Можно было бы считать лишь одно: что крестьянина «запрограммировали» при помощи внушения (гипноза). Такую процедуру можно выполнить на многих людях, но крестьянин подобному влиянию не подвержен, поскольку является необычайно устойчивым ко всяким словесным и несловесным внушениям. Во время одного из проведенных экспериментов ситуационное внушение было настолько сильным, что ему подверглись все, непосвященные в опыт лица. Единственным, не поддавшимся внушению, человеком был Ян Вольский.
Так же произвольно и фальшиво предположение автора репортажа: 'Позже видели следы колес внеземного экипажа, но это просто оказалась трава, примятая колесами милицейское газика'.
У аппарата, о котором рассказывает крестьянин, не было видно никаких колес, он все время парил в воздухе на высоте 4,5–5 м, не касаясь земли. Следы телеги, свернувшей в сторону под кроны деревьев (лошадь боялась аппарата и обошла его стороной) не могли принадлежать милицейскому газику по той причине, что были видны на траве до того, как милиция прибыла на место. Этот факт подтверждается свидетельством нескольких лиц, отметивших в тот самый день на поляне наличие этих следов.
К. Туровский предлагает провести следующий эксперимент: 'Артисты, переодетые в костюмы, соответствующие описанию старого крестьянина, внезапно появляются на пороге его хаты, крытой соломой, и нахально спрашивают: 'Ну, и что, пан Вольский? Где наши коллеги, о которых Вы так охотно рассказываете всем?'. Автором этого замысла является упоминавшийся уже Витольд В., но из подобного эксперимента ничего не следует. Он мог бы разве что-нибудь прояснить в области эмоциональных процессов человека, попавшего в подобную ситуацию, но это было бы нечто совершенно другое, поскольку зрительное наблюдение реакции крестьянина, кроме субъективных и свободных данных, ничего бы не дало. Подобные эксперименты в конце концов совершенно не нужны, поскольку эмоциональное состояние крестьянина было изучено нами при помощи лучших, объективных данных. Но если бы даже и возникла потребность в подобном эксперименте, то следовало бы, конечно, выполнить важное методологическое условие: ни малейшая информация о запланированном опыте не должна дойти до сведения испытуемого, потому что если бы он узнал о характере инсценировки, то все данные, полученные во время наблюдения его поведения, не имели бы никакой ценности. А Туровский беззаботно излагает в печати процесс выполнения такого эксперимента, и не только в «Одглосах», но и в выходящем в тысячах экземпляров 'Курьере польском'. Как в таких условиях убедиться, что никто из соседей или посетителей не имел в руках этих газет и не предупредил об этом крестьянина, хотя бы и без злого умысла?
В репортаже имеются и другие ошибки по существу, ложная информация и неправильные рассуждения. Не хотелось бы здесь о них упоминать, но я в заключение скажу следующее. Редактор К. Туровский пишет, что два крупных мировых пресс-центра — Франс Пресс и Рейтер — отнеслись к сообщению о приземлении УФО очень серьезно. Этому не следует удивляться, поскольку их журналисты уже давно перестали насмехаться над такими сообщениями — до них дошло, что если тысячи честных и уважаемых граждан в разных странах мира с большим уважением или страхом рассказывают о своих переживаниях во время встречи с существами из УФО, то в этом случае смех является наименее подходящей реакцией. Агенства Франс-Пресс и Рейтер посчитали сообщение крестьянина важным. Редактор К. Туровский считает его весьма несерьезным. Из этого сопоставления можно сделать определенные выводы.
P. S. Рассуждения автора на тему так называемых 'научных консультантов' телевизионных и киногрупп являются грубым недоразумением. Инцидент в Эмильцине не был и не должен был быть вотчиной журналистов, как не является и их открытием. Их роль была второстепенной и таковой останется'.
Ян Вольский дал следующую присягу (текст прислан мне З. Вольнаром):
ПРИСЯГА
Торжественно присягаю именем Божьим, что мой рассказ о встрече с космитами 10 мая 1978 г. является абсолютно правдивым. Бог свидетель, что я говорю правду.
Для верующего католика, каким является Ян Вольский, подпись на таком документе — очень важный факт. Но ни во что не верящих «скептиков» он, конечно, не убедит. Не для них, а для разумно мыслящего человека я предлагаю акт психолого-социологической экспертизы, проведенной польскими учеными. Полагаю, что с них и нам при дальнейших расследованиях следует взять пример.
1. Мотивы
Обнаружение мотивов (потребностей, желаний), а также предрасположенностей к мотивам (мотивов, которые реально не проявляются, но существуют) было важно прежде всего с точки зрения гипотезы лжи. В этом вопросе принят следующий ход поиска истины.
Из реестра психогенных потребностей Х. Мюррея были выбраны те мотивы, которые могли иметь место в случае вышеуказанной гипотезы. К этим потребностям относятся:
— потребность увеличения состояния, поиск материальной выгоды;
— потребность возвеличиться;
— потребность признания — получения благодарностей, наград, домогательство почестей;
— потребность показать себя — вызвать восхищение, взволнованность, шокирование, представить свою личность эффектным способом;
— потребность развлечения.
В качестве критериев проявления мотивировок приняты следующие показатели:
— стремлений, проявляемые испытуемыми;
— его предпочтения;
— споры, конфликты, высказываемые суждения или мнения;
— способ представления происшествий;
— высказывания исследуемого о собственных эмоциях и мотивах.
Учитывая вышеуказанные потребности и критерии их обнаружения, под этим углом зрения был проанализирован материал исследовании, полученный путем бесед, интервью, клинических наблюдений и экспериментов. Установлено, что такие потребности у испытуемого не обнаружены. Представляется, что не только отсутствуют названные мотивы, но испытуемому нельзя приписывать также предрасположений к вышеуказанным гипотетическим потребностям. Некоторые из предполагаемых потребностей не представляют для испытуемого никакой ценности, т. к. оставляют его равнодушным. Необходимо также задуматься над вопросом, насколько правдоподобной в сельских местностях и условиях является версия о корыстных побуждениях при помощи сочинения рассказа о НЛО. Компоненты этого сообщения не представляют интереса для сельской общественности и представляется неправдоподобным, чтобы такая история была вымышлена.
Следовало бы надеяться, что исследования имели характер, свойственный для изучения жителей сельской среды, когда заранее известно или можно предсказать, какая среда отрегулирует, например, на появление Божьей Матери, а не «экспериментальный» характер, связанный с большим риском.
2. Эмоции
Особое внимание следует уделить вопросу об эмоциях, которые могут сопровождать такого рода переживания. Ибо на этот вопрос чаще всего бывает направлена критика, исходящая от лиц со стороны, которые знакомы со случаем лишь по непосредственной беседе со свидетелем или при помощи записанных на пленку интервью. Упомянутая критика основывается на предпосылке, что если у исследуемого в процессе рассказа о переживании не проявляется сильная эмоциональная реакция, то и факт самого переживания объективно не имел места.
Такая критика является поверхностной и связана с некоторыми заблуждениями: снижением полноты эмоциональных процессов до сильных отрицательных эмоций (страха — приписываемого исследуемому
