глава местного Комитета общественной безопасности. Он сейчас здесь, но пока не проснулся.
— Где? — прошипела одноглазая.
— Наверху. Войдите, пожалуйста.
— Мадам, — прошептала предводительница, — не бойтесь. Мы пришли спасти вас. И принесли письмо от вашего дядюшки, лорда Беллингема. Все это маскарад.
Онор вручила графине маленькую записку. Та развернула ее и облегченно вздохнула.
— Какое счастье! — прошептала она.
— Кто эти оборванцы, мадам? — осведомилась Тереза, выходя в переднюю с огромным ножом для разделки мяса.
— Времени нет объяснять, Тереза. Что бы ни случилось, не пугайся. Это друзья. Потом объясню, — как можно тише сказала Анн‑Мари. — Они пришли переправить нас в Англию.
— Что за адский шум? — недовольно проворчал Ренар, свесившись через перила. Очевидно, он только проснулся, потому что был полуодет. — Кто вы, черт побери?
— Вы месье Ренар? Глава Комитета общественной безопасности в этой деревне? — властно спросила женщина с повязкой на глазу.
— Это я, — подтвердил Ренар.
— Я гражданка Онер Дюпон. Меня и этих граждан прислали из Харфлера за графиней д'Омон и ее отпрысками. Ей предъявлено обвинение, и она предстанет перед судом.
— Что за обвинение? — оживился Ренар.
— Не знаю, — грубо бросила Онор. — И не мое это дело.
Мне поручено забрать людей, которых желает допросить Комитет. Разве эта женщина не содержится под арестом?
— Да, — медленно протянул он.
— В таком случае почему вы стоите здесь и спорите со мной, гражданин Ренар? Если у вас есть вопросы или жалобы, предлагаю вам поехать в Харфлер с нами. Если же вы посмеете спорить с харфлерским Комитетом и, что еще хуже, идти против его решений, нетрудно представить, что вас ждет. — Она красноречиво рубанула рукой в воздухе и, подбоченившись, пронзила Ренара яростным взглядом. — Гражданка и ее отродье приглашены на чай к мадам Гильотине. Думаю, вы не станете возражать против уничтожения врагов Франции? Итак, гражданин?
— Н‑нет, — промямлил Ренар. — Разумеется, не буду.
Какое счастливое совпадение, что Анн‑Мари и ее щенков уберут отсюда как раз тогда, когда он решил окончательно завладеть имением! Конечно, неплохо бы позабавиться с графиней еще недельки две. Каким наслаждением было терзать это стройное тело! Впрочем, это теперь не важно. Главное, что Ле‑Верже отныне станет принадлежать ему безраздельно!
— Где дети? — спросил он Анн‑Мари.
— С отцом Андре, — тихо ответила она. — Они твои племянники, Ренар! Не позволяй, чтобы их убили! Оставь здесь!
Умоляю!
Графиня упала на колени, и негодяй вспомнил о том, как она сделала то же самое вчера. Его плоть невольно восстала и отвердела.
— Встань, гражданка! — прогремел он, грубым рывком поднимая графиню с пола. — Комитет Харфлера мне не подчиняется. Это я ему подчиняюсь! — Он повернулся к Терезе и приказал:
— Приведи сопляков, старуха!
Та свирепо уставилась на мерзавца. Ренар шагнул к ней и заорал в лицо:
— Ты что, оглохла, старая сука? Поняла? Или ум отшибло?
— Я прекрасно поняла тебя, гражданин Ренар, — тихо обронила Тереза, вонзая острый как бритва нож в его черное сердце. — Прекрасно! Но ты не получишь Ле‑Верже! Оно принадлежит законному наследнику, а не какому‑то ублюдку! Ты что, оглох, мерзавец? Понял? Или ум отшибло?
Она отступила, посторонилась, и Ренар мешком рухнул на пол. Спокойно вырвав из его тела нож, старуха вытерла кровь подолом юбки.
— Господь небесный! — воскликнул граф Астон по‑английски.
— Молчите, гражданин Пьер! — раздраженно остерегла Онор.
— Пойду приведу детей и Седину, мадам графиня, — преспокойно заявила Тереза и вышла из дома.
— Кто он? — спросил герцог потрясенную Анн‑Мари.
— Единокровный брат моего мужа. Побочный сын старого графа. Все это время служил камердинером у Жан‑Клода, и тот искренне любил его, как брата. Я всегда считала их друзьями, но вчера узнала, что это Ренар отдал моего мужа в руки трибунала, когда они были в Париже.
— Именно поэтому старуха его убила? — допытывался герцог. — Прекрасная работа и на редкость аккуратная!
Анн‑Мари перекрестилась, но промолчала.
— Милорд, — прошептала мужу Аллегра, — очевидно, Тереза убила негодяя, потому что он издевался над графиней.
Вряд ли она захочет говорить о столь ужасном и позорном испытании. Для такой добродетельной и нежной женщины нет худшей пытки, чем подвергнуться грубому насилию. Не стоит ее расспрашивать, тем более что нам следует как можно скорее отсюда убраться.
Она подошла к графине и взяла ее за руку.
— Мадам, соберите все ваши драгоценности и деньги и спрячьте на себе и детях. Мы не можем позволить вам взять что‑то еще. Помните, для чужих мы везем вас в Харфлер, на суд Комитета общественной безопасности. Если нас по дороге остановят, именно это мы и будем утверждать. Самая правдоподобная сказка, какую мы только смогли придумать.
— Кто вы? — осмелилась спросить графиня.
— Я герцогиня Седжуик. Этот джентльмен — мой муж, а остальные — наши друзья. Женщина с повязкой на глазу — Онор, моя горничная.
— Но почему вы решили нам помочь?!
— Ваши тетя и дядя были крайне удручены, узнав о постигших вас несчастьях, тем более что они уже советовали вам немедленно перебраться в Англию после смерти мужа. Моего брата тоже казнили в Париже, потому что он отказался покинуть свою нареченную, хотя ему, как англичанину, и предлагали свободу. Это мой способ отомстить негодяям и помочь своим друзьям Беллингемам.
— Так вы пришли спасти меня и детей в память брата, мадам? Вы безумны, но, впрочем, мой папа часто говаривал, что все англичане — безумцы. Как мне отблагодарить вас?
— Но мы по‑прежнему в опасности, — напомнила Аллегра. — А теперь идите и соберите все ценное.
— Погодите! — воскликнула графиня, умоляюще глядя на Куинтона. — Я не могу оставить моих служанок. Они поедут со мной.
Герцог грустно усмехнулся:
— Была не была! Семь бед — один ответ, как говорится!
Разумеется, мадам, ваши служанки могут ехать с нами. Вряд ли я осмелюсь спорить с той грозной старухой, которая не моргнув глазом прикончила месье Ренара.
Графиня прикусила губку, но не выдержала и тоже рассмеялась.
Вернулась Тереза с внучкой и детьми. Анн‑Мари, спустившись сверху, наскоро объяснила им, как обстоят дела, разделила ценности между всеми, велела спрятать и добавила, что это все, чем они располагают.
— Боюсь, только на это нам и придется жить, — вздохнула она.
— О нет, мадам! — вмешалась Кэролайн. — Я ваша кузина. Вы остановитесь в нашем доме и не будете ни в чем нуждаться.
— Вы моя родственница? — всхлипнула Анн‑Мари. — Ах, подумать только, что оставшаяся в Англии почти незнакомая родня позаботится обо мне и детях, а посторонние люди рискуют жизнью, чтобы прийти к нам на помощь! Спасибо! Спасибо!
