не было, так как наступили морозы ив тихих местах поверхность моря покрывалась уже молодым льдом.
22 августа Харитон Лаптев собрал «консилиум», на котором «положили возвратитца зимовать на реку Хатангу, ибо ближе сего для способности сыскать на строение зимовья лесу и для пропитания служителям рыбы или свежего мяса негде достать в здешних местах по всему морскому берегу». [164]
«Решение консилиума записали в путевой журнал и сняли копию для отправления в Адмиралтейств- коллегию. В журнал занесли и такой факт: на мысе Фаддея при устройстве знака — маяка выкопали мамонтовый бивень длиной около метра.
Обратный путь также был труден. Пробиваясь через лед, 24 августа достигли входа в Хатангский залив, который уже был закрыт льдом. «С крайней нуждою, возле берега» вошли в залив и начали искать подходящее место для зимовья». [165]
Не имея промеров залива, «Якутск» попал на мель. Пришлось вылить за борт всю пресную воду и только тогда стянули судно с мели.
Штурман Челюскин и матрос Сутормин на боте поехали искать фарватер и место для зимовки. Вскоре они вернулись, и 29 августа «Якутск» стал на якорь в устье реки Блудной, правого притока Хатанги.
Построив на берегу два новых дома из плавника и один из «разломанного зимовья», отряд поселился в них. Для провианта и судового имущества сделали два амбара. Здесь же были еще три дома-зимовья, где жило несколько семей тунгусов (как тогда называли эвенков). На западном берегу залива, ближе к устью Хатанги, находилось одинокое зимовье Василия Сазоновского, енисейского промышленника.
Началась работа по подготовке морской экспедиции к следующему году и к походам по суше для исследования Таймырского полуострова.
В начале сентября командир отряда отдал приказ о распорядке жизни и работы во время зимовки [166]:
1. Всем служителям перейти с дубель-шлюпки в квартиры.
2. На дубель-шлюпке иметь суточный трехсменный караул. Первая смена — матрос Сутормин и купор Сосновской; вторая смена — матрос Шеломов и конопатчик Михайлов; третья смена — канонир Еремеев и конопатчик Дакинов. При отсутствии Шеломова «быть на карауле солдату Хорошеву».
3. Боцманмату приходить на дубель-шлюпку по утрам для осмотра караула, а когда на судне будут производиться работы, приходить по два раза.
4. Штурману ходить на судно через день, а при плохой погоде ходить чаще.
5. «В квартирах быть по сему расписанию»: в новом зимовье— геодезист, штурман, подлекарь; в новом малом зимовье — «караульны», провиант и другие материалы; в зимовье «подле моего» — солдаты Лутчев, Теньцов, Прахов, Бархатов, Лиханов; у здешнего жителя Дениса — подконстапель; «в одном зимовье» — солдаты Годов, Головнов, Вахрушев, Панаев, Грязнов, Языков, «из них командиром» — Вахрушев. В большом зимовье — боцманмат, писарь, квартирмейстер, канонир Еремеев, матросы Сутормин, Шеломов, купор Сосновский, конопатчики Жирнов, Михайлов, парусник, солдат — семнадцать человек, плотников — трое, лоцман.
Плотникам, паруснику и лоцману— возить дрова во все зимовья, к ним в помощь давать двух солдат.
Канониру. Докшину быть у лейтенанта вестовым и жить при нем. Матросу Шеломову и солдату Хорошеву — править одно капральство.
Этот приказ и последующие распоряжения говорят о том, как тщательно готовился Харитон Лаптев к предстоящей длительной зимовке на пустынном Таймыре.
Чтобы сохранить работоспособность отряда, требовалась постоянная забота о деле и людях. Особенно беспокоила начальника отряда предстоящая зимовка в том отношении, что именно в это время, когда люди переключаются на однообразную и малоподвижную жизнь, возникает цинга, настоящий бич полярников.
