– Я в меньшинстве. Один из этих, – он кивнул на арену, – член президиума стачкома. Потомственный.
Вот как?
У них здесь даже завелась своя аристократия?
– Я могу участвовать в поединках?
Он опять отвел глаза:
– В принципе, можешь. Обычай это позволяет…
– Но?!
– Ты – не шахтер.
– И что?
– Тебе не положено кайла. Это священное оружие горняков.
– А что положено?
– Ничего…
Так-так-так…
Интересные вы ребята.
Мы самые крутые!
С нами может любой подраться!
И мы обязательно победим!
Потому что мы – мафия, тьфу ты, блин, – шахтеры!
Особенно, ежели наш противник будет с голой пяткой на танк прыгать…
Ну, что ж…
Пятка, кстати, – тоже оружие.
– Знаешь, меня это не остановит…
Он впервые посмотрел мне прямо в лицо.
Улыбнулся.
Видеть слегка смущенную и даже какую-то застенчивую улыбку на суровом бородатом лице было довольно странно.
– Я догадывался, – вздыхает. – Поэтому и не хотел, чтобы Матвей тебя приводил. Учти, они оба – мастера. Я помогу тебе. Если сумею.
Блин.
Опять политика…
…Он неторопливо пошел в сторону высоких каменных кресел.
Что-то вроде мест для VIP-персон.
О чем они там разговаривали, я не слышал.
Зал разгоряченно гудел.
Неожиданно раздалось «бом-м-м».
Гонг?
Колокол?
Без стакана все одно не разберешься…
Никита поднялся на что-то, весьма напоминающее трибуну:
– Братья шахтеры!
Зал затих.
– Чужак говорит, эта женщина – его собственность. И вызывает на поединок любого, кто хочет ее у него отнять. Согласно обычаю это его право.
В зале раздались недовольные голоса.
Зрелище откладывалось.
– А чего я с ним драться-то буду? Кто он такой, твой чужак?!
Батюшки, негр!
Да нет, два негра!
Тьфу ты, пропасть.
Нет.
Ошибся.
Просто оба поединщика намазались какой-то черной дрянью.
Типа армейского гуталина.
Наверное, это должно символизировать ту самую угольную пыль, мать их так…
– Кто бы ни был – он в своем праве.
– Это я в своем праве! – выкрикнул один из бойцов, больше напоминающий серьезных таких размеров тумбочку.
Невысокий рост, широченные плечи, чудовищное самомнение.
– Я здесь хозяин! – орет. – Мой прадед был шахтер! Дед был шахтер! Мой отец остался в завале! Моя мать родила меня в шахте!
Вот, блин, нашел, чем гордиться…
– В каком он праве? – продолжал разоряться «горняк». – С каких пор стачком слушает наземников?!
И плюнул в мою сторону.
Слюна была длинной, черной и тягучей.
Хорошо, что не долетела.
Иначе я убил бы его прямо сейчас, не дожидаясь поединка.
Не люблю, когда в меня плюют.
По-моему, простительная слабость.
Ага.
Никита помолчал, набрал в легкие воздух:
– Чужак – сын Князя.
В зале немного притихли.
Части поддержки поединщик, похоже, лишился.
Но все равно продолжал вопить:
– Да по фигу мне твой Князь! Мы – вольные шахтеры! Мы – гномы земли! Я потомственный член президиума, ты, урод! Я…
Я поморщился.
Этот балаган надо как можно быстрее заканчивать.
Вот только как?!
…И тут снова раздался «бом-м-м».
Тягучий, длинный и низкий.
На трибуне появился старик с длинной белой бородой. Судя по всему, местная шишка.
– Членам стачкома не должно кричать друг на друга, – шамкает негромко. – Мы семья. Одна большая семья. И в ней нет ублюдков. Чужак! Сказали ли тебе правила?
– Да, – я протолкался вперед, ближе к кругу.
Дедок-то, кстати, был ничего себе.
Поперек себя шире.
Ломом, конечно, перешибить можно попробовать.
Но зачем?
Похоже, он-то как раз на моей стороне…
– Хорошо, – кивает. – Войди в Круг.
Я и вошел.
Двое измазанных черным противников зыркали на меня белыми бельмами.
Зрелище, доложу я вам, не из приятных.
– Как будете драться, в очередь или скопом?
Минута молчания.
Потом из зала:
– Да чего уж, скопом-то, – фыркает кто-то презрительно. – Негоже это. Пусть в очередь бьются, как
