собственную смерть, ни в смерть своих близких. Она шептала и возвращалась к своей сути, от которой за долгие годы успела уйти так далеко, что почти уже забыла, кто она есть на самом деле. Если бы кто-то вдруг вышел бы навстречу, он увидел бы огромного волка, покорно опустившего голову перед маленькой напуганной девчонкой.
Наконец он чуть повернул голову, его язык лизнул её руки, морда поднялась к заплаканному лицу. Он посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом желтых спокойных глаз и снял вкус соли с её щеки. После - развернулся и в три длинных прыжка миновал коридор, скрылся за его плавным изгибом.
Она утерла глаза рукавом темно-зеленой охотничьей курточки, шмыгнула носом и побежала в обратном направлении - легкой трусцой, скорее собираясь с мыслями, нежели действительно спеша. Взгляд скользил по сторонам, ни на чем не задерживаясь, но и не упуская ничего.
'Кто еще кроме Сирроу?' - думала она, - 'и почему он? Не человек. Не зверь. Брат. Лесной брат'. - Она вышла в открытую галерею между двумя длинными зданиями, сбавила шаг, чтобы никто не видел её бегущей. Солнце вставало, а часовые бдили на стенах. Эта ночь и так была не слишком спокойна. - 'Рокти. Охотница, девушка-ктран', - она была практически уверена, та тоже избрана Путем. И она была в столице, во дворце прямо сейчас. 'Что говорил Горбун о депеше с Эдгаровой Топи? Чернокнижник, какой-то головорез, которого Одноглазый решил сбыть с рук и... домовой! Да, домовой!' - Картинка начала прорисовываться, обретать смысл. - 'Брат. Ктран. Домовой. Кто еще может быть? Кто ещё должен решать судьбу этого мира? Конечно же, человек'. - Она нырнула под своды новой части дворца, снова перешла на бег. - 'Может быть Вадимир? Тот капитан с тракта?' - Она пожалела вдруг, что решилась дать Хранителю волю самому идти своим Путем и совсем-совсем не следила за ним. Ей просто необходимо было знать, кого встретил он на своем пути, кто еще мог бы быть избранным?
Она чуть подпрыгнула на бегу. Ноги несли её быстрей и быстрей. Теперь она действительно спешила - к Марку.
Глава 26.
Дождь кончился. Они шли пешком вдоль затянутой туманом улицы, придерживаясь нескончаемой стены домов, потому что уже за пару-тройку шагов всё вокруг приобретало неясные очертания, а за десяток - не было видно ни зги. Девица чуть отстала. Самострел глядел Горбуну прямо в спину, точно меж искривленных лопаток. Он шел, хромая. Ему не хватало его посоха, и он поглядывал временами на тот, что держал в руках Сет.
Сет тоже шел, прихрамывая, на каждом шаге наваливаясь на посох всем своим весом. Он выглядел много, много хуже чем тогда, на троне столицы нищебродов. Он будто сгорал изнутри, мумифицировался заживо - суставы длинных тонких пальцев округлились выпукло, став похожими на шарниры. Юродивый шагал где-то рядом, то выныривая вдруг из тумана, то растворяясь в нем. Они шли пешком, потому что в конюшне не осталось ни одной лошади, и даже экипаж, такой удобный, богато украшенный резьбой и шелком, пропал бесследно.
- Мастер живет в замке? - спросил Сет, когда они ушли достаточно далеко от дома, чтобы понять, куда лежит их путь.
Горбун хотел промолчать, но самострел подтолкнул его в спину, и он протянул неохотно:
- Нет, никто не знает, кто такой Мастер. Забыл? Можешь спросить у своей подружки, - он кивнул через плечо, - видел ли кто-нибудь Мастера в Урчащих кишках?
- Но Мастер есть, - ответила девица убежденно, - пусть даже его никто и не видел. Он всегда говорит нам, что делать. Передает послания. Указывает, кого поддержать здесь, наверху в городе, а кого неплохо было бы пустить ко дну. Мы всегда знали, на чьих складах в порту можно поживиться. Он помогает нам, когда зимы слишком длинны и голодны. Иногда он приказывает убивать.
