аппараты, чтобы безопасно ходить по дну моря и рек... Прозрачные тела могут быть так отделаны, что отдаленные тела покажутся близкими и наоборот. На невероятном расстоянии можно будет читать малейшие буквы и различать мельчайшие вещи, рассматривать звезды, где пожелаем... приблизить к Земле Луну и Солнце... Можно так оформить прозрачные тела, что, наоборот, большое покажется малым, высокое - низким, скрытое станет видимым...', - он замолчал, выдохшись. Открыл глаза. Воин смотрел взгляд к взгляду. - Этот святой человек знал секрет пороха и унес его с собой в могилу. Но всего через пол сотни лет нашелся злодей, достойный того, чтобы зарядить им ружье и выстрелить в башню. Старый мир идёт верным путём к собственной гибели. Ключ навсегда должен остаться здесь, чтобы никто больше не мог пройти оттуда сюда.
- Ты просто глупец, если веришь в это, - выдохнул Воин. - А ваши адепты давно уже продали душу дьяволу. Псы господни, вы шли за нами сюда, преследуя за колдовство и ересь. И когда не смогли победить в честном бою, на поле битвы, сами взяли в руки магию. То оружие, за которое проклинали когда-то. Или ты забыл, кого жгли вы на кострах инквизиции и кто пришел у вас к власти теперь? То же будет и с технологией. Как далеко вы продвинулись уже в этом направлении?
Марк усмехнулся, когда прочел сомнение в глазах страта.
- Алан, - я не спал сутки. А может и двое. Голова клонилась на руки. Но я продолжал этот длящийся уже пол ночи диалог. Я даже добился некоторых результатов. Алан отпустил меня, убрав нож от горла. Теперь он взял в заложники Рола. - Объясни мне ещё раз. Про ключ.
- Не заговаривай мне зубы, - он глядел в окно, где занимался неверный рассвет. - Я бы на твоем месте не стал рисковать жизнью друга. А я убью его, если ты не угомонишься.
- Я не угомонюсь, Алан, - сказал я устало. - А ты не убьешь его, потому что я тогда за себя не отвечаю. А ты не можешь убить меня, спасибо тебе за это, потому что Ключ вернется в старый мир и всё начнётся по новой. Монахи Белгра смогут снова его найти. Так?
- Так, - ответил он нехотя.
- Замечательно! Это я, наконец-то, понял.
- Туго же до тебя доходит, - он хмыкнул насмешливо.
- Что с меня взять? Я, можно сказать, варвар.
- Не зли меня, - нож в его руке чуть дернулся, оставив свежий порез на шее Рола.
- А ты не зли меня! - Я вскинулся. - Ещё раз так сделаешь, я тебя голыми руками... ну, не убью, наверное, но попытаюсь. - Он молча отвел нож чуть в сторону. - Вот так-то лучше. - Рол пол ночи простоял на ногах. В его глазах читалась лишь бесконечная усталость. - Поехали дальше. ...чёрт! - мысли разбегались как тараканы.
- Ключ вернется в старый мир, и белгрские адепты снова найдут его, - любезно подсказал Рол.
- О! Да! Точно! - Я выпрямился, повёл затекшими плечами. Шею ломило. Алан едва не свернул её мне. - Так вот, отпустить меня, чтобы я прошел этот богом проклятый Путь, ты тоже не хочешь, потому что тогда откроется замок между мирами, и кто угодно сможет шастать туда-сюда совершенно свободно и бесконтрольно?
- Не кто угодно, а тот, кто знает построенные гномами переходы. Наши люди боятся их лабиринтов, а белгрские монахи охотно воспользуются.
- Гномами? Построенные гномами переходы? - я посмотрел на Рола, - подумать только, этот человек каких-то несколько часов назад заявил мне, что гномов нет...
- Не зли его! - Рол рявкнул это раньше, чем Алан успел раскрыть рот. Возможно, это спасло его от очередного пореза на шее.
