…Я поднял отряд, как только небо начало сереть. Прогрели машины, плотно позавтракали.
Раздали сухой паек, на обед останавливаться я сегодня не собирался.
И – с Богом тронулись…
Ну, с Богом или без Бога, это еще как посмотреть.
Но тронулись.
До Жирнова, Сергей был прав, добрались без особых приключений.
Брод был узенький, дно скользкое, но с грехом пополам джипаки прошли своим ходом.
А вот с грузовичком пришлось повозиться.
При помощи сложного сооружения из лебедок и намотанных на колеса цепей мы его все-таки перетащили.
Было только три «но», и их хватило, чтобы полностью испортить мне настроение.
Да так, что попавшемуся под горячую руку Веточке я чуть шею не свернул.
Во-первых, мы все стали мокрые, грязные и злые. Особенно досаждало, что мокрые.
Не май месяц.
Во-вторых, переправа заняла в общей сложности часа полтора в ледяной воде.
Я вообще не сторонник закаливания, а наше нынешнее купание называлось совсем нехорошо.
В лучшем случае: «Здравствуй, простатит!», в худшем – «Привет, двусторонняя пневмония!».
Только этого и не хватало.
В-третьих, мы умудрились залить у грузовичка движок, а это задерживало движение еще часа на полтора, что, в связи с полученной накануне информацией, было абсолютно недопустимо.
Если эта информация была верна хотя бы на десять процентов, ночью нас здесь просто изжарят.
Как котят.
Так что грузовичок с тяжелым вооружением и продовольствием пришлось элементарно бросить.
А это не только означало бессмысленность полуторачасовых трудов в ледяной воде, но и могло весьма неприятно сказаться на нашем дальнейшем продвижении.
Потом появилось и «в-четвертых», причем его появление было в чем-то даже приятным.
По крайней мере, мы забыли и «во-первых», и «во-вторых», и «в-третьих».
А заодно и согрелись.
«В-четвертых» на проверку оказалось орлами атамана Голубя. Такой вот любопытный птичий гибрид.
Атаковали они нас жестко и умело.
Ситуация была, надо сказать, пренеприятнейшая.
Дороги не было, было – направление.
Ямы, колдобины…
Словом, мобильности – никакой.
А «орлы» атаковали нас в конном строю.
Не знаю, чем бы это все закончилось, если бы не усовершенствованные шахтерами бронеколпаки на джипах.
Плюющиеся во всех направлениях раскаленным металлом модернизированные ДШК – штука абсолютно негуманная.
Особенно по отношению к людям, оказавшимся на открытой местности.
Словом, в этой олимпиаде победили наши атлеты.
По очкам, но почти что вчистую.
Наши потери свелись к раненому в руку Гурамову силовику и вывихнутой ноге одного из Веточкиных разведчиков.
Последнюю травму, причем, нанес не боец атамана Голубя, а его лошадь в момент поимки.
Веточка трезво рассудил, что по таким дорогам ездить на «Харлеях» бессмысленно, и решил перейти на более соответствующий данной местности вид транспорта.
Лошадки у атамана были низкорослы, мохнаты и злы до неимоверности. Но Веточкиным «девочкам» все-таки уступали.
По крайней мере, в злобности.
Так что животинам пришлось подчиниться.
Правда, нанеся несколько укусов, один удар копытом и один вывих. Парень, оказавшийся не таким опытным наездником, как остальные, вылетел из стремян на первой же свечке.
К счастью, лошадь никогда не наступит на лежащего человека.
Даже такая зверюга – это, видимо, у них заложено на генетическом уровне.
По крайней мере, так говорят.
Может, и врут, конечно…
Изловленные твари злобно храпели, взбрыкивали, косили глазами в сторону, но – подчинялись.
Силу они уважали.
Особенно, если эта сила могла хлопнуть тяжеленным кулачищем между ушами.
Наверное, неприятно.
Но выбор невелик.
Получив по заднице, Голубевы «орлы» моментально успокоились. Тацинскую мы миновали безо всяких приключений. Видимо, атаман проявил разумную гибкость, решив, что если уж дичь не по зубам, то пусть себе едет куда хочет.
Я думаю, что он и из станицы ноги сделал.
По своим срочным атаманским делам.
Так, на всякий случай.
Вдруг мы захотим его навестить?
Здоровьем, к примеру, поинтересоваться…
Судя по всему, Голубь решил, что интересующая нас информация относится к разделу совершенно секретной…
И делиться ею с нами не торопился.
Впрочем, мы и не настаивали.
У него свои дела, у нас – свои…
…Дорога на Константиновск (живучи же прежние названия!) была и вправду похожа на дорогу в ад.
Причем благие намерения, которые, по идее, должны были ее мостить, на проверку почему-то постоянно оборачивались очередной кучкой оборванцев, пытающихся нас разорвать.
Зачем им это было надо – совершенно непонятно.
Мы были явно сильнее, а переводить боезапас на дичь, которой все равно не поживишься, как правило, не в обычаях прагматичных до безобразия аборигенов.
Но эти земли, наверное, неслучайно назывались Дикими.
В течение последних двух часов на нас нападали ни много ни мало – пять раз.
И это несмотря на работу Веточкиных дозоров.
У нас уже было трое убитых и с десяток раненых.
Красотуля перебралась в идущий в глубине джипак – помогать не вполне боеспособному Гураму с перевязками и обезболивающими.
А потом нам попался этот оборванец.
…Он сидел у дороги не скрываясь и кинулся на передний джипак, как только позволило расстояние. Ребята, разумеется, открыли огонь, но это не произвело на него ни малейшего впечатления.
Как он умудрился вырвать голыми руками бронированную дверь боевой машины, остается для меня загадкой до сих пор.
Через пару минут все было кончено.
Из «Хаммера» буквально выпал залитый кровью и бледный как смерть Андрон. Когда мы подошли поближе, стало заметно, что у него трясутся губы.
Я вспомнил, как он, весело и яростно матерясь, шел в полный рост, поливая свинцовым дождем позиции ингушских ваххабитов под Назранью, и мне стало по-настоящему не по себе.
