Невидимые академики / Unseen Academicals

Они заторопились обратно в университет, каждый с мячом в руках. Трев с опаской поглядывал на крыши зданий.

- Чего только нет в этом городе, - сказал он. – Ты в курсе, что я видел у магазина, типа, вампиров или что-то вроде?

- Ах, эти? Они работают на её светлость. Защищают.

- Кого?

- Не волнуйтесь о них.

- Ха! Впрочем, сегодня вечером случилось кое-чего покруче, - сказал Трев, когда на горизонте уже появились очертания крыш университета. – Ты дал тому гному пятнадцать долларов, а он даже не торговался. Типа, неслыханное дело. Это, наверное, сила бумца так влияет.

- Верно, но на самом деле я дал ему двадцать долларов, - спокойно поправил Орехх.

- Почему? Он же не просил прибавки.

- Не просил, но поработал на совесть. Кроме того, добавочные пять долларов скомпенсируют ему стоимость ножа, который вы стащили, когда мы отвернулись.

- Ничего я не брал! – горячо заспорил Трев.

- Ваша автоматическая, непроизвольная, рефлекторная реакция должным образом отмечена и принята во внимание, мистер Трев. Так же как и наличие ножа на столе, а затем его внезапное отсутствие. Я не сержусь, потому что видел, как вы весьма разумно выбросили нож мистера Шэнка, и я понимаю вашу обеспокоенность, но не могу не указать, что вы, фактически, совершили кражу. Поэтому прошу вас, как друга, утром вернуть украденный нож владельцу.

- Но это будет означать, что он получил лишние пять долларов плюс нож обратно! – вздохнул Трев. – Ну ладно, зато по паре долларов с мелочью осталось для каждого из нас, - добавил он, когда они входили в университет через чёрный ход.

- Снова верно, и снова я вынужден возразить, мистер Трев. Вы отнесёте мистеру Тупсу эту грязноватую, но вполне настоящую расписку на двадцать долларов и пять долларов сдачи. Он думает, что вы жулик, но подобный поступок заставит его усомниться в своих выводах, он перестанет считать вас вором и прохвостом, а следовательно, поможет вашей карьере в университете.

- Я не… - начал Трев, и замолчал, остановленный весом ножа в собственном кармане. – Знаешь, Орехх, ну ты и фрукт. Единственный в своём роде.

- Да, - кивнул Орехх. – Я пришёл к аналогичному выводу.

ЗДАРОВА!

Слово, набранное огромными буквами, кричало с первой полосы 'Таймс', прямо рядом с большой картинкой, изображавшей облачённую в микрокольчугу Джульетту. Девушка широко улыбалась читателям. Гленда, последние пятнадцать секунд смотревшая на газету с недонесённым до рта гренком в руке, наконец, донесла его и откусила кусочек.

Потом моргнула и уронила гренок, когда прочла:

'Загадочная модель 'Жуль' стала звездой вчерашнего потрясающего показа мод в 'Заткнисе'. Она словно воплощала собой дух микрокольчуги, замечательной металлической 'ткани', о которой в последнее время ходило столько разных слухов, и которая, по заверениям мисс Жуль, действительно Не Трёт. Модель весело болтала с гостьями шоу и привнесла в действо некую посконную домотканность, которую высоко оценили светские дамы, никогда прежде, как уверен ваш корреспондент, не слышавшие слова 'здарова!' Они сочли данный опыт весьма освежающим, и он их в самом деле нисколько не тёр…'

Тут Гленде пришлось прервать чтение, потому что все её мысли заполнил один-единственный вопрос: 'Господи, и сколько же проблем у нас теперь будет?' Хотя откуда бы им взяться? Их и не будет. Не должно быть. Во-первых, кому придёт в голову, что красотка с серебристой бородой, похожая на какую-то богиню кузнечного дела, на самом деле – помощница повара? А во-вторых, если кто-то решит всё-таки доставить им проблемы, ему придётся для начала иметь дело с Глендой, а уж Гленда покажет ему, где раки зимуют. Потому что Джул была просто чудесной. Невозможно отрицать этот факт. Даже её картинка освещала страницу, словно солнечный луч. И Гленда внезапно поняла: прятать такую красоту на Ночной Кухне – настоящее преступление. Ну да, в лексиконе Джульетты не более семисот слов, и что с того? На свете полным-полно людей, набитых словами, словно фаршированное яйцо начинкой, но кому охота видеть их портреты на первой полосе?

