хотелось думать, что тот человек мог быть ни в чем не виноват. Тихон успокаивал себя тем, что расстрелянный — скорее всего из числа террористов, мародеров или партизан. Все они ради идейных принципов готовы забрать любую жизь. Или просто так — от желания убивать. Но если ты сегодня умертвил кого-то, не стоит удивляться, если то же самое сделают с тобой завтра. Так и цепляется одно за другое…
— Замечательно! — раздался голос Верховцева — Да вы, батенька философ!
— Что? — непонимающе откликнулся Тихон.
— Мысли у вас редкие! Я имею в виду, по сравнению с большинством тех, кто сидел до этого на вашем месте! Не желаете взглянуть?
Он развернул экран к Тихону.
На стареньком, потускневшем от времени мониторе отображались разноцветные пятна, выстроенные в совершенно хаотичной последовательности, испещренные многочисленными линиями разной толщины, будто стежками нитей.
— Обычно, если у человека мысли серые, то и цветов немного. А у вас прямо-таки радуга! — заулыбался доктор Верховцев. — Если не секрет, о чем думали? Постойте-постойте, я сам…
В задумчивости прикусив губу, он всмотрелся в экран.
— Разумеется, о смерти и… — Верховцев нахмурился. — О чем-то таком глобальном… Вероятно, о нескончаемой ее череде, верно?
Тихон был обескуражен его догадкой.
— А вот сейчас прямо краснотой все заело! — с восторгом объявил Верховцев. — Чую, не нравлюсь я вам. А вы любите меня. Так будет правильнее.
Доктор повернул экран к себе и вдруг спросил:
— Вы в бога верите?
— Нет… То есть… — растерялся Тихон. — Не знаю.
— Понимаю, понимаю, — прервал его Верховцев, продолжая колдовать над клавиатурой. — Перво- наперво следует разобраться, что есть бог, верно? Все мы так. Начинаем думать о боге, и сразу представляем себе старичка с бородой на облаке. Естественно, понимаем, что такого быть не может, и уже не задумываемся, есть ли он на самом деле. Нет старичка — и все тут! А равно и нет бога! — Верховцев хихикнул. — Но кто-то разве задумывается, что если нет бога снаружи — так значит, всяк должен его искать внутри! Как вы думаете? — закончил доктор Верховцев и наклонился, заглядывая Тихону в глаза. — Надеюсь, вы понимаете, что я хочу этим сказать. Ведь вы особенный, Тихон Злотников.
— Чем же особенный? — сощурился Тихон, пытаясь понять этого странного человека.
— Не прибедняйтесь. Генерал Антонов зря бы вами не занимался, — хихикнул Верховцев.
Он поднялся с места и направился к стеклянной двери.
— Кто такой генерал Антонов? — крикнул Тихон.
Но Верховцев не ответил. Он скрылся за дверью.
— Передайте генералу, что Злотников на месте! — послышался его голос.
Прошло некоторое время, прежде чем доктор снова вернулся. Переступив через порог, он отошел в сторону, пропуская двух офицеров. В первом Тихон узнал майора Гузенко — командира группы, доставившей его сюда. Следом вошел пожилой человек в мундире бригадного генерала. Он был высок ростом, немного прихрамывал, опираясь на металлическую трость, и на лице его застыло выражение постоянной боли. Очевидно, это и был генерал Антонов. Генерал сразу впился взглядом в Тихона, и Злотников ясно прочел в его глазах, что этот человек холит и лелеет свою боль настолько, что она позволяет ему быть безжалостным.
С небольшой задержкой третьим в комнату вошел совсем молодой, немного надменного вида человек. Он тоже был в халате, но, в отличие от Верховцева, кристально чистом. И с новеньким планшетником в руках. Он не озирался по сторонам, как майор Гузенко, и создавалось впечатление, что молодой человек чувствует себя здесь увереннее, чем военные.
Майор и генерал устроились на стульях, заботливо предложенных Верховцевым. Сам доктор уселся на прежнее место, а молодой человек отправился в угол, где занял табурет.
