- Ну, я мастер, - подтянулся, и даже ноги с ручки спустил карла. - Кланяйся!
Юродивый улыбнулся тихо, подошел к подножью трона, присел. Разматывая тряпье на ступнях, ответил:
- Врешь, добрый человек. Нешто я не узнаю мастера? - оглянулся через плечо на карлу.
- А вот нешто и не узнаешь, - ответил карла, снова подтягивая ноги на кресло. Обхватил здоровенные ступни такими же большими ладонями, - никто его не узнает, потому что никто не видел.
- А я вот узнаю, - прищурился юродивый. - Враз узнаю, с одного погляда! - И добавил, рассматривая нарывающий большой палец на правой ноге, - слыхать, он будет сегодня. Вот уж я его встречу-привечу, миленького.
- Пустобрёх! - раздраженно отрезал калека и схватил, сунул под мышки костыли. - Тьфу на вас!
Но, не успев ступить и шагу, был остановлен криком с противоположного конца тронной залы:
- Где здесь мастер?!
- Ещё один, - закатил глаза он, однако костыли положил и присел на ступени.
Карла придурковато хихикнул в кулачок, подмигнул юродивому и крикнул в ответ:
- Я! Я мастер!
Шаги подкованных сапог гулко прокатились по зале и эхом отдались где-то наверху под сводами. Высокий человек с посохом в руках прошел к трону. Длинные мокрые волосы пегими сосульками нависали над серо-стальными глазами с синей искоркой.
- Никак поклониться хочешь? - потирая руки, спросил карла, пока тот поднимался по ступеням.
- Нет, - ответил Сет, и уже в следующий миг шагнул вперед и играючи проткнул, пригвоздил посохом к трону не успевшего опомниться карлу.
Калека ещё минуту смотрел, как хрипит и возит руками по древку умирающий. Потом вскочил, но тут же упал, подрубленный под ноги тем самым посохом, что торчал еще секунду назад из груди человечка на троне. Прокатившись вниз по ступеням, замер, не смея пошевелиться у подножия. Рядом скатилось и замерло мёртвое тельце карлы.
- А вот и ты пришёл, - сказал юродивый, не вставая и даже не подняв головы. Он занят был, заматывая ступни обратно в лохмотья.
- Не стану врать, будто рад тебя видеть. - Сет тщательно протёр и неуловимым щелчком спрятал лезвие. Спустился, пнул брезгливо лежащего. - Поднимайся!
Дрожа как осиновый лист, калека встал.
- Смотри на меня, - Сет легонько стукнул его посохом по ноге, и тот поспешил поднять глаза, но тут же отвел взгляд, вперившись Сету куда-то под подбородок. - Так, - Сет едва заметно кивнул на тело карлы, - будет с каждым, кто назовет себя мастером.
Калека во все глаза вытаращился на юродивого, который закончил обуваться, и сидел теперь, сложа руки на коленях, поглядывая то на него, то на Сета, прищурив глаз и склонив голову, точно так, как это делала маленькая птица, примостившаяся на его плече.
- Слушай сюда, - продолжил Сет, и калека дернулся, тут же забыв о юродивом, - найди всех, кто пользуется тут уважением и имеет власть. Кто отвечает за порядок и делит добычу. К ночи все они должны быть здесь. И учти, - кончик посоха постучал по плечу, - мне не нужны мелкие сошки и прихвостни... Пшёл! - рявкнул он, выдержав паузу, и калека помчался, забыв костыли на ступенях.
- Су-у-уров! - рассмеялся тихо юродивый.
- Смотри, как бы с тобой того же не было, - буркнул Сет. Поднялся, присел на трон, принялся постукивать посохом по верхней ступени.
- Не посмеешь, - отрезал юродивый. И добавил в ответ на взгляд исподлобья, сам покрываясь холодным потом, - побоишься.
- Да, приложили вы меня крепко, - протянул Сет, прекратив стучать посохом.
- Не тебя, атаман О'Ктранского леса, - покачал головой юродивый. - Не тебя, а тварь. - Судорога прошла по плечам Сета, он опустил взгляд.
- Сам догадался? - глухо спросил он.
- Ещё на тракте почуял. - Юродивый внимательно изучал склоненную макушку. - С чего бы тебе не любить юродивых? Юродивых любят все...
- Она тебя тоже... почуяла. Сразу. - Добавил, неожиданно весело улыбнувшись, - одни беды от вас... блаженненьких.
- Хозяин... ты? - юродивый присел на ступени, но за длинными, сосульками слипшимися волосами не увидел глаз.
- Её вообще нет с тех пор, как... Ты понял, в общем. Вы не убили её, часом? - Сет наконец поднял голову, и юродивый снова заметил незнакомые синие искорки в серо-стальном взгляде.
- Нет, наверняка нет, - ответил он, мучительно соображая, кто это тот, другой, новый, которого не было прежде. - А не врешь ли ты мне, братец? - спросил он почти ласково, протянув руку к колену сидящего.
- Нет! - отрезал Сет, резко встав. Добавил спокойнее, глядя прямо в глаза, - с чего бы мне?
- Вот и я думаю: с чего?
Ведьма очнулась не сразу. Слабость разливалась по телу, не позволяя понять, то ли это еще сон, то ли уже полудрёма. Яркое солнце припекало шею, но на лицо падала тень, и потому она еще долго лежала, не в силах шевельнуть и пальцем, пребывая на грани между сном и реальностью. Потом она медленно моргнула, окончательно приходя в себя и вспоминая утро, которое началось так рано и так мучительно.
