Я люблю тебя, прощай

– Вы хотите сохранить этот брак, Роза?

– Нет. – Ни секунды не уходит на размышления.

– Вы уверены?

– Э-э, нет.

– Тогда я спрошу иначе. Как вы относитесь к перспективе состариться рядом с Гарри?

– Кошмар!

И тут меня передергивает, будто я окончательно стряхиваю с себя Гарри. В кабинете разливается удивительное спокойствие. Разве такое может быть? Но это так.

Нет, не так – снова возникает жуткая неловкость.

– Какая нелепица! Вы, Аня, не обижайтесь, но вопросы у вас дурацкие, – вступает вдруг Гарри в совершенно несвойственной для него манере. – Человек никогда не знает, чего он на самом деле хочет. Да и как? Нельзя же сгонять в будущее и глянуть, того мы хотим или не того. И решение нельзя на пробу принять, чтобы убедиться, сработает ли оно. Нам только кажется, что мы знаем, чего хотим. Истинно так.

Бог ты мой, Гарри! Прямо расцеловала бы! Так уверенно и внятно! Получи и распишись, Аня!

– То есть, по сути, вы хотите сказать, что мы играем в «угадайку»? – спрашивает Аня, заметно присмирев.

– Да. Только на кону живые сердца.

Убойная фраза, но я все равно уйду от него. Наверное.

Договариваемся о следующем визите и прощаемся с Аней.

Где-то на середине лестницы сердце у меня в груди радостно подскакивает – вот оно, началось! Наконец-то! Скорей бы рассказать Альпину. Но на последней ступеньке сердце вдруг падает – что я наделала? Что я делаю? Сердце скачет как на батуте, верх-вниз, вверх-вниз. Аж подташнивает. Я выбросила за борт всю прежнюю жизнь, оборвала все привычные связи, а теперь даю отставку своему старому безобидному мужу. Страшно до ужаса, но сказанных слов назад не воротишь. Это правдивые слова, и сказать их было нужно. По крайней мере, мне кажется, что они правдивы. Черт! Хоть бы на консультации Гарри сморозил какую-нибудь чушь. Только усложняет все своим философствованием.

Гарри ведет машину быстрее, чем обычно. Альпин обожает быструю езду, и ума ему не занимать. Получается, будто Гарри знает про него, становится им, чтобы сбить меня с толку.

– Заскочим в паб? – беспечно предлагает он.

Я пристально вглядываюсь в его профиль. Нет, это все тот же Гарри. Кто-кто, а Гарри умеет прикинуться, что все путем, когда мир летит в тартарары.

– А, давай. – Хотя единственное, чего мне сейчас хочется, это включить компьютер и проверить почту. – Сэм без нас обойдется. Я только звякну ему, чтобы не забыл спать лечь.

Едем назад в Эвантон – выпьем на «Террасе» и пешком дойдем до дома. Мы, к слову, вполне могли бы выпить и дома – дешевле и удобнее. Но об этом я молчу. Ставлю диск Дайдо [18] и подпеваю ей про то, что не вывешу белого флага над дверью. Дайдо явно еще не ходила замуж. Плохо себе представляет. Да через пару годков она залезет на крышу и будет размахивать этим чертовым флагом как подорванная!

В холле горит камин, по углам сидят и тихо переговариваются немногие посетители. Кто-то играет в бильярд в баре по соседству, шары стукаются друг о друга и гулко перекатываются.

– Вина? – осведомляется Гарри.

– Да, пожалуйста. Красного, большой бокал.

Он возвращается с пинтой пива и моим вином.

– Так! А интересная у нас вышла… э-э… консультация у Ани. Стало быть, конец. – Он энергично потирает руки, будто стирает остатки нашей семейной жизни. На меня не глядит. Таращится на смазливую барменшу, как она тянется за стаканом. Наглец. А он здорово выглядит. Он выглядит… моложе.

– Похоже, да. – Где, спрашивается, мой сволочизм, когда он мне позарез нужен?

– Зря, стало быть, все это затеяли – наш переезд сюда.

– Не надо. Что сделано, то сделано. Мы пытались.

– Но мы будем ходить к Ане, пока суд да дело?

– Да. Неплохая идея. Мы при ней оба ведем себя лучше, – соглашаюсь я.

– А мы ей скажем?

– Что скажем?

– Что разбегаемся, – шепчет Гарри.

Между нами повисает пауза. Ужас до чего все-таки страшные слова. Аж мурашки по коже. Наш секрет.

– Нет. Невежливо как-то. Вроде как она не справилась. Давай подождем, – говорю, а сама чувствую: засасывает меня в болото собственной нерешительности. Спрыгнуть-то с той клятой скалы я спрыгнула, а не лечу. Цепляюсь за страховку, не отпускаю.

– Да. Она правда славная. И она же не виновата.

– Оставим пока все как есть.

– Ни к чему ее обижать. Хорошая девочка.

Вот даем! Только послушайте! Потом мы сидим и молча пьем, и вдруг я без всякого предупреждения фыркаю со смеху, да так, что обрызгиваю Гарри вином. А все потому, что представила, как мы будем врать Ане. Прикидываться из вежливости, что помирились. Мы с ним вступили в сговор, накануне развода!

Гарри поначалу и не думает смеяться – морщится брезгливо и утирается. Потом – слава тебе господи – и сам начинает хохотать. А со мной творится что-то жутко непонятное. От его смеха мне становится страшно весело, и я чувствую себя такой пьяной. От одного, хоть и большого, бокала вина так не захмелеешь.

– Еще по одной?

– Ага.

И чем, по-вашему, мы занимаемся, отметив поминки по собственному браку и с грехом пополам доковыляв до дому? Мы занимаемся сексом! И мне даже не противно.

Мацек

«Хватит думать о сексе, Мацек! – кричу я себе. – Будешь воображать себя и Аню в постели – сглазишь. Гони прочь образы обнаженной Ани!»

В пиццерии тепло, пахнет чесночными гренками. Здесь куда лучше, чем у меня в фургоне. Я бы и спал тут. Тепло, чисто, дух чесночный. Отличное место. Сэм в подсобке подготавливает лепешки. Он хороший работник – всегда моет руки, ни на что не жалуется.

– Ну, Сэм, как дела с твоей польской подружкой? – Я всегда его про это спрашиваю.

– Никакая она мне не подружка, кретин, – всегда отвечает он.

Мы с ним так теперь разговариваем – мы старые друзья.

– Ну, тогда ты даруй ей подарок. Или откармливай хорошим обедом в хорошем ресторане.

– Ага, как скажешь. А как твои шуры-муры с той замужней бабой? – спрашивает он, раскладывая лепешки по сковородкам.

– У меня не имеются шуры-муры с Аней.

– Ты давай шевелись, а то она решит, что не нравится тебе.

– Опять ты надо мной хохочешь.

– Я над тобой смеюсь.

– Что же мне делать?

– Да я-то почем знаю? Ты что, дурак? Мне же всего четырнадцать.

– Но ты знаешь ее мужа, ты про Аню знаешь что-то, а я не знаю. Я не могу спать от мыслей про нее.

Но Сэм вздыхает и говорит:

– Надеюсь, ты только прикидываешься таким несчастненьким. Я, конечно, может, чего не догоняю, но, по-моему, женщины не любят спать с несчастненькими.

Потом работа у него заканчивается и его мамуся забирает его домой. Роза ее имя. Хорошая женщина, но Сэм плохо к ней относится. Не улыбается, когда она улыбается, даже почти не смотрит на нее. Я не