Я поднял руки, защищаясь. А потом посмотрел на свои ладони и отвесил себе оплеуху. Еще и ещё раз, окончательно приходя в себя.
- Так, - сказал я, поднимаясь, - если ты, приятель, отведешь меня сейчас к своему королю, я предложу вам всем одну очень выгодную сделку.
- Какую ещё сделку? - Он глядел на меня с таким выражением, будто боялся, что я исхитрюсь как-то и отниму у него Рола. Его ладонь так сжала плечо домового, что тот невольно поморщился. Что ж, его подозрения не были безосновательны.
- Если ты отпустишь моего друга, я клянусь тебе, даю своё самое честное слово, ты ведь дворянин? Ты ведь веришь в честное слово? Так вот, я клянусь тебе, что останусь здесь и буду служить вашему королю, отпирать для него какие угодно двери... хоть до конца моих дней... Или пока мы не разрешим эту ситуацию как-то иначе.
- Ты лжешь, - сказал Алан жалобно, - ты опять лжешь. - Но в глазах его я прочел согласие, потому что сам он не был в состоянии придумать хоть какой- нибудь выход из этой патовой ситуации.
Глава 27.
Ему быстро удалось найти пустой дом. Хозяева бежали, очевидно, напуганные мародёрами. Горбун скоро миновал разоренные комнаты первого этажа - большую гостиную и маленькую кухню - поднялся выше, в спальни. Хозяева сдавали жилье. Две большие спальни были перегорожены мебелью и тоненькими досочками на узенькие комнатушки, места в которых хватало лишь для кровати.
Горбун полез ещё выше, справедливо полагая, что в таком доме и чердак будет обитаем. Он не ошибся. Крохотная комнатка под крышей могла принадлежать лишь студиозусам или школярам. Тесня постеленные прямо на пол матрасы, стояли рядом две конторки с подпиленными ножками. Писать на них можно было сидя прямо на полу. Это было достаточно удобно для него.
Горбун уселся, кряхтя, на матрас. Сдвинул трухлявые конторки, отслужившие, верно, уже свой век в городской библиотеке, вместе так, чтоб между ними остался малый зазор, и вынул из мешка, водрузил в получившуюся подставку Вороний Глаз.
Камень. Черный осколок горного хрусталя. Первая его удача. Единственная на многие и многие годы. Он - совсем ещё мальчишка тогда - трудился переписчиком в королевских архивах. И прослужил бы так всю свою жизнь, может быть даже став бы со временем архивариусом, но не умея сделать себе дальнейшей карьеры без денег и связей, если бы не пропадал в хранилищах денно и нощно, ища других способов заполучить власть, помимо смазливого лица, да богатого папеньки.
Однажды, он снял с полки очередной фолиант. И уже через год упорного труда над пожелтевшими страницами он притащил в одну из башен пойманного в университетском саду ворона и украденный в музее кусок хрусталя.
Глупец! Он использовал его весь, целиком, не понимая, как повезло ему, и что второго такого осколка он будет искать не один десяток лет и продаст, в конце концов, за него свою душу.
Он убил ворона. Задушил, с содроганием и потаенным возбуждением ощущая, как бьется в руках тело. Губы шептали слова заклинаний, а прозрачный горный хрусталь наливался, клубился аспидно-черною тьмою. Он любил свою птицу. Он никого не любил кроме неё. Скопив денег, он заказал Лучшему другу висельника стальные когти и клюв. А потом едва не сошел с ума, осознав, что не всякий камень годится стать ловушкой.
Воспоминания причиняли боль.
Он встряхнул пальцами рук, сбрасывая напряжение, отгоняя суету. Соединение требовало сосредоточенности. Он закрыл глаза, откинул голову, выдохнул медленно.
Когда он, открыв глаза, посмотрел в черный вороний зрачок, то увидел кабинет Марка, и крик, дикий крик ударил по его ушам, заставив отшатнуться.
