- В смысле? - не понял Егор.
- Громко, однако. Но красиво, чего там. Только стихи какие-то... странные.
- А... да сам не пойму, чего меня на социалку пробило. Я ведь со всем о другом собирался... может, из-за мерцания? В какой-то момент мне показалось, что она со мной так разговаривает. Я ей о своем, а она, в ответ мерцанием втирает... а песни, обычно, у меня совсем другие - простенькие. Про любовь.
- Спой, - попросил Виталий. - Что заесть, чем попроще...
И был мне сон: меня любили,
В тумане стон, и звуки плыли,
Вдали - прибой, где-то вода,
И мы с тобой, и навсегда
- Да, - сказал Виталий. - Вот это мне больше нравится. А причем тут вода?
- Не знаю, - признался Егор. - Так сложилось.
- А еще?
Любовь нам на двоих дана - одна,
Уверен - буду тебе нужен,
Я буду звать тебя: 'Моя жена',
Надеюсь, буду твоим мужем.
Как чаша полная вина - без дна,
Наша судьба неразделима,
Она во всем тебе и мне верна,
Она теперь у нас едина...
- Это ты о Катюше? - зачем-то уточнил Виталий.
- Да, - просто сказал Егор, - о ней. О моей Катерине. Я ее люблю.
- Эк тебя скрутило... а Виктор что?
- Сюда отправил. Сказал, что не доверит свою дочь тому, кто не ел медвежьего мяса. Будто не знает, что здесь медведи не водятся.
- Это выражение такое, - пояснил Виталий. - И дело, конечно, не в медведях.
- А в чем?
- В тебе, - ответил Виталий. - О бедах голосить - это, конечно, нужно. И важно. Но мужчина - это тот, кто в состоянии помочь себе сам. И своей женщине, и близким. Всякий отец хотел бы видеть дочь замужем за мужчиной. Так что на Виктора не стоит обижаться.
- А я и не обижаюсь, - хмуро бросил Егор, забираясь обратно в спальник. - Я ночью пою привидению... на кладбище в горах... над пропастью без лжи.
***
К двум часам дня он был в десяти метрах от 'плиты' - гладкой, лишенной рельефа стенки. Просьбы командира быть внимательным и не торопиться тонули в перепевах 'So far, so good'. Вот только голос с каждой минутой становился все более хриплым. А ритм не держался вовсе.
Шел двадцатый час восхождения.
Было жарко.
Было томительно.
Болели грудь и спина.
Весь плечевой пояс будто сводило судорогой. С боем давался каждый вдох-выдох.
- Гиподинамия, - 'ободрил' его командир. - Однообразные движения и продолжительная нагрузка. Хорошо бы побегать. А еще лучше - поплавать. Как спустишься, отнесешь меня к машине. Первым делом сгоняем к океану: всего-то полсотни километров...
Егор припомнил, как они добирались сюда по дну высохшего ручья. Длинный шлейф поднятой джипом пыли он видел все время, пока они шагали по предгорьям Сьерры.
