немножко похож на одного моего друга.
— У тебя, наверное, очень смешные друзья.
— Это точно. — Он вернулся и допил свой чай. — Тебе нравится Лэнгли, да?
— Конечно. — Сайан слегка порозовела. Она попыталась скрыть это, тряхнув головой, так что волосы упали ей на лицо и почти закрыли его.
— А насколько?
— Это уже мое дело.
— Ты собираешься за него замуж?
Это был очень прямой разговор, но обижаться было невозможно, потому что Барни тоже испытывал к Лэнгли сильные чувства. Конечно, это было не его дело, но нельзя было винить его за то, что он проявлял интерес.
— Мы знакомы всего три месяца, — сказала Сайан. — Еще рано о чем-то говорить.
— Девяносто дней.
— И что? — спросила она. — Это может показаться большим сроком при твоем ритме жизни, но для меня этого мало.
Он улыбнулся:
— Желаю тебе удачи. Мне кажется, ты как раз та девушка, которая ему нужна.
Может, он и насмехался над ней — хотя, если так, его издевка была хорошо замаскирована. Сайан сказала, намеренно откровенно во всем признаваясь:
— Надеюсь, Лэнгли тоже так думает.
— А ты не знаешь, как он к тебе относится?
— Нет.
— Есть очень мало вещей, которых невозможно добиться, если только ты серьезно нацелишься.
Все просто — загадай желание и осуществи его. Ему все доставалось поразительно легко, поэтому, хотя пишет он о вещах реальных и суровых, сам он еще мечтатель, подумала Сайан.
— Ты можешь манипулировать персонажами в своих сценариях, — сказала она, — но не всегда можно поступать так, как тебе хочется, с людьми из плоти и крови.
— Ты знаешь, можно. — Он поставил свою чашку и подался вперед, как человек, готовый доказать свою правоту. — Возьмем вашу ситуацию. — Он говорил так, будто она предложила ему тему для очередной серии телесериала. — Ты и Лэнгли. Он тебе небезразличен, и, скажу тебе как сторонний наблюдатель, у вас с ним много общего. Я готов был бы благословить вас в любой момент.
— Спасибо, — пробормотала она, и на этот раз в ее голосе чувствовалась насмешка.
Он не обратил на это внимания и продолжал:
— Лэнгли нужно немножко встряхнуть, ради его же блага. Пока он будет раздумывать, тебе сделает предложение еще кто-нибудь или ты надумаешь переехать отсюда.
— Оба варианта маловероятны, — сказала Сайан.
— Но Лэнгли должен понимать, что обе эти возможности существуют. И я думаю, что лучший ответ на это — немного соперничества.
Она подождала. Затем отпила чаю и спросила:
— И кто будет с кем соперничать и за что?
— Я буду соперничать с Лэнгли. За тебя.
Она хрюкнула от смеха в чашку. Но Барни не стал смеяться:
— Я говорю серьезно. Если Лэнгли сам не видит, до чего ты привлекательная девушка, то кто-то должен внятно и доходчиво ему это разъяснить.
— Что ж, если ты можешь сделать это деликатно, пожалуй, я не против. Ты ему можешь, например, намекнуть, что я неплохая хозяйка.
— И готовишь превосходный бисквит «Виктория»!
— Думаю, об этом он уже знает. — Она сморщилась. — Не слишком изысканно, да?
— Зато питательно.
Она снова засмеялась, хотя где-то внутри нее смех замер. Не слишком изящно, зато питательно — вот что можно сказать про Сайан Роуэн.
— Пожалуйста, бери еще бутерброды, — сказала она.
Барни взял бутерброд и, мешая сахар в чашке, сказал:
— А можно мне побыть в комнате Нелли еще час или около того?
— Это не моя комната. Скорее уж это я буду тебя беспокоить, а не ты меня. Иногда я включаю радио. А еще всем известно, что я передвигаю мебель туда-сюда.
Он усмехнулся:
— Это меня не будет беспокоить. Видела бы ты места, где мне приходится обычно работать.
— Что, там бывает шумно?
— Самого себя порой не слышу.
Наверное, там много отвлекающих моментов — Сайан не сомневалась в этом. Как, например, та девушка по имени Натали. Она спросила:
— А ты не собираешься звонить Натали?
— Как только приду домой. — Он имел в виду — когда вернется в салон. Джордж разрешил ему пользоваться своим телефоном, но наверняка Натали потерпит, пока он закончит работу. — Ты не возражаешь, если я заберу чай с собой и допью в той комнате?
— Конечно нет. Мне все равно надо шить занавеску.
— Очень символично, — сказал Барни. — Если все пойдет по плану, скоро Лэнгли начнет настаивать на том, чтобы между нашими комнатами установили дверь, запирающуюся с двух сторон.
— А Фиона мне это уже предлагала, — весело ответила Сайан.
Она слышала медленный негромкий стук пишущей машинки из соседней комнаты, пока допивала свой чай. Потом подошла к глиняной фигурке. У нее было нечто вроде лица, и теперь она сделала ей длинный носик, рот и брови, посадила фигурку на пятки и тихо про себя посмеялась над ней. Она не станет сминать ее, пусть сначала Барни на нее посмотрит. Теперь, когда он придал ей характер, сходство с живым человеком, вряд ли у нее хватит духу уничтожить ее.
В тот вечер она сшила занавеску, а Джордж принес болты и укрепил проволочный карниз. Теперь комната Нелли была отделена от спальни Сайан. Правда, если ее прежняя владелица захочет побыть в этом доме, наверняка она проскользнет и через несколько слоев полотна. Сайан лежала в постели и смотрела на штору в лунном свете, улыбаясь про себя своей маленькой шутке: она спрашивает у Нелл Гвин, как ей сделать так, чтобы Лэнгли Холлиз влюбился в нее. Нелли ничего ей не ответила, зато Барни подал идею, которая действительно могла сработать. Сайан продолжала улыбаться. «Девушка как раз мне по сердцу», — сказал Барни про Нелл. И если уж говорить о соперничестве, Натали не повезло — сама Нелл Гвин, ни больше ни меньше…
На следующее утро Лэнгли был уже внизу, когда Сайан вошла на кухню. Барни нигде не было видно, но Эмили, естественно, уже была на ногах. Пока Эмили наливала девушке чашку кофе, Лэнгли сказал:
— Барни, оказывается, работает в лавке Джорджа.
— А вы разве не знали, что он всегда раньше там работал? Он пишет в комнате Нелли.
— В чьей комнате? — нахмурился Лэнгли. — А, ты имеешь в виду эту заднюю комнату, где у них склад. Нет, я впервые об этом слышу.
Выражение лица Эмили говорило о том, что она тоже узнала об этом впервые.
— А почему он не может работать в своей комнате здесь, в доме? — спросил Лэнгли.
— Не знаю, — ответила Сайан. — А вы у него спрашивали?
— Он сказал, что в складской комнате вид из окна лучше.
— Вообще-то да. — Окно выходило на улицу и дальше — на крыши окрестных домов. Вдали открывалась довольно длинная перспектива, так как дом, где находилась лавка, был единственным трехэтажным зданием в деревне. А из окна Барни, как она сейчас вспомнила, было мало что видно.
— Надеюсь, он отдает себе отчет в своих действиях, — сказал Лэнгли. — Однако мне это кажется лишними осложнениями, при том что у нас в доме есть достаточно места.
Сайан, как обычно, подняла почту с коврика возле двери, когда заходила в салон. Теперь она