Она не стала снова вскакивать на постели - не смогла бы. Медленно перевернулась на бок и посмотрела в окно. За цветным витражом с голубыми водопадами вовсю жарило солнце, и чуть колыхались ветки деревьев. В зените был полдень. 'Какого дня?' - спросила она себя, наверняка, по сковывающей тело слабости, зная - ещё этого.
Когда ноги подкосились, капитан вышел, наконец, из оцепенения, кинулся к ней с кружкой.
Изот выплеснул воду. Налил на два пальца дурно пахнущего клопами коньяку, с трудом разжал судорожно сцепленные зубы и опрокинул, опалив глотку. Она закашлялась. Дальше - провал.
Застонав, она села.
Её одежда валялась тут же на полу, она была в одной короткой рубашке, но рядом лежал расправленный и наверняка ни разу ещё не надёванный, халат. Ей стоило невероятных усилий продеть руки в рукава. Наконец она запахнулась и, не найдя под рукой щетки, принялась пятерней расчесывать спутавшиеся волосы.
Дверь отворилась без стука.
Ведьма даже не вздрогнула, но сочла нужным бросить через плечо: 'Входите!' - голос был глух, едва слышен. Изот на цыпочках прошел к окну, поглядел на болезненно щурившуюся Ведьму и задернул шторы.
Она намотала на палец пару выпавших волос, сняла и положила на прикроватную тумбу получившееся тоненькое колечко.
- Вам уже лучше? - Изот не добавил ни 'дорогая', ни 'милочка', да и выглядел растерянно.
'Нет. Определённо, он ничем не опоил меня', - подумала она и ответила:
- Да. Благодарю. - Ей даже не пришлось добавлять смирения в голос. Смертельная усталость сделала слова еле слышным вздохом.
- Вот и хорошо.
Королевский советник, однако, вовсе не выглядел обрадованным... И не спешил продолжать. Ей пришлось собрать все силы, чтоб произнести следующую фразу:
- Прикажите подать экипаж, дома я приму лекарства и лягу, - это прозвучало достаточно томно, чтобы не вызвать и тени подозрений, но он ответил 'Нет'.
- Нет-нет, - в голосе его сквозила озабоченность, но едва ли - её здоровьем. - Нет! Распорядитесь, я найду всё, что хотите, всё, что нужно. Эта комната, любая другая - целиком в вашем распоряжении, но, умоляю, останьтесь здесь.
Застонав, она повалилась на подушки.
- Вы нужны мне! - спешил оправдываться он. - В городе творится странное. Когда я думаю, что меня уже ничем не удивить, приходят новые вести! Мои люди работают, не покладая рук. Отдохните. Поешьте - вам надо прийти в себя. Вечером я хочу видеть вас на тайном королевском совете. Ваши предсказания, - метнувшись вдруг от окна, он склонился над ней, обдав коньячным перегаром, заглянув в глаза, - поразительны!
С трудом подавляя тошноту, она отвернулась, застонав ещё мучительней.
- Да, - вдруг смутился он. Укрыл её отвернутым уголком покрывала. - Отдыхайте.
И постояв еще чуть-чуть, ушел, цапнув с тумбы свернутый в кольцо волос. Замок закрывшейся двери сперва щелкнул, а потом раздался один оборот ключа.
Вот теперь её стон даже на йоту не был притворным.
Во дворце не всё было ладно.
Вот уж не думал, что, проторчав полдня на одном только месте без права сделать шаг или хотя б пошевелиться, можно узнать и заметить столько. Ведьма, ни свет, ни заря примчавшаяся к главнокомандующему, положила начало цепочке странных посещений и многочисленных метаний по коридорам дворца. Признаться, даже мой напарник, наверняка не один год простоявший вот так, не шевелясь, на карауле, выглядел озадаченным.
Сперва разомлел, глядел как-то не по-уставному и дергал приподнимающимся в дурацкой улыбочке уголком рта. А когда командор, привычно печатая шаг подкованными каблуками сапог, появился вдруг из-за поворота, неся на руках чумазого оборвыша, совершенно по-звериному вцепившегося в главнокомандующего всеми четырьмя конечностями - и вовсе глаза выпучил.
Марк прогромыхал мимо. Ребёнок стрельнул ярко-синим взглядом с серо-стальной искоркой, и я узнал базарного воришку, с которым еще совсем недавно делил камеру. Потом, как ни вслушивались мы оба, из-за двери долгое время не доносилось и звука. Пришел королевский советник Изот, которого я уже видел мельком. Постоял, теребя губу, в отдалении, и снова скрылся. А в какой-то момент я почуял, как наэлектризовались, встали дыбом волоски на руках и затылке. Дернулся собрат по караулу и оба мы уставились в плавный изгиб убегающего коридора. Уставились так, что оба вздрогнули, когда распахнулась дверь покоев и командор замер в проеме, удивленно глядя на нас.
Пришлось вскинуть подбородок, расправить плечи, выгнуть спину до хруста в позвонках и проводить удаляющегося главнокомандующего ничего не выражающим взглядом. Впрочем, прежде чем захлопнулась за ним дверь, я чуть повернул голову, успел заметить по-птичьи взгромоздившегося на стол ребенка. Скаля крупные белые зубы, он кормил крысу с рук кусочками нарезанного кривым кинжалом сыра. Створка стала на место, а мы с напарником уставились друг на друга в полном недоумении.
Как раз в этот момент за поворотом раздался удаляющийся гул голосов, в одном из которых послышалось вдруг что-то смутно знакомое.