- Да, - кивнул Горбун, - именно так. Он всегда передает свои приказы через третьи руки. - Юродивый подошел ближе, прислушиваясь. Туман глушил, искажал звуки. - Мне в том числе. Я веду вас во дворец к тому, кого считаю его правой рукой, казначею Его Величества господину Всеволоду.
- Домовой?
- Да.
- Всеволод стар. Очень стар. Я бы сказал, - Сет хмыкнул, - достаточно стар, чтобы быть основателем Синдиката. Почему ты уверен, что он не Мастер?
- Просто потому, что он не всегда был его правой рукой. Мастер никого не держит подле себя долго. Я надеялся быть следующим. - Ещё несколько шагов они прошли молча. Туман был полон звуков, странных на улицах города так рано утром. Кто-то где-то кричал. Долго, с надрывом, на одной ноте. Невозможно было понять, приближаются они к источнику звука, или уходят от него. Иногда, отражаясь от стен, откуда-то сбоку врывался и катился дальше жуткий, царапающий ухо, скрежет. - На что тебе Мастер?
- Хочу узнать, на что ему я? Когда я был еще человеком, я думал убить его и наследовать его империю. А потом он прислал мне своё кольцо.
- Я! - Горбун замер посреди улицы, и самострел снова ткнулся ему в спину. - Я послал тебе это проклятое кольцо!
- Зачем? - вмешался Юродивый. Стоял рядом, вглядываясь в лицо в попытках понять. - Ты защищал его перед толпой, оставил жить, когда я просил тебя убить его, отдал ему кольцо Мастера, чтобы он мог уже без помех командовать чернью... Зачем? Разве этого ждет от тебя круг?
- Мне плевать, чего круг ждет от меня! - крикнул Горбун, испытывая наслаждение от того, что может наконец-то сказать это. - Круг делает меня сильнее. Это всё. Марк предложил мне выгодную сделку, вся мощь круга в обмен на долгое ожидание того, что может никогда и не произойти. Естественно, я принял её. Принял до тех пор, пока меня устраивают условия.
Махнув рукой, он медленно побрел дальше. Юродивый сжал губы.
- Что ж... Ты не открыл мне глаз, но я рад был услышать это из твоих уст.
Сет, замерший было на месте, шагнул вслед за Горбуном, догнал и развернул к себе.
- Ты? Ты послал мне кольцо? Зачем?
Горбун помедлил с ответом, наслаждаясь замешательством во взгляде.
- Мастер отдал мне кольцо, - наконец, начал он, - чтобы ничто не мешало мне в поисках Ключа, чтобы в любой момент я мог воспользоваться всеми людьми и силами Синдиката. - Он перевёл взгляд за плечо Сета, где стоял, всё так же внимательно слушая, Юродивый. Самострел в руках Авроры был твёрдо нацелен Горбуну прямо в грудь. Её ничто не интересовало кроме смертельно опасного жала арбалетного болта. Горбун отбросил мысли о бегстве. Хромой, он не убежит далеко. - Но как я мог отдать ему Ключ? - Юродивый хмыкнул недоверчиво, сложил руки на груди. - Да, я не могу отдать ему Ключ, - повторил Горбун специально для Юродивого и вновь обернулся к Сету, - и тогда я решил отдать ему тебя, друг мой. Самозванца, назвавшего себя Мастером. Это не понравилось бы ему. Это бы сильно ему не понравилось.
- Я никогда не называл себя Мастером, - сказал Сет.
- Это было умно, - ответил Горбун, оборачиваясь, чтобы идти дальше,- но совсем, совсем не важно. Так ты ещё хочешь видеть Мастера?
Сет не успел ответить. Юродивый, сделав шаг, ткнул его спрятанным в рукаве ножом под лопатку, в самое сердце. Когда девушка закричала, арбалетный болт покинул ложе. Горбун ждал этого. Упал, едва услышал влажный, хлесткий звук пускового механизма. Падая, он видел, как согнулся, сделал два неверных шага Сет. Заводным ключом дорогой механической игрушки торчал в его спине нож. А Юродивый нырнул вдруг неестественно, будто споткнувшись, и на губах его выступила, запузырилась кровавая пена. Арбалетный болт прошил его насквозь. Отбросив оружие, девушка бежала к опрокидывающемуся на мостовую Сету, а Юродивый, зажимая ладонями рану, кричал:
- Убей его! Убей его сейчас же!
