— Я бы, конечно, предложила сотрудничество с ними. Сколь это мне ни отвратительно, но лучшего выхода для нас пока не вижу. Впрочем, это преждевременно. Прежде всего надо найти Адама. Поговорить с ним и выяснить, что именно произошло. А уж потом совместно принять решение.
Лорен Мьюз протянула снимок Нейлу Кордове.
— Это Реба, — узнал он.
— Да, — кивнула Мьюз. — Это снимок с камеры слежения в «Таргет», где она вчера делала покупки.
Он поднял на нее глаза.
— Это как-то поможет?
— Видите женщину, вот тут? — Мьюз ткнула в снимок указательным пальцем.
— Да.
— Вы ее знаете?
— Вроде бы нет. Может, есть еще, под другим ракурсом?
Мьюз протянула ему еще одну фотографию. Нейл Кордова сосредоточенно рассматривал изображение, желая найти нечто такое, что поможет следствию. Но потом покачал головой.
— Нет, не знаю. Кто она?
— Есть свидетель, который видел, как ваша жена садилась в фургон и как «акуру» Ребы увела со стоянки какая-то женщина. Мы попросили его просмотреть все записи с камер наблюдения. И он ее узнал.
Нейл снова глянул на снимок.
— Нет, мне она незнакома.
— Ладно, мистер Кордова. Спасибо вам. Я выйду ненадолго.
— Могу я взять эту фотографию? Вдруг что-то вспомню?
— Да, конечно.
Он тупо смотрел на фото — все еще не пришел в себя после процедуры опознания. Мьюз вышла из комнаты и зашагала по коридору. Секретарша в приемной приветственно махнула ей рукой. Она постучала в дверь кабинета Пола Коупленда. Он крикнул:
— Войдите!
Коупленд сидел за столом перед видеомонитором. В офисе окружного прокурора не использовали в допросных односторонние зеркала. Вместо этого была телекамера. И Коуп мог наблюдать за происходящим. Он не сводил глаз с экрана, смотрел на Нейла Кордову.
— Тут еще кое-что выяснилось, — сказал он ей.
— Что?
— Марианна Гиллеспи остановилась в отеле «Трейвлодж» в Ливингстоне. Сегодня утром должна была съехать. У нас также имеется свидетель, служащий отеля, он видел, как Марианна входила к себе в номер с мужчиной.
— Когда?
— Он точно не помнит, но думает, дня четыре-пять назад. Вскоре после того, как зарегистрировалась.
Мьюз кивнула.
— Здорово.
Коуп не сводил глаз с монитора.
— Возможно, нам стоит провести пресс-конференцию. Пусть журналисты опубликуют снимок той женщины в магазине. Вдруг кто и опознает.
— Ну, не знаю. Я не сторонница публичности в таких делах. Разве что в случае крайней необходимости.
Коуп продолжал изучать Нейла Кордову по монитору.
«Интересно, что у него на уме? — подумала Мьюз. — Коуп перенес немало трагических событий в своей жизни, в частности, смерть первой жены».
Мьюз окинула взглядом кабинет. На столе лежали пять новеньких айподов, еще в коробках.
— А это что? — спросила она.
— Айподы.
— Вижу. Для чего?
Коуп не отрывал взгляда от Кордовы.
— А я так надеялся, что он это сделал.
— Кордова? Нет.
— Знаю. Почти физически ощущаешь, какая боль исходит от этого человека.
Они помолчали.
— А айподы для подружек невесты, — наконец сообщил Коуп.
— Как мило.
— Может, мне стоит потолковать с ним?
— С Кордовой?
Он кивнул.
— Что ж, это нелишнее.
— Люси обожает грустные песни, — заметил Коуп. — Ты ведь это знаешь, верно?
Хотя Мьюз и была подружкой невесты, Люси она знала недостаточно долго и не слишком хорошо. Впрочем, она кивнула, а Коуп продолжал смотреть на монитор.
— Каждый месяц покупаю ей новый диск. Банально, понимаю. Но она обожает музыку. Так что каждый месяц я преподношу ей самые печальные песни, какие только можно отыскать. Просто сердце разрывается. Ну, к примеру, в этом месяце раздобыл записи группы «Блю октобер» и «Сид» в исполнении Энджи Апаро.
— Никогда не слышала.
Он улыбнулся.
— Еще услышишь. Это подарок. Все эти мелодии уже загружены в айпод.
— Прекрасная идея, — заметила Мьюз и ощутила, как кольнуло сердце.
«Надо же, Коуп подбирает диски для любимой женщины. Как же ей повезло!»
— Удивляюсь, почему Люси так нравятся именно эти песни. Ну, ты поняла. Сидит одна в темноте, слушает их и плачет. Так действует на нее эта музыка. Я такого не понимаю! А в прошлом месяце? Раздобыл эту песенку в исполнении Мисси Хиггинс. Ты ее знаешь?
— Нет.
— Классная исполнительница. Ее песни просто убивают! В одной говорится о бывшей любви и о том, что ей просто невыносимо прикосновение чьей-то другой руки. Пусть даже она и понимает, что с прошлым покончено.
— Печально.
— Вот именно. А ведь Люси теперь счастлива, верно? То есть, я хочу сказать, нам хорошо вместе. Мы, наконец, нашли друг друга и скоро поженимся. Так почему она все слушает эти рвущие сердце песни?
— Это ты меня спрашиваешь?
— Нет, Мьюз, просто хочу кое-что объяснить. Я долго не понимал. Зато теперь мне все ясно. Все эти грустные песни ранят, но не опасно. Это отвлекающий маневр. И все под контролем. Возможно, они помогают представить, что это такое — настоящая боль. И в то же время это не так. Люси, конечно, осознает: к настоящей боли подготовиться нельзя. Придется терпеть, когда она будет рвать тебя на части.
Зазвонил телефон. Коуп отвел взгляд от экрана, снял трубку.
— Коупленд, — бросил он в микрофон. Потом поднял глаза на Мьюз. — Есть кое-какие сведения о близких родственниках Марианны Гиллеспи. Тебе надо съездить.
