сур — асуру! Подбиваешь на бунт? Ждешь, что я скажу что-нибудь запрещенное и начну поносить наше великое правительство? Старо! Мог придумать что-нибудь умнее! Я законопослушный гражданин и уважаю наше правительство! Да, я считаю его справедливым! — разозлился. Глаза пылали ненавистью и было видно, что парень с удовольствием бы придушил товарища по комнате.
Стася не стала раздражать его еще больше, легла и тихо заметила:
— Асур или Ашшур — сын Сима. Обоготворенный родоначальник Ассирии. Великая династия доложу тебе, великий народ… Выключи свет.
Парень покосился на нее и промолчал. Но свет выключил — запустил ботинком в панель напротив постели.
Воцарилась тишина.
— Группа Макарова не вернулась, — тихо сообщил Ян ребятам в раздевалке.
Пеши голову склонил, накрыв ее руками.
— Может еще выйдут, — с вялым оптимизмом сказал Борис.
Николай подумал и запустил ботинки в шкаф: чертовщина какая-то! Все ни Слава Богу, куда не глянь
