Тихон. Не ненависть должна двигать им, а попытка достучаться до сознания этих людей. Он должен задеть струну, которая вступит в резонанс и позволит заговорить с ними. Главное — найти эту струну.
Уязвим тот, в ком живет страх. Чего же боятся эти люди, что такое они задавили в себе, чтобы не думать об этом, забыть?
Но это нетрудно было понять. Страх ответить за содеянное. Но ответить не так, что тебя посадят в тюрьму или побьют, как наверняка били в детстве отцы (а по-другому и не вырастают мучители). Нет, тут нужно другое. Пусть они на миг увидят себя без злобы, такими, какими могли стать, сложись их жизнь иначе. Легко катиться вниз, но трудно подниматься вверх, преодолевая тяжесть.
«Вспомните, какими вы были раньше? Десять, двадцать, тридцать лет назад, в тот миг, когда вы начали ходить или только появились на свет. Можете ли вы сказать, что остались точно такими же? Никогда! Между вами „теми“ и вами нынешними лежит огромная пропасть. Это как если бы два разных человека очутились друг напротив друга и поняли бы, что их мало что объединяет. Любой может совершить ошибку. Но ведь и тот, кто когда-то поддался злу, может встать на дорогу добра. Да, каждый раз, вспоминая, он будет ужасаться тому, что делал раньше. Но разве этот ужас не будет частью искупления? Кто сказал вам, что нет прощения? Кто сказал, что самые жестокие поступки нельзя искупить? Два человека висели распятыми по обе стороны от того, кто пришел спасти мир. Но один насмеялся над ним и остался таким, каков был. А другой — совершил ничего не значащий, по мнению многих, поступок — пожалел. И в один миг стал другим. Достаточно другим для того, чтобы измениться и хотя бы на один грамм потерять то общее, что объединяло его с собою прежним. И этого хватило, чтобы спаситель сказал свою знаменитую фразу, о том, что бывший разбойник окажется с ним в раю. Вы можете верить, а можете — нет. Но от этого — верить или нет, быть или не быть — зависит все. Все зависит!!!»
Он говорил сумбурно и не имел ни малейшего представления, знают ли эти двое историю о тех двух разбойниках, распятых вместе с Искупителем. Но, подставляя их сознанию эти образы, надеялся, что это поможет им не только услышать, но и прочувствовать его слова.
Простирая руки, которые едва не упирались в лица чужаков, Тихон внезапно ощутил слабое тепло в ладонях. Это, безусловно, было тепло их плоти, и он не удивился, когда понял, что может прикоснуться к ним. И что может теперь сделать все, что угодно. Даже убить, если бы захотел… Но он отступил и отошел в сторону, готовый запустить время вновь. Оставалось сказать последние слова:
— Я прощаю вас. Потому что я знаю то, чего еще не знаете вы. Можете идти и продолжать творить зло. Но знайте: чем больше его в вашей душе, тем дольше вы будете бултыхаться, барахтаться в зловонной темноте, пытаясь выбраться к свету… Теплому и чистому свету…
И время пошло. Стремительно, бесповоротно. А ему, смертельно усталому, оставалось одно — ждать их решения. Той свободы выбора, что есть у каждого.
Инерция заставила двоих сделать по шагу, но оба замерли. Что уж там предстало их сознанию, пока Тихон говорил с ними, он не знал. Однако изменилось что-то в их лицах. Маски презрения сползли. И оба встали как вкопанные. Повернулись друг к другу. Молча, как будто боялись высказать сокровенные мысли, стыдливо пряча их.
Коренастый обернулся, словно кто-то невидимый стоял за его спиной. Мотнул головой.
— Не дело это, не дело…
Он развернулся и начал спускаться вниз.
— Да, как бы не влопаться. Что если закричат?.. — согласился второй.
Он обернулся, будто желал увидеть то, что могло напугать партнера и его самого, в недоумении повел плечами и побежал за товарищем.
