чему-то! Ты, бога, душу, мать, соображаешь, что произошло?!!
— Примерно.
— «Примерно»?! Да грош цена твоим данным по стабилизации! Ты же все под сруб ставишь, живое на мертвое поменяв!
— Нет, если убрать вторую Русанову…
— Куда?!! В ад, извини, не могу, потому как настоящая Русанова там!
— Не знаю… Куда угодно, желательно подальше…
— Я тебя самого сейчас подальше отправлю!
— Есть одна задумка, академический совет подсказал. Если ее убрать в нестабильное время, в очень глубокий пласт временной зоны, то скорее всего она не сможет существовать. Фантом держится на проявлении отрицательных энергий, она буквально фонит отрицательными зарядами, а там где чистые энерго поля, существовать не сможет. Плюс зона удаления и перегрузка. После кластеры не смогут группироваться настолько плотно и долго. Фантом исчезнет.
— Самоликвидируется?
— Возможно.
— Слушай, Симаков, меня твое «возможно» не интересует! И уж тем более не представляет интереса для ребят, что в капкане другой параллели застряли, как не будет интересовать человечество, которое самоликвидируется твоими молитвами!
— Северин уверил, что у нас есть сутки.
— Благодарю! Успокоил!
— Есть еще вариант. Два: рассказать Х-Русановой о том, что она мертва или… столкнуть с живой.
— Еще не лучше! Как ты себе представляешь оба варианта?
— Ну-у-у… А что? Прийти, сказать…
— И она поверит и с горя уйдет в депрессию дефрагментации! Ты этими сказочками корми юных кроманьонцев, а мне факты давай!
— Тогда отправить ее в начало времен, как и говорил.
— Фантом?
— Фантом. Он очень плотный, видимо сама не понимает, что мертва, цепляется за оболочку.
— Угу. Какой уж ей понять, если и мы только сейчас определили!.. Отправим эту, останется вернуть Русанову домой.
— Да. Правда, это теория. Сказать определенно невозможно, данных мало, они все из серии неизученного.
— Тьфу! Откуда она взялась, ты хоть можешь сказать? Почему у нас-то проявилась, да еще в боксе, как при переходе!
— Понятия не имею.
— А как?!
— М-м-м… скорей всего граф, да, я почти уверен. Он важная фигура в истории и исчезнув с арены, он искривил пространство и время. По роковому стечению обстоятельств, видимо, в тот же момент, в какой-то параллели произошел переход Х-Русановой. Ее проявление здесь, скорее всего спонтанно.
— Это уже решили. И с графом все ясно. Ты мне про Х-Русанову скажи.
— Параллель…
— Это я уже слышал!
— Параллелей масса…
— Ближайших две!
— Ну… если она не из технократии, что уже ясно, значит из другой.
— Спасибо! — прошипел Шульгин. — Мне стало легче! Без тебя я бы не догадался!.. Короче, капитан, достал ты меня со своими теориями без подтверждений. Еще одну такую выдашь, вылетишь из отдела. Я из-за твоего разгильдяйства и непомерной фантазии людьми рискую, теоретик фигов! Даю тебе два часа, не сможешь найти пути возвращения праевы, пиши рапорт. Х-Русанову я уберу, остальное — за тобой. Свяжись с «Индиго» пусть пришлют выкладки по фантомам.
— Уже.
— А почему я их еще не вижу?!
— Так я не стал напрягать…
— Сейчас же перешли!! И если еще какая-нибудь «мелочь» вдруг пройдет мимо меня… Раздолбай!!
Грохнул переговорник о стол и уставился перед собой, не замечая поникшие взгляды дежурных. Дисплеи по-прежнему выдавали рябь, в эфире так же стояла тишина. С группой альфа так и не было связи. Скверно — не то слово. Ведь в начале операции никто не предполагал, что ставка настолько высока и не один отрезок времени и пространства, ни изменения в реальности на данном отрезке, а вся реальность вместе с соседними, включая существующие человечества, зависят от трех биороботов и действий одной патрульной.
Бред. Но факт.
Удивления не было, с подобным уже сталкивались, оуроборо и не такое видывал. Другое нервировало — на своем отрезке они вполне справлялись, а тут чужая зона, мало неизученная, так еще и влияющая на их реальность. И дали они ей такую возможность сами, отправив группу, которую ни при каких обстоятельствах не должны были отправлять. «Вовремя» выяснилось, ничего не скажешь.
— А надо-то было всего лишь, убрать «подарки». Одного к себе, другую — куда угодно, — протянул Шульгин. Такого просчета за все двадцать лет службы в Оуроборо он не допускал, и сейчас ужасался сам себе. — Гребанный «эффект бабочки»!
— Бабочка — не глупа, — подал голос Лавричев. Шульгин глянул на него, как премию в виде гауптвахты выписал:
— И что прикажешь?
— Верить и надеяться.
— Замечательно! А ничего, что «бабочка» не в курсе? Ничего, что «бабочка» всего лишь женщина, обычный человек, а не биоробот с встроенной системой оптимизации данных, прогноза и присчитывания вариантов поступков? Ты бы как на ее месте чувствовал?
— Она хороший специалист.
— Но живой человек… способный как ошибаться, так и умереть, — отрезал, отворачиваясь.
— Но она жива.
— Пока, — сухо бросил полковник. — Ее жизнь сейчас на волоске. Сложи элементарное, капитан: проявившийся фантом и отсутствующий прототип, там, куда попала четверка. А почему ее приняли за другого, где он сам, этот ее прототип? Не в том ли он виде, что и первый, по мирам шастает? Оба из разных параллелей, что уже ясно, как понятно, что оба мертвы. Вывод прост: мертв один, мертв и второй, значит, теоретически, должен умереть третий — Русанова. Случись — все в тартарары полетит! Соседние миры под откос и мы туда же.
Лавричев склонил голову, не имея аргументов против доводов полковника. Все точно, все правильно. Случись что с четверкой — случится и с реальностью, в которой она жила. Праева — не шутка.
— Не думали, не гадали, а козырной картой как простой мелочевкой сыграли.
— Рано панихиду заказываешь, попляшем еще.
Шульгин хлопнул по панели видиосвязи, вызывая Казакова:
— Говоришь, заскучали твои? Ладно, отправляй с лаборантами сопровождением. Всю группу!
— Х тоже?
— Да!
— Опасно.
— Отправляй. Так надо.
— А что моя девочка?
— Скоро будет дома.
— Прекрасно.
