Он говорил с ней словно с ребенком:
— Может лучше измениться тебе, Тэлли …
— И ты можешь убежать, Зейн, — перебила Шэй, — отправишься в дикую местность и позволишь Дымникам найти себя, — она кивнула в сотрону угла, — можешь взять этот пакетик и некоторых Кримов, если хочешь.
Он продолжал смотреть на Тэлли.
— А затем предать их?
— Тебе не придется ничего делать, Зейн, с тобой пойдет мой шпион, — сказала Шэй, — как только вы достигнете Дыма, то подадите нам сигнал и мы тут же придем. А потом город сделает тебя сильным, быстрым и прекрасным. Нормальным навсегда.
— Я нормальный, — холодно сказал Зейн.
— Да. Но не такой сильный, быстрый и прекрасный, — сказала Шэй, — ты не являешься даже средним.
— Вы действительно думаете, что я предам Дым? — спросил он.
Шэй сжала плечи Тэлли.
— Да, ради нее.
Он смотрел на Тэлли. На его лице было потерянное выражение. Затем он опустил глаза, решаясь, и медленно кивнул.
Тэлли смотрела на Зейна, с легкостью понимая, какие мысли проносятся у него в голове. Он хотел принять предложение и одурачить «Резчиков», как только бы он сбежал. А затем найти Тэлли и сделать ее обычной.
Его тело пропускало мысли, столь же легко, как уродцы потеют в жаркий день.
Он отвел взгляд.
— Хорошо, — сказал он, — для тебя, Тэлли.
— Встретимся завтра в полночь, на излучине реки, — сказала Шэй, — Дымники будут подозрительны к беглецам, поэтому принесите больше таблеток, в конце концов они примут вас.
— Да, я знаю, что делать, — сказал Зейн.
— Возьми с собой побольше Кримов, нам может понадобиться помощь.
Он кивнул, пытаясь поймать взгляд Тэлли. Но она упорно смотрела вниз.
— Ты будешь особенным, Зейн-ва, — произнесла она, — ты не понимаешь, как это здорово. Каждая секунда для тебя станет прекрасно-ледяной.
Шей взяла Тэлли за руку, и потащила к окну. За секунду перед прыжком с подоконника, она обернулась. Зейн смотрел на нее.
— Скоро мы будем вместе, — произнес он.
Все, что Тэлли могла сделать, это кивнуть.
8. Порез
— Ты была права, это было ужасно, — сказала Тэлли.
— Бедная, Тэлли-ва, — ответила Шэй, подлетая ближе, — мне правда очень жаль.
Луна отражалась в водяном потоке. Ее отражение шло рябью.
— Почему он так изменился? Это не мой Зейн.
— Это не он изменился, а ты, Тэлли-ва. Ты теперь особенная, а он всего лишь жалкая середина.
Тэлли покачала головой, пытаясь вспомнить те дни, когда они были красавчиками. Каким веселым он был, как его лицо горело от возбуждения, как волновал ее, как ей все время хотелось дотронуться до него. Даже когда раздражал ее, он никогда не был похож на теперешнего Зейна.
В ее голове образовались два образа Зейна. Каким она видела его тогда, и каким сейчас. Две фотографии, не имеющие ничего общего между собой.
Всего две минуты рядом с ним, оставили в ее голове чувство, будто она дважды пережила взрыв.
— Я не хочу этого, — сказала Тэлли. Ее тело в лунном отражении искажалось, что было еще более заметно, благодаря ее прекрасному зрению, — не хочу видеть его таким.
Шэй полетела быстрее, обогнала Тэлли, и, вдруг резко повернулась, преграждая путь Тэлли. От неожиданности, она откинулась назад, и успела затормозить в сантиметре от скайборда Шэй.
— Каким? Раздражающим? Вызывающим жалость? — закричала Шэй острым, словно лезвие голосом, — я пыталась уговорить тебя не приходить!
Сердце Тэлли заколотилось быстрее, и ее одолел гнев.
— Ты знала, что случится, если я увижу его таким!
— Ты думаешь, я знаю все? — холодно сказала Шэй, — ты не одна влюбленная. Хотя, нет, теперь одна, после того, как украла у меня Дэвида. Раньше я думала, что любовь способна изменить все. Ну так как, Тэлли-ва? Сможет Зейн измениться ради тебя?
Тэлли вздрогнула. Что-то внутри нее перевернулось. Она посмотрела на черную воду под ней, чувствуя, что сейчас бросится в нее. Тэлли попыталась восстановить тот холод, который всегда ощущала внутри себя.
— Что доктор Кэйбл, сделала с нами, Шэй? У нас в мозгах какие-то повреждения? Это они заставляют нас чувствовать себя выше остальных? Чем мы лучше их?
— Мы лучше их, Тэлли-ва! — глаза Шэй сияли в лунном свете, словно огни Нью-Красотауна, — операция позволяет нам чувствовать свое превосходство над другими. Остальные для нас выглядят жалко и несущественно.
— Но Зейн… — проговорила Тэлли, — он никогда не выглядел жалким.
— Теперь, для тебя, он такой.
— Но ведь он не виноват в этом, — сказала Тэлли, — я не хочу видеть его таким. Я не хочу чувствовать отвращение ко всем, кто не в наших рядах, Шэй!
Шэй улыбнулась.
— Значит ты была бы счастлива, и влюблена, как уродец? Или, что еще лучше, как Дымница? Жила бы в дикой местности, ходила в туалет черт знает куда, и ела диких кроликов? Что именно тебе не нравится в том, чтобы быть особенной?
Тэлли сжала пальцы в кулак.
— Мне не нравится смотреть на Зейна, как на болвана.
— А ты думаешь, кто-то смотрит на него по-другому? Его мозг поврежден!
Внутри глаз Тэлли образовалась жуткая влажность. Но высокая температура тела не позволяла слезам вырваться наружу. Она ни разу не видела, как чрезвычайники плачут, поэтому не знала, умеют ли они вообще плакать.
— Просто скажи, это доктор Кэйбл что-то сделала с нами? Это из-за нее мы на всех смотрим по- другому?
Шэй застонала.
— Тэлли, обычно, в любом вопросе всем что-то внушают. Но мы делаем это правильно. Город заражает людей «красотомыслием», чтобы сделать их счастливыми и сохранить планету в безопасности. Операция позволяет нам видет мир четко, иногда на его красоту больно смотреть. Но именно поэтому мы не можем позволить человечеству разрушить мир снова. А Дымники не умеют этого делать. Они проводят эксперименты на людях, превращая их в болванов. Таких же как Зейн.
— Зейн вовсе не… — начала было Тэлли, но не смогла закончить. Часть ее, та, что презирала недееспособность Зейна, была очень сильной. Тэлли не могла отрицать, что чувствует к нему отвращение.
Но ведь это совсем не его вина. Это все доктор Кэйбл, с ее глупыми правилами. Из-за них она не хочет сделать Зейна особенным.
— Вернись в холод, — прошептала Шэй, — верни контроль над своими чувствами.
