замерзает, что тепло уходит из его тела в снег и в морозный воздух. Лицо у него онемело. Случилось это настолько постепенно, а мысли его были так далеко, что он даже забыл имя девушки, из-за которой отправился туда, но когда он заставил свои окоченевшие конечности двигаться — поднялся сначала на колени, потом встал и неуверенно зашагал, на него снизошло озарение: он увидел всю свою жизнь (и жизнь всех людей), спрессованную в мгновения, в ходе которых тепло медленно, неумолимо рассеивалось, окруженное стеной бесчувственного и прекрасного льда.
Он остановился и огляделся. Большие ворота, ведущие на Серкус-Гарден, были справа, а слева — Мраморные пруды. Ему нужно было принимать решение. Если он пустится на поиски человека в красном, Чаня, и ему повезет найти его убежище, то он, скорее всего, столкнется с солдатами майора Блаха. Поиски Изобелы Гастингс потребуют знания городских отелей и доходных домов, а у него таких знаний просто нет. У заговорщиков — Граббе, Ксонка и д'Орканца, — по их же собственным словам, принца не было. При том что он не очень верил в себя, наилучшим выбором, который приходил ему на ум, была мадам ди Лакер- Сфорца в отеле «Сент-Ройял», хотя он и страшился этого, хотя нервы его натягивались как струны при одной этой мысли. Он был всего в нескольких минутах пути от этого отеля; возможно, ему откроют дверь даже в такой час?
Из окон отеля все еще лился свет, но улица рядом с ним была пуста. Свенсон подошел к дверям — они оказались заперты. Он даже не успел постучать в стекло, как увидел портье, идущего по холлу со связкой ключей. Свенсон подергал за дверь ручку, и это не осталось незамеченным. Человек отпер дверь и приоткрыл ее.
— Чем могу служить?
— Прошу прощения, я понимаю — час поздний… я ищу… я доктор, мне необходимо поговорить с одним из ваших постояльцев, с некой мадам ди Лакер-Сфорца.
— А, с графиней?
— Да.
— Это невозможно. Вы доктор?
— Меня зовут Свенсон… Она меня наверняка примет…
— Да, доктор Свенсон. Нет, к сожалению, это невозможно.
Портье посмотрел куда-то мимо Свенсона на улицу и издал резкий щелкающий звук языком — такой производит кучер, погоняя лошадь. Свенсон повернулся, чтобы посмотреть, к кому он обращается. Из тени на другой стороне улицы в ответ на этот звук вышли четыре человека. Свенсон узнал их по плащам — охранники института. Он снова повернулся к двери — портье закрыл ее и теперь запирал. Свенсон постучал кулаком по стеклу — портье проигнорировал его. Свенсон повернулся к четверке людей на улице. Они стояли большим полукругом посреди дороги, перекрывая ему пути к отступлению. Рука его нырнула в карман и нащупала там револьвер.
— В этом нет нужды, доктор, — раздался резкий, хрипловатый голос справа от него.
Свенсон посмотрел туда и увидел широкоплечую, устрашающую фигуру графа д'Орканца, который стоял в тени в стороне от окна. На нем был цилиндр и тяжелая шуба, в правой руке он держал трость с серебряным набалдашником и смотрел на Свенсона холодным, оценивающим взглядом.
— Он может понадобиться вам позднее, — произнес граф, — а сейчас, позвольте вас заверить, у нас есть более насущные проблемы для обсуждения. Я надеялся, что вы появитесь здесь, и вы не разочаровали меня… Хорошее начало нашего разговора. Не хотите прогуляться со мной?
Не дожидаясь ответа, граф развернулся и зашагал в туман. Свенсон посмотрел на охранников, проглотил комок в горле и поспешил за графом.
— Зачем вы ждали меня? — спросил Свенсон, поравнявшись с графом.
— А зачем вам понадобилась графиня в такой неподобающий час?
Свенсон, судорожно ища ответ, повернул голову — четверо мужчин шли в нескольких ярдах за ними.
