камуфляже и круглых металлических очках.
В его облике было что-то неистребимо европейское.
Он подошел, и мы обменялись рукопожатием.
– Я – Ивар Туупе, командир блокпоста, – произнес он с характерным прибалтийским акцентом и вопросительно взглянул мне в глаза.
Ну, Ивар, думаю, – значит, Ивар.
Делов-то…
– Егор Князев, командир отряда охраны, – козыряю. – Сопровождаю московское посольство.
Моя мятая, в разводах глины униформа и двухнедельная полубородка-полущетина являли разительный контраст его подчеркнуто аккуратному облику.
Ну и хрен с ним.
Он коротко понимающе кивнул и резко махнул рукой в сторону крепости.
Железные створки ворот начали медленно разъезжаться.
Пока остатки отряда медленно втягивались вовнутрь, Ивар предложил мне выпить чаю в караульном помещении.
В караулке пахло чаем, сухарями и ружейным маслом.
Это показалось настолько родным, что мне захотелось расплакаться, но я сдержался.
Мы уселись за короткий, сколоченный из струганных досок стол и улыбнулись друг другу.
Он мне нравился.
Прибалт коротко махнул рукой молодому армянистому пареньку, и перед нами появились две дымящиеся солдатские кружки.
Между ними, на листе бумаги, выросла горка белого кускового сахара.
Ивар осторожно взял один из кусков, с хрустом надкусил и аккуратно отхлебнул обжигающе горячий напиток.
У меня с кипятком отношения складывались более напряженно, и я потянулся за сигаретами.
– Ваши люди не будут возражать, если мы попросим их сдать оружие? – прибалт испытующе посмотрел мне в глаза.
Я глубоко затянулся, наслаждаясь покоем.
И уверенностью, что в меня – по крайней мере, в течение ближайших пяти минут – не будут стрелять и бросать разные предметы с ненавистным «коктейлем Молотова».
Потом пожал плечами.
– Я думаю, будут, – я внимательно следил за кольцами дыма, неторопливо плывущими в сторону узкого окна-бойницы. – И активно. Причем, как вы, надеюсь, догадываетесь, «возражать» они умеют.
Я наконец-то определил его национальность.
Эстонец.
Просто меня ввело в заблуждение литовское имя Ивар.
Он вздохнул.
– Я понимаю, – кивает. – Тогда я вынужден буду просить вас ждать во дворе и не заходить в помещения. И предупредить, что ваши люди находятся под прицелом. Мне нужно время, чтобы получить инструкции.
Я пожал плечами.
– Сколько на это понадобится? – спрашиваю.
– Думаю, дня два, – размышляет. – Как у вас, кстати, с продуктами?
Я киваю.
– Хреново, – говорю. – И это мягко сказано. Джип с припасами сожгли эти твари под Туапсе. И еще у меня есть раненые.
Он кивнул:
– Я понимаю. Их осмотрит наш врач. Я распоряжусь. Вас и господина посла мы ждем на ужин к нам в штабную столовую, остальных покормят прямо во дворе. На воздухе сейчас тепло, и я не думаю, что ваши люди будут испытывать какие-либо неудобства. Что-то еще?
Смешной…
– Да, – улыбаюсь, невольно. – Сортир и умывальник.
– О! Все это есть во дворе…
Я наконец решаюсь.
– И еще, Ивар, – мне очень хочется курить, но я пока что терплю. – Нам надо похоронить наших товарищей. Некоторые тела уже разлагаются.
Он склонил голову в знак уважения.
– У нас здесь есть… небольшое захоронение. Прямо за блокпостом. Те, кто там лежат, – настоящие герои. Там есть место еще для одной братской могилы.
– Для двух.
– Простите?
– Для двух, – наклоняю голову. – Среди погибших – моя жена.
Он судорожно сглотнул.
– Еще раз простите, – кивает. – Да. Для двух.
Когда я уже уходил, он меня еще раз окликнул:
– Простите, Егор… Вы… Ваш внешний облик мне кого-то очень напоминает…
Я усмехнулся.
– Вашего Князя, Ивар, – вздыхаю. – Именно его я вам, простите, напоминаю. Как бы я ни относился к этой бросившей меня в детстве сволочи, – он все-таки мой отец.
И вышел, аккуратно закрыв за собой дверь караулки.
Надо было выделить людей в похоронную команду и на обустройство лагеря во дворе крепости.
Надо было осмотреть технику и привести в порядок оружие.
И побриться, обязательно побриться.
Этот аккуратист Ивар выводил из себя своим безукоризненным внешним видом.
Как это не печально, но жизнь, увы, продолжалась.
Через день за нами пришел патруль, который должен был сопроводить отряд и посольства в Большой Сочи…
…Мы с Вожаком сидели в небольшом приморском кафе в самом центре города.
Вечерело.
За соседним столиком гуляли Гурам, Веточка энд компани.
Которая состояла в том числе и из Аслана: паренек, прошедший вместе с отрядом чудовищный переход от Джубги, наконец-то стал окончательно своим.
Остальные, в том числе шахтерские посланники, остались в выделенном комендантом бывшем военном санатории – отмываться и отсыпаться.
Их превосходительство Верховный правитель Юга России, в просторечии Князь (я так и не мог пока называть его отцом, даже мысленно), в своей горной резиденции временно отсутствовали.
Уехал в Сухуми о чем-то там договариваться с абхазами.
Будет через неделю.
В лучшем случае.
Нам было велено ждать.
Не знаю, что там сыграло свою роль – то ли высокий ранг Вожака, то ли то, что я оказался княжеским отпрыском, но отряду разрешили не разоружаться и привезли в город, разместив в переоборудованном под казармы княжеской дружины санатории.
Впрочем, джипаки с тяжелым вооружением все равно пришлось оставить на блокпосту в Магри – до Сочи мы добирались на лошадях.
По территории «княжества», по распоряжению Верховного правителя, на машинах передвигались только дружинные патрули.
Порядок есть порядок.
Машины обещали перегнать в Сочи попозже.
