— Уже теплее.
— Ну, там еще у входа Международная школа бизнеса.
— Ясно. Ты, Колючка, сегодня необычайно ясно излагаешь. Я приеду на такси. Значит, в кафе в час дня. Возьми с собой мобильник на всякий случай…
— Джек, ты забыл, у меня работа такая — находить людей.
— Ха-ха! — Он повесил трубку.
На следующий день мы все же встретились.
Я купила сэндвичи с сыром на обоих, мы пошли к фонтану и сели на покрытую лишайниками скамейку. Я стала рассказывать о своей семье, о том, что успела узнать.
— Дай-ка мне телефон Джонатана, — попросила я. — Хотелось бы с ним поговорить. Узнать, в каком состоянии ума была Анжела, когда началась их связь, что она ему говорила о Роджере. Она наверняка ему исповедалась. Мне надо знать все, что знает он. И узнай, не собирается ли он еще раз ее повидать. Его приход был эгоистичным поступком, он всех поставил в неловкое положение…
— Уймись. Хватит с тебя.
Я замолчала и уставилась на него. Он был таким большим, скамейка под ним казалась меньше, чем была на самом деле.
— Послушай, Колючка, тебе не кажется, что ты уже достаточно выяснила?
— Ты о чем?
— Тебе надо было узнать правду о Роджере и Анжеле, о себе и Олли. Это ты выяснила?
— И да, и нет. Я еще многого не знаю. Анжела больше ничего не говорит, а Оливер рассказал очень немного — только то, что помнит из детства. Спасибо, Мартина помогла, благодаря ей удалось совместить разрозненные эпизоды.
— Да зачем тебе подробности? Ты узнала самое необходимое: почему у Анжелы могло возникнуть желание изменить мужу.
— Да. Потому что она была в долгой депрессии, а Роджер вел себя жестоко, как всегда.
— Я уверен, что это самое главное. Теперь ты видишь, что ее поступку есть оправдание. Я знаю, что для тебя важно именно это. Ведь никто не хочет ненавидеть свою мать. Но это еще не все.
— А что еще?
— Ты никогда не узнаешь всего до конца, Ханна, — Джек взял меня за руку, — потому что ты не Анжела, а она тебе ничего не скажет. И не дам я тебе телефона Джонатана.
Я отдернула руку:
— Джек, я его телефон и сама могу достать. Просто понадеялась, что тебе не трудно будет оказать мне эту маленькую любезность.
— И поэтому ты захотела со мной встретиться?
— Ну да, мне нужно поговорить с Джонатаном, и…
— А я тебе говорю, что ты не будешь разговаривать с Джонатаном.
— Это почему? Ты сам не так давно этого хотел.
— Тогда ты не помнила правды о своем отце. Но раз ты все знаешь, то просить Джонатана о чем-то большем, выспрашивать об их связи было бы грубо и бессмысленно…
Я бросила толстому дикому голубю крошки от своего сэндвича. Джек начинал меня раздражать. Я попыталась еще раз все ему объяснить:
— Подумай сам, я очень сердита на Джонатана. Какое право он имел явиться неожиданно, как привидение? Ты говорил, он думал, что все еще ее любит. Чепуха какая!
— Ханна, да брось ты думать обо всем этом. Просто поверь, что… все люди в состоянии сами решить свои проблемы. Может, лучше поговорим о нас с тобой? Не отвлекаясь на их дела.
Последнюю его фразу я проигнорировала и сказала:
— Не знаю, почему я должна верить, будто люди сами способны решить свои проблемы. Никогда они этого не могли. А дела моей мамы — это и мои дела.
Я подумала, сердито глядя на него: «Как же он не понимает? Если у нее не будет все в порядке, то и мне не будет хорошо», а вслух сказала:
— Анжела назвала меня «милая», не представляю, как она смогла. После моего мерзкого отношения к ней. Я была как ядовитая змея.
— Ты же была маленькая, — покачал головой Джек. — Тебе хотелось сделать приятное отцу. Это только ты сама считаешь, себя невероятно гадкой. А на самом деле ты средней гадкости. Ничего супер гадкого в тебе нет, не льсти себе.
— Ты так считаешь? — хмуро спросила я, глядя в землю и стараясь не реагировать на его шутку. — Знаешь, я радуюсь, что Роджер сейчас страдает. Ха-ха-ха.
Джек очень удивился:
— Интересно, когда ты в последний раз разговаривала с Анжелой?
— Только что, перед твоим приездом. Она сказала, что у них в Хемпстед-Гардене все знают, что их счастливый брак был фальшивкой, и всегда это знали. По-моему, это разболтали мы с Олли своим друзьям в школе. Так что Роджер убежден, что из солидного и уважаемого джентльмена превратился во всеобщее посмешище. Он так расстроен, что не хочет никому показываться на глаза. Скрывается на работе. Вот для них праздник: раньше на работе он появлялся чрезвычайно редко.
Джек пожал плечами. Я продолжала сердито смотреть в землю. Я была раздражена, потому что наша встреча шла не так, как я надеялась. Будь справедливой, уговаривала я себя, в сущности, это ведь деловая встреча. Она прошла цивилизованно, дружески, но мы даже не держались за руки. Я чувствовала его отстраненность.
— Я выгребла из прошлого горы информации, но ничего радостного я не нашла — одна помойка.
— Ты же знала, что нечего рассчитывать, что выкопаешь… что-нибудь хорошее.
— Хм.
— Ханна, ты сама подумай, что ты сделала. Ты испугалась, что неправильно что-то поняла, и попыталась отыскать истину. И это тебе удалось. Но что это тебе дало? Только шанс, что твои отношения с Анжелой могут улучшиться, начнутся с новой страницы. И у Олли тоже что-то изменится.
— Ну, думаю, Олли снова замкнется в своей скорлупе. Как будто ничего не изменилось. Мне на редкость повезло, что он вообще рассказал мне что-то. С Олли получилось, как в фильме «Назад в будущее», где, чтобы попасть в прошлое. надо было сидеть в машине именно тогда, когда молния ударит в башню с часами, и после этого у героев была всего доля секунды, пока звезды находились на одной прямой… По какой-то причине Олли открыл мне душу, поделился своими чувствами, а потом — бац! — все кончено, и если бы я упустила свой шанс, то второго не получила бы никогда.
— Возможно, но этой доли секунды хватило, чтобы все изменилось. Может быть, теперь он немного по-другому будет относиться к своей жене и сыну. На сознательном уровне он никогда не хотел походить на Роджера. Ты сделала доброе дело. Ты выяснила главное и сумела воспользоваться этим открытием на благо. Теперь все пойдет по-другому. И изменится к лучшему. Анжела в какой-то степени права. Мелочи прошлого больше не имеют значения.
Глава 46
После одного ненастного дня летняя жара спала, и даже не верилось, что она вообще была в нашем городе.
По дороге с работы домой я думала о том, что пора доставать из шкафа толстый шарф. Еще я думала, что Джек, может быть, прав. Можно, конечно, забыть, о чем он говорил, и самой разыскать Джонатана, но что-то вдохновения не было. Меня занимали другие проблемы.
Неделю назад Джек сказал, что любит меня. Сейчас я думала: можно ли считать это заявление гарантией на всю жизнь? Или срок его действия истечет через шесть дней, как у Интернет карты с ограниченным сроком действия? Джек, должно быть, понял, что мои чувства к нему не изменились, и все же не проявлял желания сделать следующий шаг. Наверное, несмотря на свои слова, он все же мне не
