Умылись, поели. Запили чаем. Вылезли наверх и пошли.
Хвойный запах, цикады, ветерок с моря. Тропа виляет, забираясь выше и выше. Выцветшая краска на камнях, перечеркнутые цепочкой камней ответвления — туда не ходи, сюда ходи! Отбеленные солнцем коряги, сыпухи склонов, крохотные, поросшие соснами террасы над морем. И жара. Жарко, как летом.
Тропа ныряла в колючие заросли. Не туда, явно.
— Возвращаемся.
— Почему?
— Не там свернули.
Вернулись к развилке. Пока она отдыхала, я пробежался вперед метров на двести.
— Сюда, кажется.
— Я думала, вы тут все тропы знаете.
— Ни единой, сам в первый раз иду.
Я покачал головой.
— А кто вы тогда?
— Да как вам сказать… так, дикарем путешествую. Это что-то меняет?
Пауза.
— Нет, наверное.
— И я так думаю. Вам вообще куда?
— Домой.
— А дом где? — Я был терпелив, как фотограф-анималист.
— В Харькове. Давайте покурим?
— Одну на двоих, ладно?
— Лучше две.
Привычка получать желаемое, за полдня от нее не избавиться.
— Одну, Яна. Вы начнете, потом мне оставите.
Флюиды легкого раздражения. Вчера она была посговорчивей — ссора, стресс, испуг, беззащитность, — а сегодня уже другая: принцесса крови мирится с обстоятельствами.
Я протянул ей горящую спичку.
— Хотите, верну вас спутнику?
Она покачала головой:
— Он сегодня уехал.
— Точно?
Усмехнулась. Понятно.
— А ваши вещи?
— Сумочка. На заднем сиденье осталась.
Самый лучший способ путешествия — с одним кошельком. Важные, стало быть, птицы попались.
— Знакомые в Крыму есть?
— Нет.
Так, влип. Документов нет, перевод не получишь. На билет тоже не хватит: ни на поезд, ни на автобус. Очаровательно. Я свернул еще самокрутку — себе. Сидели, курили, молчали. Вокруг гремели цикады.
Похоже, везти мне ее в Харьков, не бросать же.
— Хорошо, что вы не из Йошкар-Олы, Яна.
Она метнула в меня недовольную молнию.
— Ну-ну, не сердитесь, шучу. Значит, так: через пару дней я возвращаюсь домой, в Питер. Если потерпите меня пару суток, доставлю вас в целости и сохранности прямо к порогу, идет?
По большому счету выбора у нее нет.
— И где мы будем эти два дня?
— Доедем до Алушты, взойдем на Демерджи, оттуда по горам в сторону Симфера и домой.
Не в восторге, заметно.
— Все могло быть гораздо хуже, Ян. А так — приключение. Будет что на свалке вспомнить.
— Можно попить?
Смирилась.
— Можно. Допиваем все и идем.
Офигительно пахло травами. Под обрывом, в камнях, ухало. Скалы, громоздясь, уходили далеко в воду, а между ними, в полосах пены, мотались взад-вперед бурые космы. Тянуло холодом; море дышало, слепя искрами и обрушивая холмы из стекла — густая синь в белых черточках до самого горизонта.
Хотелось вниз. Тропы сорвиголов срывались с края и козьим следом змеились по склону. Мы шли по лугу, обрастая цепкими семенами. Метелки травы льнули к коленям, волнуясь под ровным, набегающим с моря ветром, и можжевеловые кусты стреляли вдруг мелкими птичками…
— …меня в этой крепости озарило: Генуя по-итальянски Дженова, почти как Женева, и, думаю, неспроста: расположены рядом, обе бойцами славились, обе внаем их сдавали: европейские короли из швейцарцев гвардию набирали, а генуэзцев монголы даже на Куликовскую битву подписали.
— Вы историк?
Мы шли рядом — я уступил ей тропу.
— Не. Медик.
Она улыбнулась. Уголками губ, как Джоконда.
— Что, не похож?
Взгляд сквозь челку — болонка! — и отрицательное покачивание головой: не похож.
— Понимаю. Вообще изначально я выглядел более презентабельно. У меня был другой рюкзак, был спальник, фотоаппарат, горелка… все это позавчера умыкнули, и пришлось заново снаряжаться.
Открылся пляж. Широкий, песчаный — изогнутая дуга до подножия далеких гор.
— Веселое. Сейчас на трассу, и в Алушту на попутках.
— Думаете, возьмут?
— Конечно. Сюда ж я доехал.
— Сюда — в смысле в Судак?
— Сюда — в смысле в Крым.
— В Крым? Из Питера?
— Ну да.
Она не поверила.
— Что, серьезно? И сколько вы так ехали — месяц?
— Пятьдесят четыре часа. Двое суток.
Ноги вязли. Я снял ботинки и зашагал по кромке прибоя; песок плотный, прессованный, гладкий — как по асфальту идешь.
— Попробуйте, Яна, так гораздо легче.
Она продолжала размалывать сухие наносы, оставляя вихляющие следы. Ей было интересно другое.
— И ни разу не заплатили?
Я кивнул.
— Потрясающе.
— Согласен.
— Я о другом.
— Я понял.
Почему-то именно это никому не дает покоя.
— А если бы у вас на Камчатке рюкзак украли?
— Вернулся бы в Питер с Камчатки.
