— Водой?! — оторопела я.
„Только ею и остаётся… Ох, не нравится мне этот укус!“ — озабочено забросил мне в голову Мар.
Решительно отогнав доводы логики, во весь голос вопиявшей, что такого быть не может, я прониклась серьёзностью ситуации и бросилась вслед за волком. За поспешность поплатилось моё колено: кто-то оставил во внутреннем дворе без присмотра ведро. Об которое я немедленно и споткнулась. От грохота, который произвела жесть по брусчатке, и русского мата, вдохновенно разнесшегося в ночном воздухе, по моим прикидкам, должны были проснуться не только те обитатели замка, что ещё продолжали почивать, но и население всех близлежащих кладбищ.
— Мар, что происходит? — высокая черноволосая женщина — нет, девушка — насколько мне было слышно и видно при свете луны, встала в дверях, подбоченившись, как кума при виде пьяного кума. — Что здесь делает человек?
Они тут что, вообще не знают, что такое факел? Замок был темнее могилы.
— Где тут у вас погреб с мёртвой водой? — невежливо пропыхтела я, пытаясь просочиться мимо.
— Маркин!!! — возвысила она голос. — Ты зачем притащил в замок человеческую девку?
— Не девку, а девицу! — заорала я в ответ и, подумав, добавила трёхэтажную тираду из лексикона „сынули“. — Сначала Моррина откачаем, потом — хоть всей сворой съешьте. Где что открывать надо? И посветите чем. Не видно же ничего!
Дама примолкла, задумчиво оглядев меня с ног до головы, и кивнула, щёлкнув пальцами. В воздухе засиял белым шарик, слегка осветив каменную кладку.
Вот так я в первый раз в жизни увидела настоящее волшебство.
Для цирка ситуация была неподходящей, а потому удивляться, хлопать в ладоши и кричать „Щщё раз бис павтарите, пажалста!“ я сочла ненужным.
— Пойдём, — двигалась она стремительно, не взирая на длинное платье. Я едва поспевала за ней, правда, когда дело дошло до лестницы, даже обогнала, споткнувшись и кубарем пролетев с десяток ступеней. Хозяйка вежливо отступила в сторону, предоставляя мне простор для падения.
Звякнула тяжёлая щеколда, и мы вошли в тесное и тёмное помещение, в центре коего красовалась заросшая паутиной и плесенью средних размеров бочка с серебристым краником.
— И что тут такого? — я обошла ёмкость по кругу, потирая побитые бока.
— Вот только вытвори что-нибудь, — прошипела девушка, не спуская с меня глаз.
Запоздало размышляя, считаюсь ли я по меркам этого мира девицей, если в моём дело доходило до глубокого петтинга, и если нет — то кто принесёт цветы на могилу, я осторожно коснулась краника, увязнув в вековой (ладно, преувеличила, полувековой) паутине.
Видимо, считалась. Потекла прозрачная и сильно пахнущая спиртом жидкость, и я подставила стоявший рядом ковш.
— Это и есть ваша мёртвая вода? — аккуратно завернув краник, я на всякий случай понюхала подозрительный ликвид. Спирт и есть. — Да у нас это студенты перед сессией пьют… и после неё — тоже.
— Ты понимаешь, о чём она говорит? — спросила девушка у нетерпеливо подпрыгивающего теннисным мячиком Мара. Тот помотал головой. — Ну и ладно. Меня Мара зовут.
Она вновь пристально, но уже без презрения, оглядела меня с ног до головы.
— Алёна, — ну и видок, должно быть, ей открывался. Насколько хватало глаз, я вся была покрыта грязью и засохшей кровью. — А можно мне ванну, или ковш с тёплой водой?
„Только у нас собачьего мыла нет, уж извини“- съязвил волк. Всё же унюхает, зараза, а Мору — респект за стоицизм. Думаю, нюх у него — не хуже.
— Вот только глупостей не говори! — напустилась на него Мара. Ну и имена у них! — Пойдём, Алёна, я покажу тебе гостевые покои.
