Терразини подавил досаду и ответил самым сердечным тоном:
— Комиссар, как я рад снова услышать ваш голос! Лицо у него посерело. В уголке глаза сильно забилась жилка. Чиринна и его клан снова осрамились.
— Адвокат, — проговорил Каттани, — ваши прихвостни взорвали мой автофургон. К счастью, я ночевал в другом месте.
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — с притворным удивлением ответил Терразини. — Но скажите, могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?
— Разумеется, — отозвался комиссар. — Даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы вы передали мне виновника насилия над моей дочерью. Когда все будет подготовлено, позвоните дону Манфреди. Что, что? Неужели вы думаете, что я столь наивен, что ночую у дона Манфреди? Но он знает, где меня найти.
Терразини продолжал ломать комедию.
— Комиссар, право, не знаю, что вы имеете в виду. Но постараюсь разузнать, собрать все сведения. Если мои старания увенчаются успехом, обязательно вам сообщу.
Повесив трубку, Терразини сразу же сделал вывод, что дело приняло слишком опасный оборот. Тут лучше прибегнуть к вмешательству какого-нибудь высокопоставленного лица, которое сможет безболезненно все уладить.
Он набрал номер профессора Лаудео в Риме.
— Нет, — ответил тот. — Сейчас я абсолютно не могу уехать из Рима. О моем приезде на Сицилию не может быть и речи. Я должен контролировать деятельность Ассоциации во всеитальянском масштабе, не могу же я заниматься тем, что происходит в каждом далеком городке.
Адвокат позволил себе возразить.
— Нельзя терять бдительность. Иногда мелкие неприятности на периферии могут привести к серьезному скандалу в центре.
— Вы неправильно действовали с самого начала, — парировал Лаудео, и в голосе у него зазвучало нетерпение.— Да и потом, не вижу, как мог бы воздействовать на этого полицейского.
Насчет этого у Терразини имелась одна идейка, и он изложил ее со всей ясностью:
— В столице нетрудно найти какого-нибудь меткого парня. А комиссар ездит туда-сюда. Все будет выглядеть как происшествие римской уголовной хроники.
— Я в это не намерен вмешиваться, — резко сказал Лаудео.
В голосе Терразини зазвучали угрожающие нотки:
— Если этот тип поднимет шум, то связи банка смогут проследить до самого верха, они приведут в Рим.
— Я хочу внести ясность, — резко оборвал разговор Лаудео, — финансовые отношения Ассоциации с вашим банком абсолютно законны. В остальном между нами существуют более чем корректные отношения взаимопомощи. Там у себя вы изрядно напортачили. Вот теперь сами и расхлебывайте.
За маленьким кухонным столом Каттани собирался ужинать. Анна Карузо поставила перед ним тарелку с дымящимися баклажанами, густо посыпанными натертым сыром-пармезаном. Девушка не колеблясь согласилась спрятать комиссара у себя. В квартирке все будило горестные воспоминания. На стене в прихожей висели рядом две фотографии. Одна — брата, а другая — полицейского Лео Де Марии, такого красивого и всегда такого веселого.
— Я не раз задавал себе вопрос, — сказал комиссар, — мог ли я что-нибудь сделать, чтобы спасти Лео?
— Не надо себя мучить, — попыталась утешить его девушка, — вы сделали все, что было в ваших силах.
Комиссар покачал головой.
— Еще бы совсем немножко, и я бы их всех засадил. Они вот-вот должны были один за другим расколоться. Но кто мог предположить, что они пойдут на такую гнусность, что они так жестоки? Похитить дочь, понимаешь? Может, другой вел бы себя на моем месте более мужественно. Сказал бы себе: хорошо, я пожертвую Дочерью, но припру вас к стене, раздавлю. А у меня не хватило духа.
— Но зато вы спасли дочь.
Каттани обтер салфеткой губы.
— Да, — сказал он, — но теперь я стал другим. Я жажду мести, И они тоже не те, что прежде. Я почувствовал, они дрожат от страха.
Девушка подошла к зазвонившему телефону.
— Да, он здесь, у меня, — проговорила она. И повесив трубку, передала комиссару: — Звонил дон Манфреди. Они сообщили: встреча этой ночью у старого рыбного склада.
Старый склад находился за городом, у моря. Четыре разрушенных стены напоминали о тех временах, когда рыбаки сгружали сюда свой улов тунца. На пустынном берегу лежало с десяток огромных якорей с острыми, задранными в небо лапами.
Каттани притаился за якорями и стал ждать. Наконец он увидел медленно приближающийся автомобиль. Машина остановилась у самой кромки берега. Распахнулась дверца, и в свете фар комиссар узнал силуэт Чиринна.
Несколько секунд Каттани следил за каждым его движением, а потом крикнул: — Выключи фары!
И в темноте побежал по песку, укрылся за развалинами склада.
— Не беспокойся, — со смешком ответил мафиозо. — У нас все по-честному.
Но Каттани, не доверяя ему, повторил:
— Выключи фары! И проходи вперед.
И снова быстро и незаметно перебежал на другое место.
— Эй, ты где? — заорал Чиринна. Он наполовину влез в машину и погасил фары. — Выходи, легавый!
Каттани воспользовался этим моментом, чтобы новой перебежкой зайти ему за спину. И теперь стоял сзади него, уперев в бок дуло пистолета.
— Подними руки вверх и не шевелись! — приказал Каттани.
Несколькими быстрыми движениями обыскал его. Чиринна был безоружен.
Мафиозо так негодовал, будто ему нанесли неслыханное оскорбление.
— Когда мы даем слово, — прошипел он, — мы его держим. Без всяких фокусов. Я привез тебе того человека, которого ты хотел.
Каттани, оставаясь по-прежнему начеку, обошел вокруг машины.
— Скажи, пусть выходит.
Чиринна изумленно развел руками.
— Да как он может это сделать? Он же связан.
— Где он?
— Там, в багажнике. Подготовлен для укладки в гроб!
Каттани не мог сдержать ярости.
— Я же требовал его живым! Живым!
— Ну, знаешь, ты хочешь слишком много, — отозвался Чиринна. — Не можешь же ты претендовать, чтобы тебе подали на блюдечке готового свидетеля.
Он открыл багажник. Чиркнул спичкой, и перед Каттани на несколько секунд предстало ужасное зрелище: задушенный с высунутым языком, выпученными глазами, колени высоко подтянуты к груди. Длинная веревка стягивает за спиной кисти рук, спускается до щиколоток, тоже стянутых двумя тугими узлами, и к шее, обвивая ее скользящей петлей. Старое и жестокое наказание, придуманное мафией. Жертве уготовано неминуемо удавить себя самой. Чем больше связанный дергается, стремясь освободиться, тем туже петля сжимает шею, пока не задушит.
Каттани сунул пистолет в кобуру.
— Ты тоже заслуживаешь такого конца, — холодно произнес он.
— И не надейтесь! — ухмыльнулся мафиозо. — Я из другого теста.
