этой страной, – сказал Трелони.
– Не с этой, другой, тогда еще республикой в составе Союза. Но что об этом говорить?
– Вы правы. В горном учебном центре нам удалось создать минимум условий для временного нахождения боевых групп; впрочем, это касается только «Ирбиса». Американская группа даже сможет провести комплекс занятий по горной подготовке.
К автобусу подъехал легковой автомобиль посольства США. Трелони взглянул на Харсона:
– Вам, сэр, предстоит убыть в посольство. Вы с помощницей будете переброшены в Афганистан отдельно по дипломатическим каналам на одну из наших военных баз в Кабуле и оттуда руководить действиями отряда. На начальном этапе.
– Я в курсе, мистер Трелони.
– Ну а вы, – представитель посольства повернулся к командирам диверсионно-штурмовых групп, – можете проводить личный состав из лайнера в автобус. Дорога до Келяджей составляет двадцать два километра по шоссе на Туркменбаши, бывший Красноводск… я не ошибаюсь, мистер Тимохин?
– Насчет километража или бывшего названия города-порта на Каспии?
– И в том и в другом.
– Нет, не ошибаетесь, полковник.
– О’кей. Значит, двадцать два километра по шоссе и около девяти километров по щебеночной дороге в горы, к иранской границе. Примерно час. Командуйте!
Тимохин и Дак по связи передали подчиненным боевым группам приказ перейти в автобус. Трелони с Харсоном отошли к автомобилю.
Личный состав «Ориона» и «Ирбиса» быстро покинул борт самолета и разместился в автобусе. Посольский легковой автомобиль отъехал от ангара. В автобус вошел полковник Трелони и тут же отдал – уже на английском языке – команду водителю:
– По маршруту, вперед!
«Хендай» выехал на трассу. Спустя полчаса он свернул на щебеночную дорогу, уходящую между холмов к заснеженным вершинам гор, хорошо видимых в солнечную, жаркую погоду. Пост туркменских пограничников беспрепятственно пропустил «Хендай» в приграничную зону, где размещался горный учебный центр. Когда-то в восьмидесятых годах здесь готовили младших командиров и специалистов для войск 40-й общевойсковой армии, воевавшей в Афганистане. Сейчас от центра остались площадки парков, лагерей, остовы зданий, имитировавших афганский кишлак, вышки директрис и стрельбищ. Многое здесь изменилось. Поднявшись на широкое плато, окруженное с трех сторон невысокими перевалами, автобус свернул налево и, пройдя по ущелью около семисот метров, остановился на плато у каньона, называвшегося ранее Змеиным. Сейчас полковник Трелони назвал его Малым. Действительно, все течет, все изменяется. В восьмидесятые годы никому и в страшном сне не привиделось бы, что в кипящем повседневной учебно- боевой жизнью центре могут оказаться американцы. Сегодня они были здесь и вели себя по-хозяйски.
Автобус остановился у трех поставленных в ряд десятиместных палаток. Трелони объявил отряду построение. Обратился к полковнику Даку:
– Занимайте любые палатки, кроме левой штабной. Группе «Орион» недолго здесь оставаться. Как разместите личный состав, жду вас и полковника Тимохина в той самой штабной палатке.
Автобус поехал к склону перевала. Бойцы «Ирбиса» прошли в крайнюю левую палатку, российские спецназовцы устроились в тени навеса покурить.
Вскоре Трелони, Тимохин и Дак собрались в штабной палатке. Представитель посольства США – и скорее всего агент ЦРУ – довел до офицеров суть первого задания, которое предстояло выполнить отряду «Марс» в Афганистане.
– По согласованию сторон вам предстоит решить задачу по объектам, представляющим интерес для России. А именно по уничтожению трех заводов по переработке опиума-сырца, расположенных, – Трелони повернул штатив с картой, – в квадратах… или непосредственно у населенных пунктов Кайзабад и Тари- Пули. – Трелони указал на карте кишлак в Шургунском ущелье.
Тимохин поднял руку:
– Вопросы задаем по ходу постановки задачи или по окончании доклада?
– Можете по ходу, – разрешил Трелони.
– Вы сказали – три завода, но назвали два населенных пункта.
