полчаса.
– Итого два, – сложил Премьер. – Значит, надо стартовать в восемь ноль-ноль. Нас встретят?
– Очкарик пришлет свою машину с шофером.
– Без охраны? – Директор счел необходимым вмешаться.
Легат опять улыбнулся. Постарался, чтоб необидно вышло. И мягко растолковал:
– Шофер встречает двух невысоких чином людей: Полковника из Конторы, куратора проекта и переговорщика, которого до сих пор конторская разгонная машина подбирала. Какая ж тут охрана? Вы еще и туда ее с собой прихватить порекомендуете? И спецтранспорт вдобавок?.. То-то тамошний народец поизумляется!
– А как же… – начал было Директор, но Премьер опять перебил:
– Я согласен с Легатом: охрана будет там совсем не уместна. Она останется здесь.
– А как же… – опять начал Директор и опять был перебит:
– Вы запамятовали, господин Директор, что там я всего лишь – Полковник, да еще и в штатском. Кто меня узнает?.. Кстати, Легат, а как мы там переоденемся? Мы ж не в костюмах и белых рубахах пойдем…
Легат позволил себе улыбнуться: в знак того, что юмор оценен.
– Пойдем в самом что ни на есть походном. Плюс – теплом, потому что в тоннеле холодно. А если под это теплое вы наденете обычный спортивный костюм, то будет прилично. Я к Очкарику так ходил… Это уж после я отнес туда костюм, рубаху, даже галстук. Но тоже не для Очкарика.
– А для кого? – не без любопытства спросил Премьер.
– Для себя. Я ж там не раз ночевать оставался. Вечера свободные. А по старой Столице побродить хочется, в ресторане посидеть, в театр, например, сходить… А мы после встречи сразу назад вернемся, так я понимаю?
Премьер ответил не сразу. Сначала в окно зачем-то поглядел. Небо в окне было. А потом ответил:
– Сразу. Хотя про Столицу – это вы верно… – улыбнулся чему-то своему. Резко встал. – Все. Закончили. Спасибо, Легат. В восемь утра на территории бывшей гостиницы. Где точно?
– Вы меня увидите.
– И меня тоже, – сообщил Директор.
– А вот проводов не надо, – резко сказал Премьер. – Как бы еще и от охраны избавиться… – опять усмехнулся, – да, боюсь, не получится.
Пожал руку Легату, потом – Директору и пошел к двери. Быстро. Директор бросился его провожать. А Легат остался. Взглянул на стену: точно, портрет на месте. И костюмчик темно-серый, и галстук светлый, и взгляд пистолетный.
Вот и познакомились, наконец…
7
Легат был на территории вечной стройки посреди Столицы без четверти восемь. Встал в шесть утра по звонку, оделся в походное, поймал такси на Проспекте, сел на заднее сиденье и, наконец, проснулся. И мгновенно осознал свою государственную ответственность. Да и само это словосочетание, грозящее двойными «эн» и намекающее глухими согласными, давило на психику.
Одному ходить гораздо лучше. Спокойнее.
Он сел на бетонный обломок, уставился на «Командирские», которые не снимал ни на этом свете, ни на том, если «тем» считать время Очкарика, и стал ждать. Премьер на сей раз оказался точен. Легонько взвыла сирена за забором на Набережной и смолкла. Знак подан, что ли?.. На дареных часах натикало ровно восемь, часы не врали, хотя деюре им стукнул сороковник и вообще они были здесь той самой бабочкой из фантастики, которую Легат поминал многажды.
Вероятно, где-то неподалеку имели законное место сторожа замершей и уснувшей на века стройки, но то ли они спали, то ли испугались мигалок и сирен у забора, потому что в щель в ограде, через которую пробирался в прошлое Легат, беспрепятственно пролезли два здоровенных бодигарда, а за ними возник Премьер – в элегантном комбезе, в котором, не исключено, он катался на лыжах в горах.
Амуниция, позаимствованная Легатом у сына, сильно комбезу проигрывала. Ну, по Сеньке и шапка, чего уж тут.
Легат помахал рукой.
Бодигарды помахали в ответ. А ведь сказал, что без охраны хочет…
Легко отыскав внятную тропу среди обломков и мусора, троица добралась до Легата.
– Доброе утро, – сказал Премьер, который выглядел свежим и бодрым.
– Надеюсь, что доброе, – ответил Легат. – Готовы?
– Всегда готов, – улыбнулся Премьер своей мини-улыбкой. Легко снял ее и деловито спросил: – Сколько мы там пробудем?
– Как фишка выпадет, – ответил Легат неясно. Но добавил: – Часов до двух, наверно. А может, и пораньше. Как разговор потянется…
– Это и есть начало пути? – легко сменил тему Премьер, глядя на дыру в земле, а может, не в земле, а в бетоне, хрен теперь разберешь, когда все кругом засыпано и завалено.
– Оно, – подтвердил Легат.
– Так пошли…
– Я первый, – сказал Легат. – Тут – метра три высота. Повиснете на руках и прыгайте. Я подстрахую, – и первым нырнул в дыру.
А Премьер сразу за ним сиганул. И хорошо приземлился, поддержка не понадобилась, да и не поспел бы Легат. Зато зажег фонарь.
– У меня тоже есть, – сообщил Премьер и зажег свой.
– А ваши… – Легат показал лучом на белый свет, который, прямо по поговорке, сжался в копеечку дыры в бетонном перекрытии.
Премьер понял недосказанное.
– Подождут. Ведите.
И они пошли.
И все было, как всегда. Пешком, на карачках, где-то – ползком, опять пешком… Привычный уже путь, Легат его почти на автомате одолевал, а Премьер не отставал, таймаута не просил, двигался следом, не задерживаясь в частых завалах, оба молчали, потому что говорить было не о чем и тяжко. А когда пришли к воротам, Легат на часы глянул: час с четвертью миновал. Великолепное время для неофита, а в диггерском промысле Премьер был неофитом.
– Финиш, – сказал Легат. – Пять минут передыха.
Они сели на бетон, молчали, передых – дело святое. Но Премьер тут же поинтересовался:
– Сколько шли?
Легат сообщил.
– А вы в первый раз сколько, напомните?
– Три часа с лишним… – И тут же стал бездарно оправдываться: – Но, во-первых, точного маршрута к воротам не знали, то и дело с планом сверяли. А план не точный, от руки рисованный… Во-вторых, говна здесь было до ушей, натыкались то и дело. Ну и разгребали по ходу, что могли. А вы – молодец. Дыхалка даже не сбилась… – комплимента в итоге не пожалел.
А Премьер вроде и не услыхал комплимента. Спросил:
– Откуда орел?
– Бог его знает!.. Говорят, некто Гумбольдт намалевал.
– Гумбольдт?
– Ну, человек, который, по легенде, этот ход обнаружил. А может, и не легенда… Ходил он здесь много и часто. Вам, наверно, докладывали…
Премьер не ответил. Смотрел на стертого орла, думал о чем-то. Притягивала птичка-урод, кто б ни глянул… Даже не спросил классическое: а почему орел?..
Зато спросил:
– Пошли?
Полувопрос, полуприказ.