Горбун ничего не слышал. Его взгляд был прикован к мешку, который Сет нёс, накрутив на руку шелковый шнурок. Он зажмурился, ожидая услышать звон, когда Глаз Ворона разобьется о мостовую.
Она успела подхватить падающее тело. Застонав, потянула за плечо на себя и, перевернув, посадила. Он безвольно опрокидывался на спину, она держала его, хватая за мокрую, выскальзывающую из пальцев одежду. Мешок с кристаллом мягко опустился в уличную грязь. Наконец, она оперла его о свои колени, боясь потревожить торчащий из спины нож.
Горбун, став на четвереньки, ещё секунду смотрел, как она убирает с его лица длинные мокрые пряди светлых волос, шепчет его имя, а он стонет в ответ мучительно.
- Убей! - кричал Юродивый, стоя на коленях, зажимая ладонью хлещущую из раны кровь, другой, утирая окровавленные губы, - убей его, иначе он исцелится!
Горбун, как был на четвереньках, не вставая, пополз к мешку. Руки схватились за стянутую бечевой горловину. Он зашарил внутри. Лямка, наброшенная на плечо Сета, не давала вынуть шкатулку. Он схватил, принялся дёргать. Девица оттолкнула его, и он упал на спину с высвобожденным мешком в руках.
Ладони взмокли. Сет умирал. Только нож в спине не давал ему отойти в мир иной немедленно. Горбун понятия не имел, каким образом можно было бы исцелиться от таких ран, но всё равно действовал быстро. Юродивый следил за ним неотрывно, торопил взглядом: 'Скорей! Скорей! Скорей!'.
Шкатулка открылась от одного прикосновения. Он приподнял и отодвинул назад верхнюю складную панель, заполненную драгоценными и полудрагоценными камнями. Ниже располагалась вторая, такая же. Он вынул и её. Поставил осторожно на первую. На дне шкатулки, в своих бархатных ложах сверкали кристально-прозрачными гранями хрустальные осколки. Проведя над ними ладонью, он выбрал один, крупный. Обернулся к Сету.
Тот глядел на него, холодно усмехаясь. Пот прошиб Горбуна от этой усмешки.
- Чего же ты медлишь?! - крикнул Юродивый.
Горбун раскрыл ладонь, протянул вперед хрустальную каплю, зашептал слова заклятия. Сет отвёл взгляд.
- Я вернусь, - сказал он, вытирая слезинку со щеки рыдающей девчонки, а потом завёл руку за спину, выдернул торчавший под лопаткою нож.
Горбун упал вперёд, крича последнее слово, ловя последний выдох умирающего.
- Ты опоздал, - сказал Юродивый, глядя на девственно чистый осколок в его руке.
- Я успел, - ответил Горбун, не веря собственным глазам. - Я успел! - закричал он, бросаясь к девчонке, отталкивая её от бездыханного тела. Камень с ладони упал в лужу. Он обхватил пальцами холодеющий лоб, замер, прислушиваясь. Оборванка, плача, колотила его по спине. Он не обращал внимания на удары маленьких кулачков. - Он пуст. - Сказал, наконец, Горбун, садясь в грязь. - Он пуст.
Белесый туман, клубился ещё над мостовой, над бездыханным телом, но где-то над городом всходило уже солнце, разгоняя густой молочный кисель. В промозглой сырости чудилось обещание тёплого, солнечного дня. Горбун остановил рассеянный взгляд на искорке, полупогашенной мутной водой лужи, сверкающей с её дна. Наклонился и поднял камень, пытаясь разглядеть хоть пятнышко, спрятавшееся в его глубине, хотя бы намёк на цвет. Камень оставался девственно, кристально прозрачен.
- Что значит, пуст? - спросил Юродивый.
