а потом выгодно обменять гелиевые акции на реголитовые.
Пять... четыре...
А может, поиграть с недвижимостью? Гостиницы, санатории... по цене кирпича из которого они сложены.
Три... два... почти дома...
Удар он почувствовал телом. Скачок давления быстрее всех датчиков сообщил о проломе прочного корпуса. Забортная вода где-то пробила себе дорогу внутрь подводного судна. Автоматика переключила питание на аварийное. Один взгляд на пульт, и Малик понял, что теперь положительная плавучесть лодки обеспечивалась только её движением.
Ибрагим немного прибавил оборотов турбины и с ужасом убедился, что скорости едва хватает, чтобы субмарина не сползала на глубину.
Нужно было немедленно уходить с лодки. И чем быстрее он это сделает, тем больше у него шансов не свалиться в двухкилометровую пропасть вместе с остатками судна.
Но что делать потом?
Свободно всплывать с двухсотметровой глубины - верная смерть. Он умрёт от разрыва лёгких задолго до того, как достигнет поверхности. Плюс кессонка. Но даже если он найдёт способ удержаться на глубине, кто рассчитает для него таблицу рекомпрессионных остановок? А даже если и рассчитает, какой с неё прок? Малик слишком долго пробыл под большим давлением. Чтобы правильно пройти рекомпрессию, ему понадобятся сутки, если не двое.
А дыхательной смеси остаётся часов на десять...
***
Сообщение о гибели оператора второй насосной станции Мария приняла спокойно.
Что ж, километровая глубина - это не корытце тёплой водички в бане. Серьёзный труд для настоящих мужчин. Это даже не природа - физика. И с этим ничего не поделаешь...
Когда же сообщили о гибели второго подводника, она испугалась. С её Ибрагимом ничего случиться не может. Ну а вдруг?
Она гнала панику прочь, но беспокойство нарастало с каждой минутой.
Что связь с подводной лодкой быстро прервётся, было ясно с самого начала: кислота рядом с катализатором быстро расправится со всеми наружными приборами. Но как узнать, угадать, что происходит там, в толще воды? Можно ли помочь?
Потом сообщили о гибели третьего подводника. Из семерых людей, отправившихся в пучину спасать мир, трое уже были мертвы.
Считай, половина.
Теперь она ходила по отсеку, заламывая руки и шепча молитвы.
Её Ибрагим не может умереть.
Это неслыханно, неестественно...
Это противоестественно! Они всегда вместе. Как она могла отпустить его одного?
Он так буднично прошёл к кессону, спустился до пояса в рубочный люк... ещё и рукой ей помахал. Как пингвин... при чём тут 'пингвин'?
Она вспомнила 'при чём': это когда отходил газовоз, Ибрагим сказал, что они вдвоём, как пингвины...
- Господи, - сказала она вслух, - спаси его! Потому что люблю его больше себя. И тебя тоже...
Коротко пропиликал сигнал вызова.
Она боялась подойти к монитору. Боялась узнать, о чём ей хотел поведать злой внешний мир. Она вытерла слёзы. И подошла. И глянула. Да. Так и есть. Ещё один труп подводника.
Баротравма лёгких. Умер в двадцати метрах от поверхности. Их выбрасывает наверх. Кислота уничтожает подводную лодку. Человек ищет спасения и выбирается из тонущего судна. Но после... ничто не может помешать его свободному всплытию.
Ужасная, мучительная смерть.
Она завыла от страха и обиды.
Что может удержать Ибрагима на глубине? Может, опустить ему якорь? Тогда он бы смог уцепиться за трос и обеспечить этапное всплытие. Но как он найдёт трос? Паутинка в толще воды?
Невозможно...
Вновь запиликал сигнал вызова.
Нет! Она не будет здороваться с чужой смертью!
И свою обойдёт стороной.
Мария упала на колени и несколько раз с силой ударила ладонями по полу.
Аллах!
Ибрагим молился Аллаху! Тогда пусть поможет Аллах!
