Любви больше не было. Осталось немного нежности.
Он обнимал Марику и думал о Венделе.
Он вышел из вестибюля и тут же заметил мальчишку в синей куртке с черным рюкзаком за спиной. Он устало брел с автобусной остановки. Странно, Пер не сразу узнал собственного сына.
— Привет, Йеспер. — Пер делано откашлялся — у него дрожал голос, и он не хотел, чтобы Йеспер это заметил. — Уроки кончились?
Йеспер кивнул.
— Иду Ниллу проведать…
— Очень хорошо. Она обрадуется. Ее завтра оперируют, мы только что говорили с хирургом. Он, похоже, мастер своего дела.
Йеспер опять кивнул. Не сказав ни слова, прошел мимо Пера, но сразу обернулся:
— А вы с дедушкой доделали лестницу?
— Лестницу? — Пер с трудом вспомнил, о чем спрашивает Йеспер. — Да… лестница почти готова.
— Хорошо… — Йеспер замялся и добавил: — Это я ее сломал.
— Ты имеешь в виду… когда она обвалилась?
Йеспер уставился в землю:
— Я хотел сам ее достроить, пока ты ездил за дедом… а она обвалилась.
— Ничего страшного… хорошо, что не на тебя. — Пер засмеялся. — А я-то думал, это тролль постарался. Наш сосед Герлоф говорит, они там живут, тролли. В каменоломне.
Йеспер посмотрел на него, как на сумасшедшего.
— Шучу… — успокоил его Пер и быстро добавил, чтобы не проговориться, что деда больше нет: — Когда приедешь на Эланд, обязательно достроим, все вместе. И Нилла будет помогать, когда вернется.
Он произнес слово «вернется» с нажимом, словно старался передать сыну всю оставшуюся у него самого надежду.
— О’кей.
Они обнялись. Йеспер ни слова не сказал о Нилле, так что Перу так и осталось неясным, верит ли он в выздоровление сестры или сомневается. Йеспер поправил рюкзак и двинулся к вестибюлю.
Не успел он сесть за руль, в кармане засуетился мобильник.
— Добрый день, — произнес приветливый женский голос. — Это Ребекка из похоронного бюро. Мы выбрали две возможные даты для церемонии.
— Какой церемонии?
— Для похорон. — В голосе прозвучало удивление. — Для похорон Герхарда Мернера. Либо во вторник двенадцатого мая, либо в четверг четырнадцатого. В обоих случаях время одинаковое — два часа дня. Что вам больше подходит?
— Не знаю… — Пер заставил себя собраться. — Наверное, четверг…
— Очень хорошо. Я заказываю четырнадцатое. Хороших вам выходных!
60
Итак, она изменила мужу. И физически, и духовно. Вендела вернулась домой и сразу пошла в сад поработать.
Она никак не могла внятно определить — что же произошло между ней и Пером? Она осталась у него ночевать. Они лежали рядом и полночи шептались.
Она повела себе именно так, как и подозревал Макс.
Но ведь это не она начала ссору, не она уехала, не сказав ни слова. Она всегда помогала ему с книгами, да и со всем остальным. Впервые она сделала что-то для себя, можно называть это эгоизмом, но она ничего не планировала, до самой ночной встречи она и предположить не могла, что так повернется. Все ее попытки представить продолжение этой истории ни к чему не привели. Она не знала, чем все кончится, но вины за собой не чувствовала.
Она не помнила, как они заснули… помнила только, что посреди ночи открыла глаза и увидела в темноте поблескивающие глаза Пера. Совсем рядом. Он смотрел на нее, пока она спала… Нет, она ни в чем не раскаивается.
Ни малейшей тревоги, ни малейшего волнения не испытала она и когда осталась с ним позавтракать. Он тихо рассказывал ей про болезнь дочери, про операцию, что все будет хорошо, он
— Мне надо в Кальмар, — сказал он под конец. — В больницу.
Венделе не хотелось идти домой.
— А могу я побыть у тебя?
— Ты не хочешь идти домой?
— Я не хочу встречаться с Максом. Сейчас, по крайней мере.
— Ничего же не было, — напомнил Пер.
— Мы спали в одной постели.
— Мы просто грели друг друга…
Но Вендела знала, что это не имеет значения. Было, не было… Было.
Она проследила, как «сааб» скрылся на дороге и прошла в гостиную. Рядом с телевизором стоял большой, богато украшенный резьбой сундук. Она долго рассматривала резьбу: ехидно ухмыляющийся тролль, убегающий в свою нору, рыцарь на коне и плачущая девушка-эльф.
Потом подошла к окну и долго смотрела на свою виллу. Время уже приближалось к ланчу. Внезапно в дверях появился Макс, сел в машину и уехал. С такого расстояния было трудно определить, в каком он настроении, но одно было ясно: инфаркт его пока миновал.
Сердце Макса по-прежнему бьется.
Но она все равно не пошла домой. Она вышла на веранду и долго сидела в шезлонге, глядя на искрящуюся рябь моря и наслаждаясь весенним солнцем.
Примерно через час она услышала звук мотора. Похоже, Макс вернулся — машина остановилась у ее виллы, но отсюда видно не было. Мешал плетеный щит от ветра, а вставать и смотреть не хотелось.
Посидев еще с полчаса, она встала, пошла в кухню, приготовила себе салат и съела. Только поев, она подошла к окну и посмотрела — машины у виллы не было. Если Макс и возвращался, то теперь он уехал опять. Или то был не Макс.
Внезапно зазвонил телефон. Она вздрогнула. Скорее всего, это Пер, но трубку взять она не решилась. После шести сигналов телефон умолк.
Что надумал Макс? Куда он уезжал? Почему приехал и опять исчез?
Ее немного удивляло, что он совершенно здоров. Но наверное, обручальное кольцо так и лежит на камне. Эльфы просто не успели его забрать.
Только в эту секунду она осознала, что пожелала смерти своему мужу. Ночью она стояла у камня и от всего сердца просила эльфов
Вендела посмотрела на часы. Два часа. Надо идти домой и поговорить с Максом.
Вилла встретила ее гробовым молчанием. Она вспомнила радостное тявканье Алли, и ей стало очень холодно. В доме стоял какой-то странный запах, она даже не сразу поняла, что это, потом сообразила: цветы. Везде стояли букеты — розы, тюльпаны, белые лилии, даже местные полевые цветы — фиалки и дикие анемоны. Макс, похоже, собрал все вазы, которые только были в доме. Светло-серая гостиная буквально кипела красками — красными всех оттенков, желтыми, зелеными.
Она медленно обошла комнату. Через несколько минут у нее защекотало в горле, потом потекло из носа. Опять приступ аллергии, и все из-за Макса — что он, не знал, что у нее аллергия на цветы? Конечно, он хотел по-своему загладить вину, попросить прощения за Алли, а в результате она почувствовала себя еще хуже — и физически, и душевно.
Вилла была похожа на церемониальный зал в похоронном бюро. Не хватало только маленького, не