Он упал на спину, пытаясь отдышаться, собраться с мыслями. Что-то творилось во дворце. Что-то, к чему никто из них не был готов. Горбун помедлил прежде, чем попробовать во второй раз.
Рато бесновался так, как не бесновался даже на вершине холма этой ночью. Девочка пыталась скрутить его. Горбун глядел, не веря своим глазам. Но когда мальчишка заорал, коснувшись спиной постели, когда прозвучало слово 'нож'... Он снова отшатнулся от камня. Тронул лоб, покрытый мелкими бисеринками пота. Ему нужно было время, чтобы осмыслить увиденное. Его захлёстывали эмоции. Чувства и мысли, которые пугали его самого. Он боялся эту тварь. И хотел её в свою коллекцию. Хотел, как ни одно живое существо до сих пор. Это чувство едва могло сравниться даже с желанием обладать женщиной.
Он лежал, пялясь незряче в щелястую крышу, сквозь которую в иные дождливые ночи, вода капала прямо на головы спящих, превращая отдых в изощренную пытку, и представлял себе, как он заполучит его. Аккуратно задушит мальчишку, постаравшись в целости сохранить его тело. Юное, здоровое, сильное - это было много лучше, чем эта жуткая развалина Сет, больше похожая на мертвеца чем все мертвецы, что у него до сих пор были. Мальчик прослужит ему долго. Очень долго. Может быть так же долго, как ворон. Он будет беречь его. Первого. Самого сильного в круге. Такую мощь. Скрытые, невообразимые способности.
Он улыбался, поглаживая спрятанный в кармане плаща осколок. 'Ты улизнул от меня раз. Второго шанса не представится'. Наконец он поднялся, с трудом вынырнув из водоворота грёз. Нужно было заниматься делом. Никто не преподнесет ему Рато, если он сам не пойдет и не возьмет себе его душу.
Воин и девочка шли к тронной зале. Лучший друг висельника, покачиваясь, сидел на плече воина. Горбун узнал этот путь, сам не раз ходил по нему ещё на приемы к королеве-матери. Одна из самых древних зал замка, тронная зала была мрачна, как черный камень её пола и стен. Иссиня-чёрный с редкой искрой внутри. Говорят, он играл на свету дивными красками. Но стрельчатые проёмы высоко наверху, через которые должен бы был падать вниз свет, были давно заколочены досками и забраны драпировками. Факелы в стенах давали лишь кровавые отсветы где-то в самой глубине черного камня тронной залы.
- Когда вы с Сирроу найдете его, уходите из города на Юг. По старому тракту и дальше. Ты знаешь Путь.
- А как же ты? - она была ребёнком. Она была совершеннейшим ребёнком. Но только рядом с Марком или волком. И только один из них любил её по- настоящему. Вот и сейчас дрожала губа, а в глазах стояли слёзы. Так мило.
- Я дал Ллерию клятву. Как ты думаешь, король отпустит меня?
Она поникла. Тихо кивнула головой.
- Эдель, - он опустился перед ней на колени, взял за плечи, приподнял подбородок. - Ну, девочка моя, детка. Ну, послушай. Ты и Рато, вы вдвоем самые сильные в круге. Вы справитесь, доведете его, защитите. Юродивый поможет вам. Сирроу никогда не бросит тебя. Ну? - Она запрокинула голову, силясь остановить бегущие слёзы. Кивнула, соглашаясь. - Умница.
Он поднялся, скользнув пальцами по её щеке. Развернувшись, пошел дальше. Ворон повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как она закусила губы.
- Ллерий жаждет крови. Его пытались убить нынче ночью, и, кажется, наш Хранитель этому помешал. Я с лёгкой душой отдам ему Вадимира. Он действительно мутил народ в казармах. Единственное, чего я боюсь, - Марк сбавил шаг, дождался, пока Эдель нагонит его, сказал уже тише, - как бы Ллерий