— Можете не отвечать, — прошептал д'Орканц. — У всех у нас есть свои тайны. Не сомневаюсь, что у вас были достаточные к тому основания. Когда я обратил внимание, что вы состоите в миссии принца, я вспомнил ваше имя — вы автор весьма ценной статьи о последствиях обморожений?
— Да, я автор этой статьи, уж не знаю, насколько она ценная…
— Главное, что вас заинтересовало, если я не ошибаюсь, это любопытное сходство между повреждениями тканей, подвергшихся воздействию крайне низких температур, и ожогами.
— Верно.
Граф мрачно кивнул:
— Именно поэтому я вас и ждал.
Он повел Свенсона по ухоженной боковой дорожке с восточной стороны обнесенного стеной сада. Они остановились у деревянной двери в сводчатой нише, д'Орканц отпер замок, и они вошли внутрь. Они оказались в саду на густой, мягкой траве; Свенсон услышал, как следом за ними вошли охранники и закрыли дверь. Вокруг них были громадные вазы и клумбы, нависали ветви деревьев. Наверху было окутанное туманом небо. Он поспешил за графом, успевшим уйти вперед к большой сверкающей оранжерее, нечеткие очертания окон которой рассеивали свет, льющийся изнутри. Граф отпер стеклянную дверь и вошел внутрь, придержав ее для Свенсона, который сразу же оказался в клубах влажного едкого теплого воздуха. Д'Орканц закрыл за ними дверь, оставив четырех охранников в саду. Он кивнул на ближайшую вешалку:
— Вам лучше снять пальто.
Граф, на ходу пересекая оранжерею (только тут Свенсон понял, что ее пол устлан ковром), подошел к большой, плотно занавешенной кровати с балдахином, стащил с себя шубу, положил ее, шляпу и трость на небольшой деревянный столик и осторожно заглянул сквозь просвет в занавесях — смотрел он туда минуты две, и лицо его оставалось бесстрастным. Свенсон чувствовал, как пот струится по его телу. Он поставил свой медицинский саквояж и, чувствуя увесистый пистолет в кармане, стащил с себя пальто. Ему не хотелось расставаться с оружием, но, с другой стороны, он не рассчитывал, что ему удастся отбиться от д'Орканца и всех охранников. Бросив на Свенсона взгляд, д'Орканц сделал движение рукой, приглашая его подойти к кровати, и, когда тот приблизился, отдернул занавес.
На кровати под тяжелыми одеялами лежала дрожащая женщина с закрытыми глазами. Она была бледна и прерывисто дышала. Свенсон бросил взгляд на графа:
— Она спит?
— Не думаю. Если бы у нее была высокая температура, я бы сказал, что это лихорадка. Но поскольку температуры у нее нет, то…
— Может быть, вы посмотрите, доктор? Прошу вас…
Он отошел в сторону от кровати, одновременно раздвигая занавеси.
Свенсон наклонился, разглядывая лицо женщины. Ему показалось, что в ее чертах есть что-то азиатское. Он приподнял ее веки, пощупал пульс на шее, отметил с тревогой синеву губ и языка и с еще большим беспокойством — отметины на шее и лице, подобные тем, что может оставить на коже осьминог. Он нашел ее руку под одеялами, почувствовал ее холод, нащупал пульс и на запястье. Он увидел, что кожа на кончиках ее пальцев содрана, потянулся через кровать, взял другую руку — пальцы на ней были такие же. Свенсон стянул с нее одеяло до талии. Женщина была голая, и синева распространялась по всему ее туловищу. Он почувствовал движение сбоку — граф принес его медицинский саквояж, из которого Свенсон вытащил стетоскоп, прослушал легкие женщины, потом повернулся к графу:
— Она не была в воде?
— Нет, — отрезал граф.
Свенсон нахмурился, прислушиваясь к ее затрудненному дыханию. Оно было точно таким, какое бывает у спасенных утопленников. Он залез в свой саквояж за ланцетом и термометром. Он собирался измерить ей температуру и взять немного крови.
Минут сорок спустя Свенсон вымыл руки и принялся протирать глаза. Он поднял голову посмотреть, не занимается ли рассвет, но небо все еще было темным, потом зевнул, пытаясь вспомнить, когда в