— Начнем, пожалуй! — произнес Верховцев.
После кивка генерала, он обратился к Тихону:
— Постарайтесь, голубчик, быть не слишком эмоциональным. А то аппаратура старая, — и доктор опять мерзко хихикнул.
— Может, сначала объясните, что вы собираетесь делать? — спросил Тихон.
Генерал покосился на майора Гузенко, и тот, как по команде, первым начал разговор.
— Чтобы избежать недоразумений, сразу хочу предупредить вас, господин Злотников, что нам удалось собрать о вас массу информации. Кроме того, те молодые люди, что были с вами в Иркутске, находятся под нашим присмотром, и от вашего согласия вести диалог во многом будет зависеть их дальнейшая судьба. Поэтому советую не задавать лишних вопросов и отвечать строго по делу!
«Вот даже как!..»
За дверью снова послышались выстрелы. Кроме Тихона никто не повернулся в ту сторону.
— Хорошо, начинайте, — хмуро согласился Злотников.
— Храмцов, ваша очередь, — сказал майор.
Сидевший в углу молодой человек вышел вперед. Он перевел свой планшет в режим проекции, и на стене возникло изображение, приковавшее взгляд Тихона. Это оказалась его фотография, сделанная много лет назад. С недоверием он уставился в собственное лицо.
«Может, мне только кажется, что это я?..»
— Итак, какими данными мы располагаем, — произнес Храмцов. — Тихон Злотников. Паспортные данные… Простите, не то… Адрес последнего места жительства… Сейчас-сейчас… Биометрические данные… Выдержка из медицинской карты. Номер такой-то… Ага, вот!.. Последняя запись у окулиста сделана пятнадцать лет назад. Диагноз: миопия высокой степени, минус шесть с половиной на оба глаза…
Он взял со стеллажа прибор, похожий на темные очки с огромными линзами, подошел вплотную к Тихону и встал у него за спиной, чуть сбоку.
— Наденьте, пожалуйста.
Злотников нацепил «очки» на переносицу.
— Посмотрите, пожалуйста, на картинку.
В окулярах возникло изображение огромного цветущего луга. Он лежал между двумя тянувшимися вдаль холмами, на горизонте исчезавшими в голубой дымке. Посреди луга стоял симпатичный одноэтажный домик с черепичной крышей, окруженный густым садом. Мощеная дорога вела к дому, и казалось, что Тихон стоит на ней. Вдоль дороги струился ручей. Он немного повернул голову, картинка сместилась и взгляду открылась другая часть луга — все так же казавшегося бесконечным.
— Что вы видите? Расскажите нам, пожалуйста. И описывайте. Краски, размеры и так далее.
Тихон стал перечислять. Когда дошел до описания дома, его прервал взволнованный голос Храмцова.
— Эй, посмотрите! Кто там в окне? Вы видите?!
Тихону показалось, что Храмцов стоит рядом с ним перед этой красивой поляной, и не просто так возбуждает его внимание. После его слов захотелось разглядеть домик поближе. Повинуясь желанию Тихона, изображение приблизилось, да так, что он мог разглядеть швы кирпичной кладки.
— Смотрите левее! — потребовал голос Храмцова.
Машинально Тихон сместил взгляд и увидел перед собой лицо старой женщины, стоявшей у распахнутого окна. Она держала в руке телефон и что-то говорила, но изображение было немым. Тихон мог разглядеть до мельчайших подробностей ее морщинистое лицо. На покрытую седым пушком верхнюю губу села божья коровка.
— Правда, красивое насекомое? — спросил вкрадчивый голос. — Взгляните, какие у нее глаза. Их тысячи на самом деле!
И Тихон увидел глаза божьей коровки — в них отражалось содержимое комнаты. Но не насекомое интересовало его, а женщина. Старуха, казалось, совершенно не замечала жучка. Но ведь это должно быть так щекотно! До невыносимости! У него у самого зачесалась губа, будто по ней кто-то ползал.