'В любом случае, - думала она, надевая плащ, - мы создали лишь кратковременную сенсацию, и никто не догадался, что видел именно Джульетту'. Она была в бороде, в конце-то концов. Кто бы мог подумать, что женщина с бородой может выглядеть привлекательной? Но с Джульеттой это как-то сработало. Представьте только, если борода войдёт в моду! Придётся проводить в парикмахерской в два раза больше времени. 'Кое-кому следовало бы задуматься об этом', - решила она.

Из дома Столлопов не доносилось ни звука. Гленда не удивилась. Джульетта никогда не страдала пунктуальностью. Гленда зашла в соседний дом, чтобы проверить, как дела у вдовы Овсянки, а потом сквозь моросящий дождь направилась в безопасное убежище Ночной Кухни. На полпути она ощутила некое неудобство за лифом платья, которое напомнило ей о ещё одной обязанности. Пришлось заглянуть в Королевский Банк Анк-Морпорка.

Вся дрожа от страха и возбуждения, она подошла к служащему банка, хлопнула по его столу пятьюдесятью ещё тёплыми долларами и объявила:

- Я хочу открыть счёт, ясно вам?

Пятью минутами позже она покинула банк, размахивая новенькой чековой книжкой. Её грело воспоминание о том, как важный человек, сидевший в солидно выглядящем здании за богато отделанным столом, назвал её 'мадам'. Гленда наслаждалась этим ощущением, пока не столкнулась с грубой реальностью: 'мадам' вспомнила, что пора закатать рукава и приниматься за работу.

Дел хватало. Она готовила пироги с запасом, как минимум, на день вперёд, чтобы у них было время постоять в кладовке и дозреть, но аппетит мистера Орехха пробил в этих запасах изрядную брешь. Утешало лишь то, что следующей ночью большого спроса на пироги не ожидалось. Даже волшебники были неспособны потребовать ещё и пирогов сразу после большого банкета.

'Ах, да, банкет!' – вспомнила она, ощущая, как дождь постепенно просачивается под плащ. Банкет. Ей следовало позаботиться о банкете. Порой, чтобы попасть на бал, необходимо стать собственной феей- крёстной.

Несколько препятствий определённо требовали прикосновения волшебной палочки. Во-первых, миссис Герпес устроила между Дневной и Ночной кухнями нечто вроде апартеида, как будто один пролёт лестницы разделяет две разных страны. Во-вторых, девушки, работавшие официантками на банкетах, особенно когда Университет принимал гостей, должны были, по традиции, соответствовать определённым стандартам внешности, под которые Гленда никак не подходила. И в-третьих, у неё и характер был совершенно неподходящий, чтобы прислуживать за столом. Не то чтобы она совсем не умела улыбаться, умела, да ещё как, особенно если её заранее предупредить, что уже пора; однако она положительно не готова была дарить улыбки людям, которые вместо этого заслуживали хорошенького подзатыльника. Гленда ненавидела убирать со стола ещё полные тарелки. Постоянно хотелось сказать что-нибудь вроде: 'Зачем ты столько набрал, если не собирался съесть?' Или: 'Погляди, ты оставил больше половины, а ведь эта еда стоит доллар за фунт!' Или: 'Конечно, уже остыло! А нечего держать за руку сидящую рядом девушку, вместо того чтобы сосредоточиться на еде!' Или, если уж совсем ничего не помогало: 'А тем временем дети в Клатче…' – это была любимая фраза её матушки, и Гленда явственно ощущала, что тут недостаёт каких-то существенных слов.

'Ненавижу зря выбрасывать еду', - думала она, направляясь по коридору к Ночной Кухне. Главное, в этом и не было нужды, если готовить с умом, а клиентам хватает совести относиться к твоей стряпне серьёзно. Гленда чувствовала, что размышляет о всякой ерунде, вместо того, чтобы заняться делом. Несколько раз она доставала из сумочки 'Таймс' и вновь принималась разглядывать первую полосу. То, что случилось, случилось на самом деле, и газета этот факт подтверждала. Вот что удивительно: каждый день происходило что-нибудь, достойное заметки на первой полосе. Ни разу ей не довелось купить газету и увидеть нечто вроде: 'Вчера ничего интересного не произошло, извините'.