А наверху захлопнулась дверь и щелкнул замок.
Сил не было держаться на ногах. Но теперь Тихон ощущал то, чего не замечал минуты назад: твердость пола, холодную поверхность крашеной стены. Он сел на ступеньку, и слезы душили его. Закрыв глаза, он всецело предался ощущению счастья. И ко всему терпеливое время текло долго, пока он не услышал снова шаги, от которых тревожно забилось в груди.
Это он сам поднимался вверх.
«Но ведь не я! Это другой Тихон Злотников. Тот, которому не дано изведать горе. Я остановил его ужас! Я, лишенный радости, сумел предотвратить беду. И то, что должно было произойти, не случилось».
Внизу мелькнула фигура. Уже близко. Тихон испугался, что, увидев себя, исчезнет. Привстал, но не успел выпрямиться и убежать, скрыться. Как должен отреагировать человек, увидев перед собой странного незнакомца, до невозможности похожего на него самого? Вдруг этого не скрыть бородой и потрепанной одеждой?
Тот, другой Злотников, неожиданно сбавив ход, медленно прошел мимо. Но, что-то заподозрив, остановился и обернулся, как будто почувствовал, что здесь, в этом месте произошло что-то очень важное. То, чего он не мог понять, но пронзающей искрой задело его душу, заставило остановиться.
— Вы к кому? — спросил Тихон Злотников.
— Я сейчас уйду, — ответил ему Тихон Злотников.
Он смотрел на себя и думал — этот миг причастия к чему-то странному и необъяснимому сейчас пройдет. Пусть недолго, но ОН будет счастлив. И, возможно, не потеряет свою семью.
«Чтобы что-то понять, нужно понять, ЧТО ты потерял. Ты не знаешь того, что знаю я. Пусть будет так. Мы с тобой разные. Будь я на твоем месте сегодня, я бы предпочел работе свою семью и ни на миг не оставил бы их одних», — думал он.
Но другой Злотников уже стоял возле дверей своей квартиры. Можно было, наплевав на условности, пойти за ним, вновь увидеть свою семью. Но достаточно было и того, что Тихон знал: с ними все в порядке. Хотя бы сейчас. Что их ждет впереди — долгая жизнь или смерть, паника и отчаяние? Трудно и невозможно судить. Равно как и предотвратить тот кошмар, который ожидает этот город и его жителей. Но в этой реальности пока все живы и счастливы.
Помутнело в глазах — и не от душивших его слез. Он понял, что возвращается. Туда, где ждет его Алекс и остальные, кто нуждается в нем. Где ждет старик, которому он должен рассказать о дочери, всегда верившей, что он жив…
28. Правда и ложь
Пройдя обратно через «дерево», они вернулись в скит. Оказалось, их ждали. Наверное, все жители собрались перед ними. Теперь их взгляды не казались такими обжигающими, и можно было не сомневаться — у каждого из этих людей была своя история, местами окрашенная в темные краски.
Тихон был в подавленном состоянии, и никто из бойцов, кроме Жанны, не рискнул заговорить с ним.
— Алекс сказал, что мы всегда сможем попытаться еще раз. Нам потребуется всего лишь снова отправиться в Полосу и прийти сюда…
Тихон кивнул:
— Если кто-то из вас посчитает это необходимым.
— Куда нам теперь? — спросила Жанна.
— Возвращаться.
— Мы должны донести до людей правду? О том, что в Полосе нет места тем, кто дышит злобой? Но кто нам поверит?
— Возможно, никто, — ответил Тихон. — А возможно, все. Это зависит от нас…
Собрав бойцов, Алекс объявил:
— Через несколько минут скит исчезнет для вас. Но каждый по желанию может выбрать свой пункт назначения. Например, на границе с Полосой. Это позволит вам быстрее добраться до дома…
Прощаясь, Алекс обнял друга.
