Вечный день

Как несутся совы в черном полете,
Так накатывается многоногое чудище,
Красное от факелов, пересвет в пересвет.

Музыканты барабанят по черепам,
И как белые паруса под ветром,
Так вздуваются и вьются их белые саваны.
Они вливаются в изгнанничий хор.

В его муках всей силою вскипает песня,
Пред которой сквозь ребра мерцают сердца.
Идет ватага с гнилыми голосами,
И над нею в вылинявшее небо — крест.

Внесли Распятого —
И бурей вздыбился мертвый люд.
Взбухшие ужасом стенания без края
Гремят из морей и брюхатых туч.

Потемнело в седых просторах. Налетела
Смерть, распахнувши крылья.
Настала ночь, но тучи за тучами
Шли и шли в бездонные гробы Орка.

Склеп{23}

В огромном смертном склепе
Как тихо спят они в полых гробницах,
И смерть глядит на немые короба
Пустыми глазницами черномраморных статуй.

Они замкнуты в смерти с незапамятных времен.
Их плащи — в пыли и паутине.
Воздух затхл. Они позабыты.
Время течет неподвижным током.

Воздух тяжек от высохшего елея,
Бывшего ладана и сгнивших цветов.
В трещинах саркофагов мерцают, выцветши,
Гробовые наряды, начиная тлеть.

Из щели свисает тоненькая детская
Ручка, белая и холодная, как воск.
Бальзамированная, она вцепилась
В бархат, когда-то стягивавший цветы.

Маленькое окошко в темном потолке
Желтеет светом зимнего вечера
И узкой полоской сквозь белесую пыль
Ложится на серый гробничный камень.

Ветер разбивает оконце, рвет
Из рук покойников тощие веночки
И метет их понизу высоких стен
В вечную тень их сумрачного приюта.

Мертвецкий край I{24}

Зимнее утро запоздало брезжит,
Желтым тюрбаном приподымаясь над
Тощими тополями, на бегу друг за другом
Черной полосою рассекшими ему лоб.

Шумит прибрежный камыш. Это ветер
Продувает просвет для начала дня.
А в поле буря, как солдат на страже,
Зорю бьет в тугой барабан.

Костлявый кулак раскачивает колокол.
По улице Смерть шагает, как матрос,
Желтыми лошадиными зубами
Закусив остаток седой бороды.

Старая покойница, вздувши брюхо,
Качает маленький детский труп,