– Вы правы. Дело в том, что два завода размещены у кишлака Кайзабад. Для нормального функционирования отряда в Афганистане при выполнении начальной, а в будущем последующих задач в Тарикарском ущелье, в брошенном кишлаке Кандаш в подвалах полуразрушенных зданий оборудована специальная база. На нее уже завезено продовольствие, генераторы электропитания, агрегаты очищения воды, которую можно брать из протекающей по ущелью речушки, взрывчатка, боеприпасы, аккумуляторы для радиостанций, устройства для подзарядки аккумуляторных блоков ночных прицелов и дальномеров. Туда же доставлены и укрытые в роще у кишлака четыре армейских внедорожника «УАЗ». Мы могли бы поставить на базу и «Хаммеры», но российские машины привлекают гораздо меньше внимания, чем американские. К сожалению, мы так и не смогли добиться расположения местного населения, как в свое время это удалось советским войскам. У нас есть преданные нам люди в среде афганцев, но их мало. Большинство же населения относится к военнослужащим западной коалиции, и особенно к американцам, крайне враждебно. Впрочем, в этом виноваты мы сами. Удивительно, но к русским – я имею в виду граждан России – афганцы относятся с симпатией, несмотря на то что Советский Союз воевал здесь девять лет, и, надо признать, воевал хорошо. Но хватит лирики. Итак, на базе находятся четыре автомобиля «УАЗ». Имеется цистерна с бензином в пять тонн. А если посмотреть на карту, то база расположена в ущелье, соседнем с Шургунским, где находятся наркозаводы. Это я к тому, что задачу по заводам предстоит решать без совершения длительного марша или переброски отряда посредством техники, наземной или авиационной. Вернемся к первоначальной задаче.
Полковник Трелони достал из кейса папку синего цвета.
– Здесь вся информация по заводам. Схемы расположения лабораторий, складов, других производственных помещений, кишлаков, сведения о наркобаронах, владеющих заводами, обозначения постов охранения, караульных помещений, данные о вооружении и так далее. С содержимым папки ознакомитесь в Термезе или Кандаше. Я передаю ее полковнику Тимохину, так как группа «Орион», – полковник посмотрел на часы, – уже через час отправится в Афганистан. «Ирбис» будет переброшена туда позже, после того как российские бойцы проверят базу и организуют ее охранение. Вот, пожалуй, и все, что я должен был довести до вас. Командиру «Ориона» быть в готовности принять вертолет своего Антитеррористического управления и убыть в Термез, далее в Афганистан. Группе «Ирбис» – отдых, обед из запасов сухого пайка. Вечером полковник Дак может провести занятия с личным составом. Здесь еще остались тропы разведчиков и участки стрельбищ. Ну а перевалы вы и сами видели.
Тимохин повернулся к Даку:
– Недалеко отсюда, если ехать прямо на плато, не поворачивая к каньону, есть прекрасное место для отдыха, водопад. Дорога к нему зажата с двух сторон скалами, по всей ширине течет река. В ней, что удивит тебя, полно крабов. Да, в пресноводной воде крабы… Мы часто отдыхали там, на островках, которые находились на месте изгиба ущелья, ведущего к водопаду. Там, Джон, красиво, прохладно, спокойно.
– Благодарю, Алекс, я учту твой совет, – ответил Дак.
– Я вынужден оставить вас, – поднялся со скамьи Трелони, – и вернуться в Ашхабад. Автобус забираю, но завтра с утра для «Ирбиса» пришлю сюда пару «Хаммеров».
Командиры групп проводили представителя американского посольства. И как только за «Хендаем» улеглась пыль, в воздухе появился камуфлированный в желто-зеленые цвета «Ми-8».
– А вот и Антон Родионов.
– Ты знаешь командира экипажа? – спросил Дак.
– Знаю ли я его и экипаж этой «вертушки»? – усмехнулся Александр. – Как никто другой. Сейчас и не просчитать, сколько раз мы на этом «Ми-8» выходили в районы применения… Надежная машина, надежный экипаж.
«Ми-8», поднимая облако пыли, плавно сел на вертолетную площадку в пятидесяти метрах от палаток лагеря. Экипаж подошел к Тимохину. Командир, майор, подойдя, развел руки в стороны:
– Ну, привет, Саныч! Значит, снова вместе?
