исполнилось всего только полгода. Ну, и конечно, особых познаний по мирам подвластным Великой Тысяче, от него ждать было нельзя. Хотя, кое-что почерпнуть все же удалось.
Миров, подвластных Великой Тысяче, было тридцать два, но реальную ценность, представляли только три оружейных и три воспроизводственных планеты, все остальные были только ресурсными базами. Из всех планет, эльфийскими были двадцать девять, а три, ранее принадлежали гномам — там был еще один фронт. Великая Тысяча, было самоназванием организации отцов-вдохновителей восстания, а сколько их было на самом деле, из рядовых боевых самцов никто не знал. Пирамиду власти они выстроили невысокую и достаточно аморфную, но тем не менее, все еще живую. Наверху они, с избираемым каждые четыре месяца номинальным главой, а под ними ближние исполнители — выжившие в трех-четырех атаках горрилоиды, поднакачанные дополнительными управленческими программами. Ну, а в самом низу, рядовое мясо, которое исправно следовало программе и покорно шло вперед. Таких как Бо-хо-жг было очень и очень мало, да и те, в основном отбраковывались на ранней стадии или погибали позже.
— Записал все? — спросил Ромыч.
— Вроде все, осталось кое-что уточнить, и полный пакет информации для командования будет, — ответил Дава.
— Посмотрим, — ухмыльнулся Ромыч.
Тогда Васька не понял, что он имел ввиду, и допросы Бо-хо-жга продолжались еще неделю. Все исправно записывалось, и когда ничего нового горрилоид сообщить уже не мог, Ромыч отозвав в сторону Даву и Толстого, спросил:
— Что со всем этим, что узнали, делать будем?
— Как что, — удивился Дава. — командирам отдадим.
Толстый помедлил с ответом, но определился:
— «Акинакам» передадим.
— Как? — одновременно спросили Ромыч и Дава.
— Когда нас выручат, если выручат конечно, то я себя покалечу и домой уеду, в одежде спрячу флэшку, а дома уже есть вариант, как на связь с отрядом выйти.
— Да, ну, — махнул рукой Дава. — Ты чего, это же на всю жизнь?
— Если «акинакам» эта флэшка попадет, то «тинирин» я получу, тут к гадалке не ходи.
— А ты думаешь, что им это будет интересно? — спросил взводный.
— Посмотрим… — пожал плечами Толстый. — Думаю, что да. Кто нибудь слышал о говорящих горрилоидах? Нет. Эльфы только, но нигде, даже в сети, я не встречал инфы о устройстве государства мутантов.
Все таки решив, что «акинакам», все что они узнали о мутантах будет интересно, Толстый и Ромыч стали совершать осторожные вылазки на поверхность. Наверху стояла тишина, нигде ни стрельбы, ни каких-то посторонних шумов, и только стайки юрких полевых птиц, кружащиеся над травой, да вечерние сверчки. Форт, месторасположение всей роты, был полностью разрушен, а по все еще ясно видимым черным провалам ведущим вниз, можно было определить, что мутанты все же добрались до капитана Зимина и его бойцов.
Дава в вылазках не учавствовал, а все это время оставался с Бо-хо-жгом. Разговаривали они мало, да и то, ни о чем, как-будто повторяли пройденный материал в школе: Дава задавал вопрос, а мутант повторял ответ. Настроение у солдат было не очень, помощи все не было, а ожидание истомляло. Дошло уже до того, чего раньше во втором взводе не было никогда, до конфликтов. Ромыч, видя это, озадачил всех занятиями по рукопашному бою, и на какое-то время, это помогло.
И вот, на исходе четвертой недели, где-то вдали, в той стороне где должны были находиться позиции эльфийских укрепрайонов, стала слышна артиллерийская канонада. Причем, как всем казалось, она приближалась, а в окрестных полях стали появляться суетные горрилоиды, устремлявшиеся небольшими группами к линии фронта. Все сидящие в недостроенном форте заметно приободрились, и Бо-хо-жг, заметив, что Дава стал насвистывать какую-то веселую мелодию, спросил:
— Ваши солдаты наступают?
— Да, — коротко ответил солдат.
— Позови вашего хо-мль, — вдруг попросил мутант.
— Зачем это? — удивился Дава. — И кто такой хо-мль?
— Разговор, важный, а хом-ль — это передовой, старший.
К вечеру, снова втроем, солдаты собрались у клетки Бо-хо-жга, и Ромыч спросил:
— Что ты хотел?
— Отпустите меня, ваши воины скоро здесь будут, боевым самцам армады теперь не до меня, а взамен, я кое-что важное расскажу.
Ромыч утвердительно качнул головой.
— Договорились, но это должно быть действительно важно.
Бо-хо-жг засопел и коротко бросил:
— Вожди из Великой Тысячи часто встречаются с эльфами.
— Не может быть, — выдохнул Дава.
— Я сам видел это не раз. Они много общались рядом с местом нашего откорма.
— Ты что-то слышал, что-то знаешь? — спросил взводный.
— Только отдельные слова. Упоминалась какая-то Сиятельная Камилла и генерал Эсфир-тон-Мираниг, а говорили они о том, что нужны более совершенные и гибкие военные программы, так как войска уже не могут прорывать оборону людей как и прежде.
— Как ты это услышал?
— Они разговаривали, а двадцать пар боевых самцов из нашей партии развлекали их — боролись на показ. Там был и я.
— Это все?
— Да, больше я ничего не знаю, — ответил Бо-хо-жг.
— Ты заработал свою свободу, — сказал ему Ромыч. — Как только наши будут на подходе, мы тебя отпустим.
Через четыре дня канонада приблизилась, а с юга, при поддержке большого количества бронемашин, появились длинные и плотные цепи солдат. Бо-хо-жга, как и было договорено, отпустили на свободу, и пробежав через распадок, он быстрой рысью умчался в северном направлении. Человеческие солдаты приблизились, и кто-то из «таманцев», выкрикнул:
— Парни, это же негры!
Действительно, на помощь окончательно разгромленным частям Первого Экспедиционного Корпуса, прибыл трехсоттысячный Отдельный корпус ЦАР (Центрально-Африканской республики). Командовал им, как и положено, сам Верховный Главнокомандующий и Президент — Жозеф Савимби. Африканцы, проходя мимо «таманцев», только гордо вскидывали носы, презрительно кривились, и не говоря ни слова, следовали дальше.
— Не, ну ты смотри, какие цацы, — сказал стоящий рядом с Давой Цыган. — Мы им, привет братьям- землянам, а они нам полное презрение. Дава, чего это было?
— Нормально, негры теперь себя самыми крутыми чувствуют, они нас выручили, а не наоборот, — ответил Васька. — Ну, это до первого натиска армады.
За «таманцами», которые еще сутки просидели в распадке, приехал бронированный «Урал», и старший машины — пожилой и усталый человек с лейтенантскими погонами, спросил:
— Вы, что-ли, с 77-го форта?
— Именно, дядя, мы самые и есть, — весело выкрикнул Толстый.
— Тогда я за вами, — все так же устало, буркнул лейтенант.
Солдаты второго взвода попрыгали внутрь, и машина, тяжко переваливаясь на ухабах, тронулась. Три часа езды, и их доставили в палаточный лагерь, где собирались выжившие бойцы Первого корпуса. Надо сказать, что людей уцелело достаточно много, разумеется, по меркам таких боев как были. Только из русских, порядка семисот человек, да и те, в основном спецназовцы, заранее оборудовавшие для себя надежные схроны, и переждавшие подобно второму взводу, накат основной волны, да последующие группы собирателей биомассы.
