— К-какие неудобства?
Тибальд вдруг стал заикаться. Как он снова мог не заметить появления этого человека? Теоретически профессор получал записи со всех транзитных аэрокораблей, направлявшихся в ВИЦ.
— Неудобства, связанные с приходом сюда. Эта операция подвергает меня, скажем так, некоторому риску.
Безликий посетитель вышел из своего укрытия. В искусственном свете парника его лицо обескураживало еще сильнее, чем запомнилось Тибальду с их первой встречи: фрагменты глаз перемещались из стороны в сторону, подбородок то мелькал где-то на уровне носа, то соскальзывал на лоб, наполовину прикрытый капюшоном. Уши, щеки, скулы, губы — все складывалось и раскладывалось по десять раз в секунду с головокружительной быстротой.
— Я так п-понимаю… вы хотите поговорить со мной, — выдавил из себя Тибальд.
Безликий человек издал короткий каркающий смешок.
— Да, именно так. Пойдемте, профессор, подыщем место, где мы сможем спокойно поговорить.
— Здесь может быть кто-нибудь из студентов…
— Не беспокойтесь, парник пуст. Его двери плотно закрылись за моей спиной. Здесь только я и вы.
Тибальд почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Воздух стал казаться ему еще более влажным и удушливым.
Безликий человек уверенно шел по дорожке, как будто проходил по ней тысячу раз, и остановился у камня, окруженного низкими красноватыми деревцами, которые были усыпаны восхитительными розово- лиловыми цветами.
— Какое чудо, — сказал безликий. — Присаживайтесь, профессор, и скажите мне, вам знакомы эти растения?
Тибальд предпочел бы стоять, но послушно сел и ответил:
— Знакомы. Это мадагаскарские росянки. Растения-хищники.
— Именно так. Любуясь этими изящными цветами, мы не думаем о том, что листья росянки несут смерть. Смотрите, она только что схватила добычу.
Тибальд проследил взглядом за рукой своего посетителя: один из листьев росянки с капельками на концах осторожно захлопывался вокруг мухи. Насекомое еще шевелило лапками — видно, попало в ловушку совсем недавно.
— Очаровательные растения: корни им почти не нужны. Они служат лишь для того, чтобы прочно прикрепить стебель к земле, а питаются они исключительно за счет насекомых. Теперь эта несчастная пленница будет медленно перевариваться заживо.
— К сожалению, с появлением Скайленда многие знания старой эры пропали навсегда, — сказал Тибальд, — и хотя никаких точных доказательств этому нет… я думаю, это лекарственное растение.
Безликий человек расхохотался. На этот раз он смеялся долго, и от звука его голоса возникало желание бежать со всех ног.
— Вы, профессор, из тех, для кого стакан всегда наполовину полон, да? В общем, я ведь не случайно привел вас сюда. Росянка для нас — хороший урок.
— Что вы хотите этим сказать?
— Человеческие существа тоже стали похожи на это растение. Когда-то на старой Земле у них были корни. И корни питали их. Сейчас же…
— Мы сами будто хищные растения.
— Вынуждены искать воду и источники энергии в другом месте, в земле их больше нет. Нам нужны «насекомые», профессор Тибальд. Нам просто необходимы насекомые.
— Мы на днях закончили один эксперимент, — выдохнул Тибальд, — здесь, в Киото.
— Мне плевать на ваш эксперимент! — Голос человека стал на октаву громче и зазвучал резко, почти визгливо. — Мне не нужно насекомое, которое позволит мне выжить, мне нужны миллионы насекомых! Я хочу, чтобы проблема была решена раз и навсегда!
— Но над этим стоит подумать: метод, разработанный студенткой Валери, может принести Сфере огромную выгоду. И я надеюсь…
Безликий человек, казалось, успокоился. Он сорвал цветок с росянки, понюхал его и разочарованно бросил на землю. Потом просунул руки в рукава своего широкого плаща и заговорил спокойным голосом:
— Этот Центр, умы, которыми вы располагаете, профессор, все это стоит денег. Намного больше денег, чем вы можете представить. Поэтому от него
— Боюсь, я не обладаю для этого достаточной информацией.
В один миг безликий человек преодолел то небольшое расстояние, что отделяло его от профессора, и схватил Тибальда за шиворот. Профессор стал хватать ртом воздух, очки соскользнули с его потного носа и упали на землю. Безликий приподнял его над землей, и Тибальд замахал ногами в воздухе.
— У вас будет то, что вам нужно, профессор. Два дня назад мои люди завладели тем исключительно важным документом, о котором я вам говорил. Дело Карлайл. Скоро вы его получите.
Этот человек обладал нечеловеческой силой; должно быть, плащ скрывал какое-то подобие биокомбинезона. Но как он, при его худобе и щуплости, мог носить на себе приспособление такого размера. Биокомбинезон в миниатюре? Сколько могла стоить подобная вещь?
Безликий отбросил Тибальда назад, тот пролетел в воздухе и упал на землю, помяв все плотоядные растения.
Тяжело дыша, профессор поднялся на колени, изо всех сил стараясь не расплакаться, как ребенок. Ему удалось нащупать очки, и, надев их, он увидел, что его таинственный посетитель исчез.
Кто он? Инстинкт подсказывал Тибальду, что безликий человек не солгал ему, сказав, что он не сейджин: все бритые присягали на верность Сфере и были связаны с ней сложными отношениями, замешанными на религии, законе и моральном долге. Все это прививалось им с раннего детства. Но этот человек, казалось, стремился к абсолютной власти, к власти над самой Сферой.
Превозмогая дрожь в теле, Тибальд медленно побрел по дорожке к воротам. Его униформа была выпачкана в пыли. Он никак не мог успокоиться. С него градом катился пот, ему казалось, что дикие растения тянут к нему свои щупальца, хотят схватить его, начинают душить…
Забыв обо всем, Тибальд пустился бежать. Остановившись перед дверью с толстыми матовыми стеклами, он стал ждать, когда она откроется. Дверь не открывалась. Тибальд поднял руки и начал бить по стеклу.
— На помощь! — закричал он. — Помогите!
— Профессор… Тибальд? — ответил ему голос какой-то девушки с другой стороны двери.
Профессор отошел на шаг, и через мгновение дверь скользнула в сторону. Перед ним стояла молодая сейджин. Валери.
— Профессор, что с вами?
— Ничего… ничего… помогите мне… вернуться домой.
От Тибальда пахло потом, и Валери делала над собой невероятные усилия, чтобы побороть отвращение и позволить ему опереться на нее, точнее, практически повиснуть на ее плече. На нем была грязная одежда, лицо было мокрым от пота, и такие же мерзкие капельки блестели в его густых волосах.
— Куда мы идем?
— Ко мне. Нет, поедемте на лифте шесть, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел.
