— Я решила сохранить тебе жизнь. Мы оба знали, что под этим подразумевается. — Она говорила это с отчаяньем, заглушая свой крик кулаком. Она не могла, не должна так жить.
— Я знал, что имел в виду,
— Ты обманщик! Как я могу доверять тебе, верить тому, что ты говоришь? Ты сделал меня такой же, как ты, а сейчас заставляешь меня пить кровь. Я не буду, Эйдан. Мне все равно, что ты сделаешь со мной, но я не буду пить чью-то кровь. — Ее передернуло, и она сползла по стене на пол. Она подтянула колени к груди и стала раскачиваться, пробуя успокоить себя.
Эйдан попытался перевести дух, чтобы не реагировать слишком бурно на ее слова. Она полностью отделялась от него, закрывая свое сознание. Или, по крайней мере, она так думала. Но Охотник знал ее ум и теперь медленно просачивался в него, словно легкая тень, говоря как можно убедительнее.
— Я никогда не говорил этого, Александрия. Ты решила, что спасешь мою жизнь ценой своей. — Он сознательно сделал свой голос бархатистым.
— Но, ты боялся за Стефана.
— Почему ты решила, что я хочу, чтобы Стефан жил, а ты умерла? Это полная бессмыслица. Я боялся, что не смогу остановится со Стефаном. Я потерял слишком много крови, и мои инстинкты выживания были слишком сильны. Ты единственная, кто мог мне помочь. — Говорил он мягко. Его музыкальный, гипнотический голос проникал в нее, усмиряя ужас от осознания того, кем она стала, облегчая напряжение между ними.
— Почему? Почему для меня это было не опасно? Стефан был твоим другом в течение многих лет, а меня ты даже не знаешь. Почему мне было можно, а ему нет?
— Ты моя Спутница жизни. Я никогда не смогу навредить тебе. Ради тебя я всегда смогу справиться с собой, и тебя я смогу накормить. Я говорил это уже много раз, но ты решила пренебречь этой информацией.
— Я не понимаю этого! — Сказала она. — Я только знаю, что хочу уехать далеко от тебя. Ты подталкиваешь меня к решению, которого я не знаю. И не могу понять — решаю я сама или это ты меня принуждаешь?
— Ты не заключенная, Александрия. Но правда в том, что тебе нужно оставаться рядом со мной. Ты не сможешь защитить и себя и Джошуа без моей помощи.
— Я уеду из города. Очевидно здесь много вампиров. Кому бы захотелось здесь оставаться? — В ее голосе прозвучала странная нота, что-то между горечью и истерическим смехом.
— Куда ты пойдешь? Как будешь жить? Кто будет заботиться о Джошуа в дневное время, когда ты вынуждена спать?
Александрия зажала свои уши руками в попытке заглушить его слова.
— Замолчи, Эйдан. Я не хочу тебя больше слушать. — Она подняла подбородок, и голубые глаза впились в него. Очень медленно и неуверенно она стала снова подниматься с пола.
Эйдан тоже поднимался медленно, его движения полностью копировали ее. Он выглядел таким сильным, таким непобедимым, что она не могла поверить, будто отказалась слушать его. Голод внутри нее рос. То небольшое количество крови, что он дал ей, только разбудило аппетит. Ее голодающее тело настойчиво кричало, это было невозможно проигнорировать. Александрия прижала руку ко рту. Она была зла, он был зол. Никто из них не желал уступать.
— Боже, ты у меня в голове… Ты действительно считаешь, что я решу, будто это нормально — говорить друг с другом мысленно? Ты всегда знаешь, о чем я думаю?
— Это нормально для Карпат. Ты не вампир,
— Остановись! Не говори больше ничего! — Предостерегла его Александрия.
— Я буду продолжать, пока ты не поймешь разницу.
— Я понимаю, что
— Животные делают это все время,
— У меня нет жизни. — Наблюдая за каждым его движением, она медленно двигалась в направлении двери. — Ты забрал ее.
Он был в нескольких футах от тяжелого каменного входа, она двигалась медленно. Но даже когда она резко устремилась в открытую дверь, его рука успела остановить ее. Его тело, такое большое и сильное, преградило путь к свободе.
Александрия все еще продолжала двигаться.
— Я думала, что я не пленница.
— Почему ты не хочешь принять мою помощь? Если ты уйдешь из палаты с таким голодом, как сейчас, то станет только хуже.
Эйдан не касался ее, но она чувствовала его тепло. Казалось, ее тело тянется к нему. Даже ее сознание искало его. В ужасе она оттолкнула Охотника.
— Уходи от меня. Я хочу побыть с Джошуа. Мне нужно подумать, и я не хочу тебя видеть. Если я не твоя пленница, то убирайся.
— Ты не можешь пойти в таком виде к мальчику. Ты вся в земле.
— Где у тебя душ?
Он поколебался, затем решил не упоминать, что он ей не нужен, если она не хочет его присутствия. Пусть думает, что она такой же человек, какой и была. Это ему ничего не стоит.
— Ты можешь использовать свою ванну на втором этаже. Одежда находится в твоей комнате. Все спят, но там ты никого не побеспокоишь.
Он отступил в сторону и жестом указал в направлении прохода.
Александрия пробежала туннель, находящийся в скале. Ей придется оставить это место. Что она собиралась делать с Джошуа? Эйдан все дальше затягивал ее в свой мир. Мир безумия, сумасшествия. Ей придется уйти.
Она никогда не была на втором этаже. Но она была настолько погружена в свои мысли, что даже не обратила внимания на богато украшенные перила, махровые ковры, элегантность комнат. Мэри все сделала прекрасно, разместив вещи Александрии таким образом, что вокруг создавалось ощущение ее дома. Александрия сняла грязную одежду и вошла в большую душевую кабину. Все было настолько новым, словно никто и никогда ничем не пользовался.
Она открыла воду, такую горячую, какую только она могла вытерпеть, и подставила лицо потоку, пробуя заглушить истерику. Она не была вампиром, не была убийцей. Она не принадлежала этому дому. Джошуа, конечно, тоже не останется здесь. Она закрыла глаза. Что ей делать? Куда они могли пойти? Она медленно погрузила свои пальцы в густой пучок, распуская его, чтобы вымыть волосы. Длинные и быстрорастущие, они упали ей на бедра, пока она массировала шампунем голову. Что ей делать? У нее не было ни одной мысли, ни одной…
Голод, мучая, нарастал, пока ее мозг не оказался полностью занятым им. Она чувствовала на языке вкус крови Эйдана. Ее рот заполнился слюной, и тело запросило большего. Слезы, смешиваясь с водой, лились по ее лицу. Она не сможет, этого не будет. И самое худшее было то, что она не могла быть без Эйдана. Она чувствовала в своем сознании его согласие. На сердце было тяжело, она чувствовала себя больной вдали от него. Алекс не могла перестать думать о нем.
— Я ненавижу то, что ты сделал со мной. — Громко прошептала она, надеясь, что он слушал ее мысли.
Она одевалась медленно, тщательно выбирая одежду. Любимая пара джинс с двумя разрезами, которые она носила. Она любила чувствовать их на своей коже. Они были привычной частью ее обихода. Ее любимый кардиган, связанный из ниток цвета слоновой кости, с маленькими круглыми кнопками,
