Вот один из них. Когда контратакующий противник прорвался к деревне Зябки, там ему противостояла небольшая группа воинов 125-го танкового полка. Она насчитывала всего 72 человека. Гитлеровцев же было свыше 300, да и танков у них было больше. Но наши танкисты и автоматчики во главе с политруком Арсентьевым смело ринулись в неравную схватку и победили. Даже будучи ранен, Арсентьев не покинул свой танк, продолжая расстреливать и гусеницами своей боевой машины уничтожать фашистов до тех пор, пока не была очищена от них деревня.
Понеся большие потери, гитлеровцы начали отходить также от Пучкова, Тинина и Ромоданова. Действовавшие там наши танкисты и пехотинцы вновь смогли присоединиться к частям, сражавшимся в городе.
А на следующий день с востока и юга начали подходить передовые отряды 290-й и 258-й стрелковых дивизий, что исключило возможность дальнейших попыток врага окружить подвижную группу.
Но у противника оставались еще крупные силы. И он день за днем бросал их в контратаки, стремясь выбить нас из города. Однако этим он лишь затянул борьбу еще на несколько дней.
Части 112-й танковой, 154-й стрелковой и 31-й кавалерийской дивизий медленно, но неотвратимо продвигались с боями к центру города. К исходу 28 декабря они овладели более чем 20 кварталами. Противник был обескровлен, и его сопротивление постепенно ослабевало. На следующий день ожесточенные бои продолжались уже в отдельных частях города. А в ночь на 30 декабря последовал новый дружный удар танков с пехотой и конниками. В результате боя, длившегося несколько часов, остатки вражеских войск были окончательно выбиты из города и поспешно бежали в северо-западном направлении.
К полудню 30 декабря Калуга была полностью очищена от противника войсками подвижной группы и подошедших других соединений 50-й армии. В ходе боев за город было уничтожено большое число фашистских солдат и офицеров, а также захвачено много трофеев.
В Калуге многое и поныне напоминает о доблести и геройстве советских воинов, освободивших этот город. Лучшую свою площадь назвали калужане именем Победы. Здесь они зажгли вечный огонь Славы в память о всенародном подвиге в годы Великой Отечественной войны.
Бывая в гостях у калужан, которые, как и туляки, оказали мне честь, избрав почетным гражданином своего города, не раз прохожу по памятным местам уличных боев. Среди них и улица Циолковского, бывшая Коровинская, где стоит дом великого ученого, ныне музей, привлекающий посетителей со всей страны. Здесь тоже шел бой. И наши танки с пехотой очищали эту улицу от врага. Глядя на нее теперь, как-то особенно живо и глубоко чувствуешь, что, громя немецко-фашистских захватчиков, советские воины с честью защитили и вознесли еще выше славу родной земли и ее великого народа, давшего миру бесценные достижения человеческого гения.
Вскоре после освобождения Калуги завершилось декабрьское контрнаступление советских войск под Москвой. Партия и правительство высоко оценили действия нашей дивизии, удостоив ее высокой награды — боевого ордена Красного Знамени. Говоря о действиях левого крыла Западного фронта во время разгрома противника под Тулой и Калугой, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих воспоминаниях отметил: «В контрнаступлении основную роль здесь сыграли танковая дивизия А. Л. Гетмана, кавкорпус П. А. Белова и оперативная группа 50-й армии, действовавшая под командованием генерал-лейтенанта В. С. Попова»[17].
Освобождением Калуги и близлежащих населенных пунктов были созданы условия для дальнейшего наступления левого крыла Западного фронта с целью разгрома юхновской группировки противника.
Этой победой встретили мы Новый, 1942 год, глубоко веря, что провал гитлеровского наступления на Москву станет поворотным пунктом в борьбе за освобождение нашей Родины, за полную победу над врагом. И то, что это сбылось, доныне наполняет гордостью сердца всех участников грандиозной битвы, всех советских людей. Гордостью за наше могучее социалистическое Отечество, за неиссякаемые силы советского народа, за родную Коммунистическую партию.
…В январе 1942 г. 112-я танковая дивизия сначала находилась в резерве в Калуге, затем наступала на Юхнов и Масальск. В феврале она была реорганизована в танковую бригаду. А в середине апреля командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков приказал мне сдать ее начальнику штаба полковнику М. Т. Леонову, выехать в один из подмосковных городов и вступить в командование 6-м танковым корпусом.
Глава вторая
Под Сычевкой и Ржевом
Приказ о начале формирования 6-го танкового корпуса был подписан 22 апреля 1942 г., а четыре дня спустя я прибыл в небольшой подмосковный городок, где расположилось управление нового соединения. Собственно управления в полном смысле этого слова пока не было, оно еще только комплектовалось за счет резерва Западного фронта. Но уже были на месте комиссар корпуса Петр Григорьевич Гришин, начальник штаба Николай Сосипатрович Комаров и несколько их помощников.
Мы быстро освоились и, не теряя времени, приступили к предстоявшему нам сложному делу — формированию танкового корпуса.
Соединения, подобные нашему, создавались тогда в Красной Армии впервые. Правда, механизированные корпуса были у нас и в предвоенные годы. Но они имели иную организацию. Потом поиски форм создания крупных бронетанковых соединений для использования их в качестве оперативного средства привели в конце 1940 г. — начале 1941 г. к формированию механизированных корпусов в новой организации. Каждый из них состоял из двух танковых и одной моторизованной дивизии. Танков новых типов — КВ и Т-34 было еще мало.
Это обстоятельство, а также неполная боевая готовность наших механизированных корпусов, объяснявшаяся тем, что они еще находились в стадии реорганизации и перевооружения, дали себя знать с самого начала Великой Отечественной войны.
В условиях внезапного нападения гитлеровской Германии и первых неудач наших войск механизированные соединения не удалось использовать по их прямому назначению — для стремительного наступления на большую глубину. Они применялись для нанесения контрударов, сыгравших немалую роль в замедлении темпов продвижения фашистских полчищ, вели вместе со всей Красной Армией тяжелые оборонительные бои.
В результате героического сопротивления советских войск врагу был нанесен огромный урон. Даже по данным немецкого командования менее чем за месяц боев с 22 июня до середины июля 1941 г. фашистский вермахт потерял 50 % своих танков[18].
Но и мы понесли большие потери. Причем гитлеровцам ничто не мешало восполнять урон в танках путем их восстановления, а также производства новой техники на заводах почти всей Европы. У нас же в условиях отступления и эвакуации промышленности на восток страны таких возможностей не было, и оставшиеся танки в основном использовались не в составе крупных соединений, а отдельными бригадами, батальонами и даже небольшими группами для действий из засад. Осенью и зимой 1941 г. они применялись и в наступательных операциях, но главным образом для решения тактических задач.
К весне 1942 г., однако, положение изменилось. Советский народ под руководством Коммунистической партии прилагал героические усилия для ввода в строй эвакуированных предприятий и увеличения производства военной продукции. Благодаря этому, в частности, выпуск танков уже во втором полугодии 1941 г. вырос в 2,5 раза, что позволило расширить вполне оправдавшую себя организацию танковых бригад. А в первой половине 1942 г. славные советские танкостроители достигли еще более крупного успеха. По сравнению с предшествующим полугодием они вновь увеличили производство более чем вдвое[19].
Эшелоны с танками все усиливавшимся потоком шли из глубокого тыла в прифронтовые районы. Непрерывно формировались новые танковые бригады и отдельные полки. Но теперь эта форма организации
