нее расщепление личности; кроме того, Леони якобы поддавалась воздействию гипнотизера, находясь на большом расстоянии от него, и это стало сенсацией в мире психических исследований (см. главу 5). После этого Жане вернулся в Париж для изучения медицины и продолжил свои работы в области психопатологии. Он пытался понять Леони через описание трех ее состояний, или трех личностей, которые он соотносил с ее симптомами и с наблюдениями за другими испытуемыми, демонстрировавшими такие феномены, как амнезия (потеря памяти) или способность к автоматическому письму. Он постулировал существование сферы подсознания. Так, если Леони, например, говорила: «Я напугана, и сама не знаю почему», Жане интерпретировал ее слова таким образом: «бессознательное видит сон; оно видит спрятавшихся за занавеской мужчин и заставляет тело испытывать ужас» [цит. по: 66, с. 360–361]. Поэтому Жане описал разные измерения психической жизни как расщепленные части личности, каждая из которых наделена неосознаваемыми фантазиями. В своей врачебной практике он развил эти идеи и создал, независимо от Фрейда, развернутую динамическую теорию бессознательного. В 1902 г. он сменил Рибо на посту профессора экспериментальной психологии в Коллеж де Франс, и на протяжении последующих тридцати лет читал там лекции о нормальной и аномальной психике, резко критикуя сексуальную теорию неврозов Фрейда. В отличие от ранних работ Жане его более поздние попытки создать систематическую теорию привлекали меньше внимания. Хотя из-за особенностей Коллеж де Франс, в котором не бывает постоянных студентов, а есть только слушатели, у Жане было мало учеников-последователей, его присутствие в Коллеже вплоть до 1930-х гг. практически исключало проникновение психоанализа в культурную жизнь Франции.
После возвращения из Парижа Фрейд открыл частную практику и стал развивать свои идеи. Позже он нанес визит Бернгейму в Нанси и выказал согласие с его представлениями о том, что восприимчивость к гипнозу — не патологическая черта, а вообще свойственна психике. Фрейд также был готов согласиться с тем, что раппорт — так он называл эмоциональные отношения между пациентом и врачом, как показал опыт Брейера с Анной О., играют важнейшую роль в лечении. В то же время Фрейд думал о том, что идея Жане о расщеплении личности позволяет интерпретировать симптомы как выражение скрытых воспоминаний. Гипноз как метод его не удовлетворял, и для того чтобы получить доступ к скрытой памяти, он изобрел вместо него метод свободных ассоциаций, а затем и анализ сновидений. Это привело к появлению в его приемном кабинете кушетки и к требованию от каждого пациента «сообщать все, что проходит у него через мозг, и не пытаться подавлять мысли, которые могут показаться ему несущественными, абсурдными или не относящимися к теме» [31, с. 122]. На этой основе в 1890-е гг. Фрейд разработал оригинальную концепцию — психоанализ. Она включала метод, дающий доступ к бессознательному, теорию того, что движет бессознательным, — «защитного механизма», и терапевтическую тех- нику — «перенос», который канализирует эмоциональную энергию бессознательного через психологические отношения между аналитиком и пациентом.
Хотя позже, говоря об этом творческом десятилетии, Фрейд любил представлять себя в виде героя- одиночки, его находкам способствовало многое. Это и его иудейская культура, и знание эволюционной биологии, и физиологическое образование, и близкая дружба с берлинским отоларингологом Вильгельмом Флисом (Wilhelm Fliess, 1858–1928), поддержавшим его в период изоляции. Это и кокаин, и литературные источники разговорных практик, и брожение идей fin de siecle, диссидентствующие настроения венских интеллектуалов и, не в последнюю очередь, его пациенты, среди которых было много хорошо образованных и чувствительных женщин. Начиная с 1894 г., затем подстегнутый смертью своего отца, Фрейд занимался самоанализом — процедурой, в ходе которой он продуцировал свободные ассоциации на материале собственных сновидений. Это прояснило его представления о том, что движет бессознательным и как эти энергии влияют на повседневную жизнь и на образование патологических симптомов. Фрейд подчеркивал, что цель его исследования патологии состояла не в том, чтобы наклеить на некоторых людей ярлык «иных», как это делали те, кто писал о вырождении, или дегенерации, человечества. Напротив, утверждал он, изучение патологии помогает понять так называемую норму, поскольку нормальное и аномальное имеет общие психические механизмы. В интерпретации сновидений Фрейд увидел воспроизводимый метод анализа и назвал его «via regia [царской дорогой] к познанию бессознательного в душевной жизни» [31, с. 420]. Анализ сновидений также помог Фрейду выработать ключевое понятие сопротивления — процесса, в котором психика идет на все, чтобы не допустить проникновения бессознательного в мир сознательного. Когда мы видим сны, утверждал Фрейд, мы проделываем значимую работу. Однако цензура видоизменяет и фильтрует содержание бессознательного еще до того, как эта работа станет доступна сознанию, что приводит к кажущейся бессмысленности снов. Анализ сновидений разоблачает деятельность цензуры и возвращает содержательность снам. Фрейд поэтому сравнивал анализ сновидений с процессом перевода.
