Пока не разберусь сама, не собираюсь ни в чем признаваться.
И, Сирена, дорогая, никому не говори об этом, кроме Оки.
— О, Аллегра, я так за тебя счастлива! — всхлипнула расчувствовавшаяся кузина.
— Откуда такая радость? — хором осведомились графиня Астон и леди Уолворт, входя в вестибюль.
— Герцог влюблен в Аллегру! — воскликнула Сирена, но тут же в ужасе захлопнула ладонью рот.
— Она обещала молчать, — сухо пояснила Аллегра.
— Ну разумеется, он влюблен. Неужели вы не знали, Аллегра? — поразилась графиня Астон.
— А я думала, всем это известно, — вторила леди Кэролайн. — Господи, да он уже рассказал Бэйну и Дри, а уж Оки вообще узнал первым.
— Одна я ни сном ни духом! — бросила Аллегра. — И считала, что выхожу замуж по расчету. Именно этого я хотела и ожидала.
— Но куда лучше, когда тебя любят! — застенчиво улыбнулась Юнис.
— А вы? Вы его любите? — деловито допытывалась Кэролайн, в эту минуту весьма похожая на свою грозную тетку.
— Не знаю, — вздохнула Аллегра.
— Женщина не может не полюбить человека, который ради нее готов на все. Герцог красив и умен, так что любовь непременно к вам придет, — твердо заключила Кэролайн. — А теперь объясните, почему мы здесь — ведь после свадьбы прошло всего три дня? Вы с герцогом должны были давно скрыться от всех и миловаться на свободе.
Аллегра со смехом объяснила причину столь неожиданного приглашения.
— Я также пригласила леди Перри и леди Джонсон. Они вдовы, и, насколько я слышала, весьма нестрогих правил, — добавила она.
— Интересно, которую из них Принни затащит в постель? — съязвила Кэролайн.
— Возможно, обеих, — фыркнула Юнис. — Или поделится с Браммелом.
— Браммел не станет спать с такой неугомонной женщиной, — презрительно бросила Кэролайн. — А вдруг она растреплет ему волосы или помнет простыни? Как вы думаете, он так же элегантен в ночной рубашке, как в сюртуке?
— А правда, что к ужину он переодевается в черное? — перебила Юнис.
— Да, и мне кажется, что у него очень тонкий вкус. Мужчине черное идет куда больше, чем персиковый или небесно‑голубой шелк. Думаю, вы найдете его поистине очаровательным.
— Но прошлым сезоном в Лондоне он на нас и не смотрел, — вспомнила Кэролайн. — Тетя считает его слишком высокомерным.
— Я спрашивала его об этом. Он сказал, что находит дебютанток утомительными и скучными, — пояснила Аллегра. — По его мнению, брак делает женщину куда интереснее.
— Господи, до чего же заносчивы мужчины! Признаюсь, что страшусь встречи с ним, — пропела Юнис, и все засмеялись.
Подошедший Крофт предложил проводить дам в их комнаты.
— Подъехали леди Перри с сестрой, ваше сиятельство, — сообщил он Аллегре. Та вышла на крыльцо, а остальные дамы поспешили наверх.
Леди Перри, миниатюрная блондинка лет двадцати пяти, в сопровождении старшей сестры, пухленькой брюнетки, как раз выходила из кареты.
— Герцогиня, как мило с вашей стороны пригласить нас! — воскликнула Джорджина Перри низким мелодичным голосом.
— Я в долгу у вас обеих, — приветливо улыбнулась Аллегра. — Принц прибыл неожиданно, и у нас не хватает женщин за столом. Видите ли…
Она объяснила, в чем дело, и Марго Джонсон согласно кивнула:
— Мы сохраним вашу тайну. Вы очень тактично поступили, пощадив чувства принца.
— Я посажу вас рядом с ним за ужином, — решила Аллегра.
— Разумеется, — кивнула леди Перри, немедленно сообразив, в чем дело. — Мы с сестрой будем рады развлечь Принни.
