Разогнавшему эту мелюзгу самцу гиены досталось несколько недоглоданных костей, что, впрочем, его устроило. Кажется, он добрался до мозга и голодным не остался.
– Я вот читал в детстве басни, – как-то припомнил Вир, – и не мог сообразить, почему автор представляет людей в виде животных. А теперь вижу – любые ситуации из нашей жизни случаются и в царстве зверей. Так, слушай, выходит, звериная сущность человека восходит своими корнями аж к тем временам, когда разум еще не проснулся в наших далеких предках?
– В общем-то, да. Понимаешь, это исследовалось в экспериментах на крысах. Твари сообразительные и плодятся быстро. Так вот, проводили опыт. Собрали большое число этих грызунов. Заставили их жить на полигоне. Добыча пищи в зоне их обитания была связна с физическим «трудом» – что-то проплыть или куда-то добежать. Через некоторое время крысы разбились на категории.
Самая многочисленная – работяги. Группа поменьше – попрошайки. Эти пищу не добывают, а клянчат, тем и живут. Следующую по численности поведенческую группу назвали паханами. Они не добывают пищу, а отбирают у работяг.
Самая малая группа – индивидуалы. Сами добывают, но никому не отдают и за свое дерутся. После нескольких попыток «паханы» их оставляют в покое.
Но это был не весь эксперимент. Затем все эти устоявшиеся группы отделили от других и каждую посадили на свой полигон. То есть работяги к работягам, попрошайки к попрошайкам, паханы к паханам. С четвертой группой этого не получилось, потому что их было мало.
Что получилось в итоге? На каждом полигоне мыши опять разделились на те же самые четыре группы. Недалече человек от зверя ушел, не правда ли? Если присмотреться пристальней, то сходная картинка наблюдается и в мире людей.
– То есть человеческое общество не отличается от животного мира? – Неуютно Виру от осознания такой высокой степени сходства в «обычаях» людей и крыс.
– Отличается, конечно. Ты сам можешь перечислить пункты несоответствия. Речь идет только об одном аспекте – мотивации к распределению ролей в коллективе. Чисто по-человечески из неприступных одиночек и послушных работников невозможно составить нормально взаимодействующую команду. Сплоченному обществу требуются и тираны для принуждения, и подлизы для убеждения. Стой, не падай в обморок! – Затуманившийся от умственного перенапряжения взгляд мужа императрице не нравится. – Слушай дальше.
Ученые и по-другому экспериментировали над крысами, изучая их социальную организацию. Создали аналоги крысиного ада и рая, объединенные переходом. В раю было полно места, еды, тепла и так далее, все, чего крысиной душе угодно. В аду был холод, жар, ловушки, яды и другие смертельные угрозы. Из крысиного сообщества в ад постоянно на добровольной основе отправлялись «эмиссары», некоторые гибли, но остальные не успокоились, пока все поголовно полностью не исследовали «ад»! Ничего не напоминает?
– Познание Вселенной. Любопытство, оказывается, тоже заложено в нас природой. Надо же, сколько всего напутано! Получается, что отличить разумную деятельность от неразумной непросто.
– Не все так безнадежно. Хотя ты прав в том плане, что отличия скорее количественные, чем принципиальные. Если рассматривать отдельную особь, то разумное существо значительно способней к обучению, поскольку может понять что-то не на основании собственного опыта, а ознакомившись с событиями, происшедшими без его участия. Хотя, ты знаешь, порой мне кажется, что животные используют эту возможность даже более эффективно, чем мы, – Раомина ухмыльнулась. – Ну да, от этого у диких существ очень зависит качество жизни. Или смерти. Естественный отбор – куда деваться! Ладно, кончаем прохлаждаться. На крыло, мой адмирал, на крыло! Пора проведать пастухов и носорогов, а то я начинаю по ним скучать.
Глава 24
После бани
Вид того обширного луга, где еще недавно императрица и командующий военно-космическими силами наблюдали бесславную гибель трех огромных пещерных львов, сегодня их откровенно озадачил. Здесь никого не оказалось. Вернее, паслась какая-то мелочь, но ни броненосных гигантов, ни беспокойных приматов нигде видно не было. Наверное, откочевали на юг. Для разнообразия приземлились в тех местах, где еще недавно протекала жизнь странного сообщества, и осмотрели поверхность. Просто из чувства долга перед исследуемыми объектами. Ну, так полагается, чтобы не пропустить ничего важного.