После публикации книги по истерии (в которой Брейер согласился быть соавтором) Фрейд выпустил собственные крупные работы: «Толкование сновидений» (Die Traumdeutung, 1900), включавшую в себя важнейшую в теоретическом отношении седьмую главу под названием «Психопатология обыденной жизни» (Zur Psychopathologie des Alltagslebens, 1901), и «Три очерка по теории сексуальности» (Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie, 1905). Эти работы вывели психоанализ на широкую сцену. Образовалось Венское психоаналитическое общество, начинавшееся как еженедельные (по средам) собрания небольшой группы в квартире Фрейда на Берггассе (Berggasse), дом 19 (которая в 1980-е гг. стала домом- музеем Фрейда). Работа Фрейда хотя и не игнорировалась, как это иногда изображал он сам и его первые коллеги, любившие представлять себя в виде одиноких исследователей, но и не получила признания как новая наука, чего, по мнению Фрейда, она заслуживала. «Толкование сновидений» вдохновляло нескольких интеллектуалов, вошедших в Венскую группу, которые в большинстве своем не были врачами, но все, как и Фрейд, были евреями. За пределами Вены его работой восторгались швейцарский психиатр Юнг и его младший коллега Людвиг Бинсвангер (Ludwig Binswanger, 1881–1966), и их визит к Фрейду в 1907 г. привел к организации психоаналитической группы на медицинском факультете университета в Цюрихе. Это знаменовало разрыв обособленности еврейского сообщества Вены и выход психоаналитического движения на международную арену. После визита Фрейда и Юнга в США в 1909 г. и после основания Международной психоаналитической ассоциации в 1911 г. это движение становилось все более заметным в среде медиков и обществе в целом.
Психоанализ зародился вне академических кругов, и контраст между ним и современной ему академической психологией является важной частью истории психологии. Этот контраст также многое объясняет во влиянии Фрейда на культуру XX в. На него же самого, бесспорно, повлияли механистическое мировоззрение и научная физиология: Фрейд принял как аксиому, что любое действие — даже самое незначительное, такое как оговорка, — имеет свою причину, а знание причин делает возможным выведение общих законов. Он со всей серьезностью полагал, что детерминизм приложим к повседневной жизни и, не в последнюю очередь, к юмору. Тем не менее были моменты, когда Фрейд, казалось, допускал, что за человеческими переживаниями кроется тайна, и, обсуждая сновидения и шутки, упивался далекой от научности игрой с венским лексиконом.
Изначально Фрейд объяснял деятельность бессознательного, приводящую к формированию симптома, как установление энергетического баланса между структурами мозга. В 1895 г. он провел напряженные шесть недель за написанием статьи, описывавшей физическую модель психики и позднее получившей известность как «Проект научной психологии». Показательно, что он внезапно забросил этот проект и впоследствии использовал не физиологический, а психологический язык, более подходящий для имевшихся у него клинических наблюдений и материала сновидений. Как он объяснял в письме своему другу Флису: «Однако помимо этой убежденности [в физиологической основе] я не знаю, как идти дальше, ни в теоретическом, ни в терапевтическом смысле, и, следовательно, должен поступать так, будто речь идет только о психологическом» [74, с. 326]. Он все еще сохранял элементы физиологии в своей теории: во- первых, детерминизм, во-вторых, метафоры экономии энергии, законов динамики и даже гидравлики в описании взаимодействия психических структур. Фрейд рассматривал бессознательное как конфигурацию сил, формируемую либидо (этот термин он использовал для обозначения сексуальных энергий) и видоизменяемую при столкновении либидо с обстоятельствами жизни (вытеснение). Он объяснял вытеснение как защиту, механизм избегания боли от внутреннего конфликта. С одной стороны, дав новую жизнь принципам ассоциации идей и соотношения удовольствия и боли, Фрейд увековечил психологию XVIII в. и рационализм эпохи Просвещения. С другой стороны, он описывал ассоциацию и мотивацию как