— Вы охотитесь? — осведомилась Аллегра. — Джентльмены выезжают на рассвете.
— А вы? — в унисон спросили сестры.
— Нет, — покачала головой Аллегра.
— В таком случае мы будем рады последовать вашему примеру, — решила леди Перри. — Одно дело — забавлять принца, и совсем другое — мчаться с утра по полям. Уж лучше поспать подольше, не правда ли? Пусть мужчины проливают кровь бедных зверюшек.
— Вы совершенно правы, — согласилась Аллегра, провожая сестер в дом.
Стены столовой в Хантерз‑Лейре звенели от смеха. Присутствующие обменивались остроумными шутками и веселыми анекдотами. Стол красного дерева был накрыт чудесной скатертью из белого ирландского Дамаска с кружевной отделкой. Большая серебряная ваза, полная поздних желтых роз и зелени, украшала центр стола. По обе стороны стояли высокие серебряные канделябры, в которых горели свечи из белого воска, ароматизированные розовой водой. Перед каждым из двенадцати гостей стоял прибор изумительного вустерского фарфора. Серебряные ножи и вилки украшал герцогский герб. За каждым стулом стоял лакей в зеленой ливрее с позументом. Остальные слуги разносили блюда.
На первое подали свежих устриц, паровых мидий, омаров в горчичном соусе, лососину и форель в вине на ложе из кресс‑салата. За ними последовали: говяжий бок, жаренный на вертеле, оленина, жареные куропатки, пироги с крольчатиной, истекающие коричневой подливкой, индейка, начиненная хлебными крошками, яблоками и каштанами, два больших окорока в сахарно‑гвоздичной глазури и бараньи отбивные — любимое блюдо принца.
Под конец на столе появились чаши с зелеными бобами, посыпанными миндалем, луковичками в сливочном соусе с душистым перцем, крохотные морковки, политые медом с мускатным орехом, цветная капуста, с которой капал расплавленный сыр, картофель в голландском соусе и маленькие пирожки — тоже с картофелем. За ними последовал салат с огурцами в пикантном соусе с уксусом. Вино лилось рекой, и одна бутылка сменяла другую.
Настала очередь десерта. Кухарка приготовила вкуснейшие ватрушки, воздушный генуэзский бисквит с кофейным кремом, лимонные и клубничные пирожные, шоколадное и апельсиновое суфле, ананасный крем и крем‑карамель. Подали и фрукты: бананы, виноград, апельсины. Не были забыты и сыры: чеддер и стилтон, — тонкие сахарные вафли и, разумеется, шампанское.
— Мадам! — воскликнул Принни, расстегивая две пуговицы жилета. — Обед просто восхитительный! Обожаю простые деревенские блюда. Мои комплименты кухарке, Крофт.
— Благодарю, ваше высочество, — поклонился дворецкий, — А теперь, — продолжал принц, — может, сыграем в карты перед сном? Завтра предстоит большая охота. Не так ли, герцог?
— Совершенно верно, ваше высочество. Говорят, в моих владениях появился злобный старый вепрь, разоряющий сады арендаторов. Лесничий утверждает, что охота за чудовищем будет нелегкой. Придется начать пораньше. На рассвете.
— Чудесно! — одобрил принц, вставая из‑за стола и предлагая руку леди Джонсон. — Вы играете, дорогая?
— Обожаю карты, ваше высочество, но, увы, я вдова в стесненных обстоятельствах, — вздохнула она.
Леди Джонсон по праву можно было назвать интересной женщиной, с темными волосами с рыжеватым отливом, очень белой кожей и теплыми янтарными глазами.
— Позвольте мне ставить за вас, дорогая, — с улыбкой предложил принц.
— Но как я смогу вернуть долг, ваше высочество? — кокетливо спросила она.
— Не волнуйтесь, дорогая, думаю, мы сумеем договориться, — промурлыкал Принни, многозначительно поглядывая на соблазнительную ложбинку на пышной груди вдовы. С этими словами он