— Может, воды побольше налить? Или выдохнется? — предложила я.
— Ковша хватит, — впервые улыбнулась она. — Выкарабкается, не в первый раз.
„Ох, и напьёмся же сегодня!“ — Мар изобразил подобострастно виляющую хвостом собаку, вывалив язык до половины.
— Дай ей отдохнуть сначала, шут гороховый, — девушка отвесила волку щелбана по уху. Тот притворно взвизгнул, гимнастическим пируэтом на всех четырёх, извернулся и хлопнул её хвостом под колено. Она предупреждающе рыкнула и бросила на меня извиняющийся взгляд.
Я задрала голову (девица была выше меня сантиметров на двадцать) и вгляделась в тонкие черты её лица, резко проступавшие из темноты при неоновом свете пульсара. Похожи. Те же чётко обрисованные губы, высокие острые скулы. Даже глаза одинаковые. Вот не я буду, если это не его сестра.
Не знаю, как она всё так быстро организовала, но отведённых мне покоях меня ждала объёмная бадья с водой, а рядом на деревянной лавке радовала глаз коллекция глиняных горшочков и уголёк на расписной тарелке. И две толстые свечи, слава тебе, Господи!
— Понадобится воду подогреть, просто брось в бадью уголёк на пару минут, — проинструктировала меня хозяйка, бесцеремонно выставив братца за дверь, и щелчком пальцев зажгла фитиль. Пока я возвращала нижнюю челюсть в привычное положение, она молчала, заинтересованно меня разглядывая, а потом жёстко поинтересовалась: — Почему ты помогла Моррину?
Я уставилась на неё. Она что, не рада?
— А что, не надо было?
Она неопределённо дёрнула плечом.
— Хотелось бы узнать, почему. Извини за настойчивость, но в такую отзывчивость почему-то не верится.
— Так я и не просто так помогла. Мне твой брат библиотеку на разграбление отдал. Я в свой мир вернуться хочу. Чтобы не поднимать эту тему снова, скажу, что я не умирала, и тут у вас случайно. Кот подтвердит.
Я с вызовом расправила плечи… На этот вызов у меня едва хватило сил.
— Интересно… И как странно… Значит, этот клоун не просто себе цену набивал. Так ты не из Мальвы? — в жёлтых глазах забрезжил огонёк понимания и, почему-то, облегчения. — Расскажешь завтра. Отдыхай пока и приводи себя в порядок, а как проснёшься — сразу пойдём искать то, что тебе нужно: библиотека большая, может, что и найдём. Мар поможет, да и Моррин, когда восстановится, думаю, присоединится.
Она направилась к дверям, но на полпути обернулась.
— Спасибо тебе, Алёна.
— Мара? — не могла не спросить я. — Этот мир и вправду называется — Мальва?
Всего ожидала, длинных названий, чего-то космического, но чтобы мир назвать именем сорной травы?!
Она досадливо поморщилась.
— Стукнуло эльфам что-то в головы — а они здесь первыми появились и за растительность отвечают. Так и живём в потенциальном компосте.
М-да. Вот тебе и романтика.
После её ухода я посрывала с себя одежду, с удовольствием погрузилась в воду, методом проб и ошибок определила содержимое горшочков и, наконец смогла отмыться с ног до головы. Уголёк, кстати, не только подогревал воду, но ещё её и очищал, так что я добрых два часа отмокала, пару раз даже задремав.
Очередной раз нахлебавшись воды, я всё-таки выцарапалась оттуда, да так и заснула поперёк кровати, не найдя сил даже накрыться.
Ох, как меня испугало собственное отражение!
Нет, вполне понятно, почему я первым делом бросилась по пробуждении к зеркалу: новое место, хочется произвести благоприятное впечатление, а тут — всё болит, даже нос.
Вообще-то, я считаю себя очень симпатичной и со всеми зеркалами дружу, но это — захотелось немедленно занавесить: синяки и ссадины мало кого красят, а я, мало того, что всю физиономию местной
