— Я чуть не завопила! — с гримасой ответила Ливия. — Я давала ему точно такие же советы в прошлый раз, когда была дома. А он пропустил их мимо ушей. И все только потому, что я женщина. А ты мужчина, и тебе, выходит, доверять можно.
Конел пожал плечами.
— Если он такой болван, что не верит в твои деловые способности, тем хуже для него.
Выражение лица у Конела было при этом серьезное, и у Ливии немного отлегло от сердца. Черт с ним, с Люком! Какое значение имеет, ценит он ее деловую сметку или нет? Главное, что она у нее есть и Конел высоко ее ставит.
— Ливия, девочка! — раздался сердитый голос ее дедушки, и Ливия резко обернулась. — Нельзя же вот так монополизировать парня. Мужчины собираются посмотреть по телевизору матч команд «Нотр Дам» — «Южная Калифорния».
— Ага, и приложиться к твоей бурде, что ты гонишь в амбаре?
— Господь с тобой, внучка! — На усатом лице старика появилось притворное изумление. — Ты что, не знаешь, что самогоноварение запрещено?
— Я-то знаю, а вот тебе это, кажется, неизвестно.
Дедушка с неодобрением глянул на Ливию и повернулся к Конелу:
— Ты поклонник «Нотр Дам», приятель?
— Попал прямо в точку. Он четыре года выступал за них, — вставила Ливия, раздосадованная, что теперь еще и футбольный матч на два часа отнимет у нее Конела.
— Ты это вправду? — У деда даже челюсть отвалилась. — Ты что, правда играл за «Нотр Дам»? Тех самых, из Индианы?
— Было дело, — признался Конел, который предпочел бы, чтоб Ливия попридержала язык. Он терпеть не мог, когда к нему приставали с расспросами о его спортивной карьере, и чувствовал себя каким-то самозванцем. Хотя с этими бешеными ирландцами Фаррелами его спортивное прошлое пойдет ему на пользу.
— Боже милостивый, — прошептал дедушка. — Подумать только, в нашу семью войдет человек, который выступал за «Нотр Дам»! Ливия, забудь, что я говорил тебе о твоей привередливости. Ты осчастливила семью! Подожди, дай скажу всем. — Он уже было собрался уходить, но вдруг повернулся снова к Конелу: — А скажи, парень, может, ты просто играл за колледж, а?
— Я десять лет играл в основном составе.
— Вот это да! — потирая руки, воскликнул дедушка и поспешил поделиться новостью с родственниками.
Ливия тяжело вздохнула.
— И чего я хлопочу? Я из кожи вон лезу, бьюсь за жизнь, а для дедушки важно только, что я помолвлена с человеком, который по субботам занимался узаконенным нападением.
Конела рассмешил ее гнев.
— Смотри на вещи веселее. Вдруг это поможет им забыть мое вчерашнее заявление, что мужчины должны мыть посуду.
Ливия рассмеялась в ответ.
— Многого хочешь! Боюсь, даже «Нотр Дам» не изгладит из их памяти подобной абракадабры.
— Конел! Дедушка нам сказал. Пошли, научишь нас, как перехватывать пас, — гурьбой ворвалась в гостиную орава двоюродных братьев Ливии.
Конел оторопел. Но вскоре от их горящих глазенок у него потеплело на душе. Впервые его охватило чувство принадлежности к большой семье.
— Пошли, Конел!
Мальчишки хватали его за руки и тащили за собой.
— Только смотрите у меня, чтоб вернули его в такой же хорошей форме! — крикнула им вдогонку Ливия.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Я вижу, ты нашла уютный уголок, милая. — Бабушка Донагер со вздохом опустилась в удобное кресло напротив Ливии. — Уж как я люблю своих внучат, но, надо признаться, подчас они на нервы действуют. Иногда мне кажется, что эти современные родители не вполне понимают, кто должен присматривать за детьми.
— А может, современные родители относятся к этому честнее, чем ваше поколение? — заметила Ливия.
— Может, и так, — улыбнулась бабушка. — Но мы хотя бы знали, где ставить предел. Вот заведешь своих, тогда и поймешь, о чем я говорю.
Был бы шанс, печально подумала про себя Ливия и вспомнила странные вопросы Конела в лесу. Хотя кто знает, может, она все напридумывала. Они прятались от ее двоюродных сестриц, вот он и спросил про детей, между прочим.
— А, вот ты где, Конел! — воскликнула бабушка. — Иди к нам!
Ливия тряхнула головой, чтобы отделаться от обуревавших ее мыслей, и обернулась к Конелу. Тот стоял в дверях. Брюки у него на коленках были вымазаны травой, на бледно-желтой рубашке чернело пятно грязи, а на скуле сиял синяк. Он опустился на диван рядом с ней.
— Что они с тобой сделали? — с негодованием воскликнула Ливия.
— Спокойнее, дорогая, — бросила бабушка.
Но Ливии было не до ее советов. Она провела пальцем по его подбородку.
— Дорогая, мужчины не любят, когда поднимают шум из-за пустяков, — снова вмешалась бабушка.
Как приятно, что она беспокоится за него, вдруг подумал Конел. И хотя понимал, что отчасти ее поведение объясняется ее ролью невесты, он был тронут.
— Да что стряслось? — спросила Ливия.
— Футбол как футбол, с соприкосновением, — объяснил Конел.
— С соприкосновением! Больше похоже на соприкосновение с землей! — хмуро отреагировала Ливия.
Конел подмигнул.
— Посмотрела бы на остальных.
— Мальчишки всегда остаются мальчишками, дорогая, — как ни в чем не бывало изрекла бабушка.
Ну, это ты брось, подумала про себя Ливия, Конел не мальчишка. Он мужчина до мозга костей. Ее взгляд задержался на твердой линии его подбородка.
— Конел, вы мне не говорили, сколько детей вы с Ливией хотите иметь, — утвердительно заявила бабушка Донагер. — Шесть — самое круглое число!
— Шесть! — с нескрываемым изумлением воскликнула Ливия, а Конел похолодел от ужаса. Да разве можно справиться с шестью детьми? Ну, один, ну, от силы двое, но шесть! Бред какой-то!..
— А как они будут ухаживать за тобой, когда состаришься, — гнула свое бабушка.
— Если у меня будет шестеро, до старости я не доживу, — парировала Ливия. — Я бы предпочла более скромные размеры семьи.
— Чепуха! Дети — радость жизни! Ливия была такой очаровашкой! Ты не показывала Конелу свои детские снимки?
— Нет, и не собираюсь, — отрезала Ливия.
— Ну, так я покажу, — с лучезарной улыбкой бросила бабушка. — Ступай наверх и принеси мне синюю коробку. Она в верхнем ящике старинного комода у лестницы.
— Ладно, — вскочила на ноги Ливия, пользуясь возможностью покончить с бабушкиными сентенциями и заодно побыть наедине с Конелом. — Извини, — сказала Ливия и потащила Конела наверх, пока их не