Приходится удивляться предусмотрительности Харитона Лаптева, человека, который сам впервые жил в трудных условиях сурового климата, длительной зимы и полярной ночи. Он заранее распределил всех по работам: заготовка дров, ремонт судна, изготовление бочек, весел и другого необходимого инвентаря, поездки на дальние базы за провиантом. Несколько человек постоянно были заняты рыбной ловлей, все питались Строганиной — сырой мороженой рыбой. Это лучшее противоцинготное средство, которым издавна пользовались жители Севера.
Кроме этого, как только отряд построил свои «зимовья», Харитон Лаптев приказал «варить ячневую воду и пить каждому почаще», а подлекарю Карлу Бекману «определить по сколько пить» и следить за выполнением указания. [167] Но и на этом начальник отряда не успокоился: он велел квартирмейстеру Толмачеву обязать промышленников или инородцев снабжать отряд свежемороженым оленьим мясом. Для отопления избушек в студеную зиму требовалось много дров, за которыми нужно было ходить ежедневно за несколько верст. Этот обязательный моцион также являлся предохранительной мерой против цинги.
Благодаря всем этим мерам Харитону Лаптеву удалось в своем отряде избежать заболевания цингой.
День заметно убывал. В сентябре еще оставался краешек дня — солнце приходило поздно и светило недолго. Потом сумерки сгустились, и только немного бледнело днем. Неожиданно ударил мороз и тундра окостенела. Река Хатанга начала покрываться льдом и 25 сентября окончательно стала. Стена снега обрушилась на землю и скрыла ее. Теперь уже можно было предпринять необходимые санные поездки.
В первую дальнюю поездку отправили солдата Антона Фофанова. Предполагая, что бот «Иркутск» находится в заливе Буорхая или не далее устья реки Яна, Харитон Лаптев поручил Фофанову отвезти лейтенанту Дмитрию Лаптеву письмо с просьбой прислать большой якорь, так как якорь «Якутска» поврежден. С ним же отправили рапорт Берингу и «промеморию» в якутскую воеводскую канцелярию, где командир «Якутска» просил сделать на Тагильских заводах запасные якоря, построить «магазеины» и маяки на морском побережье и в устьях рек, а также направить к месту зимовки, отряда сухарей, крупы ячневой, соли и рыбы для собак. Фофанов с одним акутом на двух нартах собак выехал 1 октября.
Теперь следовало позаботиться о доставке провианта из дальних мест. Продовольственным снабжением отряда занимался энергичный и деятельный квартирмейстер Афанасий Толмачев. Провиант, выгруженный дубель-шлюпкой на берегу Хатангского залива, решили доставлять силами отряда. Для перевозки провианта, оставленного дощаниками на базе, находящейся в устье реки Оленек, Толмачев привлек местное население.
Путь был трудный и опасный. Провиант везли на оленях и собаках по тундре, через множество речек, полыньи и битый лед, проходя большие расстояния поэтапно: Оленек — Анабара — Хатанга.
Эту очень важную для отряда работу удалось выполнить благодаря хорошим отношениям, которые сложились между участниками экспедиции и местным населением. [168] В этом была5 большая заслуга начальника отряда. Лаптев уже с первых встреч установил дружеские связи с тунгусами, якутами и другими народностями Таймыра. С необыкновенным вниманием относился он к их обычаям, нравам и привычкам, старался ничем не обидеть. Они, поверили в добрые намерения пришельцев и без всякой боязни приходили к месту зимовки, получали подарки, а часто и помощь в житейских делах.
В благодарность они несли зверя, рыбу и помогали людям экспедиции в их нелегких заботах. И не случайно из всех командиров отрядов экспедиции только Харитон Лаптев в своих заметках с благодарностью отметил, что местное население помогает экспедиции «с охотою». [169]
Наблюдая жизнь этих людей, Харитон Лаптев вкратце описал их быт: «Имеют оружие — лук со стрелами да полосу, яко нож, в аршин долгий одного железа, да копье…. Одеяние их короткое из оленьей кожи. Нужнейшие инструменты и. легкие кузницы с собою возят и свои вещи сами куют надобные. Палатки у них называются чум, из оленьих кож, зимние с шерстью, летние из ровдуг, то есть замши. Натягивают на шесты, которые с собою возят». [170]
Лаптеву понравился этот народ — живой, ловкий, гостеприимный и смелый. «Мужеством,