Измятая трава, причем частично растения просто втоптаны в землю тяжелыми ногами исполинов. Заметны и значительные участки съеденной растительности, изредка отмечаются места, откуда стебли были вырваны вместе с корнями. Кучи навоза не лежат горками, а разбросаны, словно в них ковырялись, разыскивая драгоценность, для чего расшвыряли фекалии тонким слоем. Легко удалось обнаружить и инструменты, использовавшиеся для этого – палки, один конец которых измазан понятно чем.
Получается, что шимпы что-то ищут в этих какашках, потому что бабуины как-то больше запомнились по бокам от носорога, и даже, случалось, спереди. А вообще, пастбище, надо признать, достаточно тщательно съедено. Не так уж много травы прошло мимо ртов жвачных – истоптано, если на глаз, примерно процентов десять площади. Примерно столько же оставлено нетронутой. Еще бы чуть-чуть, и прятаться на этой поляне обезьянам стало бы решительно негде. Выщипанная трава образует отчетливые полосы. Раомина невольно начала рассуждать на тему разумности тех, кто это сделал, или случайности такой картины – просто это могло получиться из-за того, что носороги кормились, не заступая на ранее объеденную часть пастбища.
Сомнения. Сплошные сомнения. Опять встали на крыло и перелетели туда, где приземлились впервые, где трава полегла в одну сторону и где носорогов было мало. Там тоже пусто, но пастбище не полностью выедено, а сквозь него проложена полоса шириной в четыре прогрыза. Да, кажется, столько больших едоков они здесь и видели. С навозом тут приблизительно то же самое, только брошенных палок не заметили ни одной. Родилась гипотеза, что в связи с приближением зимы группы животных двинулись в сторону экватора, то есть на юг.
Полетели проверять и вскоре заметили вереницу крупных существ, которые появились для них несколько сзади, не обнаруженные сразу, так как только что начали выходить из перелеска. Заняли позицию с таким расчетом, чтобы животные проследовали неподалеку. Как раз попалась удобная группа редко растущих крупных деревьев, на одно из которых и взобрались, устроившись под прикрытием ветвей. Небольшую заросль кустарника, возможное укрытие для хищника, оставили чуть в стороне и, конечно, насторожили датчик объектов.
Ожидаемая колонна быстро приблизилась, и все стало прекрасно видно. Точно, носороги идут степью. Длинная цепочка, один за другим. Хороший ход, километров по десять в час проделывают уверенно. А на широких покатых спинах восседают приматы группами по десятку-полтора. В бинокли удалось рассмотреть, что тут и плосколицые шимпы, и собакоголовые безгривые бабуины, сходные между собой по размеру, килограммов по тридцать-сорок массой и на глаз ростом метр с чем-то. С ними и детеныши, вцепившиеся в материнские спины или устроившиеся рядом. В колонне верховых животных идут и носорожьи малыши, иные с большую корову, иные с маленькую, трусят в промежутках между взрослыми. Но что особенно примечательно – в лапах обезьяны держат длинные палки. И еще создается впечатление, что сами они между собой разговаривают.
Особенно выразителен был указующий жест рукой, вроде как «посмотрите направо, посмотрите налево». И головы пассажиров дружно поворачиваются. Настолько это выглядело по-человечески, что и Вир, и Раомина более ни в чем не сомневались. Погрустнели.
– Что будем делать, мой адмирал?
– А что тут делать, моя принцесса? Если даже они еще и неспособны абстрактно мыслить, то, мне кажется, до этого уже недалеко. Переселять сюда многомиллиардное население нашей империи – это гарантированно погубить будущую, возможно, очень любопытную цивилизацию.
– И я так полагаю. Увы, нам пора возвращаться к нашему Трану и его ближайшим перспективам.
– Ну вот, а я как раз баньку истопил. – Этот голос принадлежит мужчине, стоящему под деревом. – Может быть, задержитесь на пару часов ради горячего пара и душистого веника?
Вир протер глаза. Не помогает. На месте человек. Прямо из ниоткуда взялся.
Спустились с дерева.
