разъяренному англичанину, но победителем-то, в конечном счете, остался он.
Не обращая внимания на беснующегося Вульфстана, Рольф взобрался в седло и поехал прочь. Он сделал все, что требовалось. Путь был свободен.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Спустя четверо суток после отъезда из Лондона, в яркий весенний полдень Эйлит прибыла в Улвертон. Накануне они переночевали в Уэрхеме и уже оттуда, держась вблизи вереницы высоких холмов, двинулись к побережью. Над головой синело небо, воздух был чист и свеж. Вдалеке сверкало серо-голубое море. Прищурившись на солнце, Эйлит с любопытством оглядывалась по сторонам. Все казалось новым и интересным. Раньше ей не доводилось бывать дальше деревеньки Тоттенхем в окрестностях Лондона, где до самой смерти жил отец. Но ни там, ни где-либо еще не видела она таких огромных лесов, таких бескрайних просторов. От буйно цветущей майской зелени кружилась голова. Некоторое волнение соседствовало в душе молодой женщины с легким чувством испуга.
Наконец леса остались позади. Повозка ритмично покачивалась в такт быстрым шагам трех запряженных кобов[7]. Постукивая копытами, животные настороженно шевелили ушами. На козлах сидел маленький молчаливый сакс по имени Осред. Его худые руки, беспомощные и неуверенные на первый взгляд, умело управлялись с тремя резвыми лошадками. По три раза на дню старая Ульфхильда заявляла, что Осреду надо бы побольше есть. Впрочем, она говорила это любому, уступавшему ей в весе. Сигрид, младшая служанка, нашла себе в женихи помощника оружейника из Саутуорка и осталась в Лондоне прислуживать в доме де Реми.
Когда повозка спустилась в низину, море скрылось из вида и показалось снова, едва они начали подниматься по склону холма. Теперь оно стало еще ближе — темная синяя гладь простиралась насколько хватало глаз. Взобравшись на вершину холма, они увидели затерявшуюся в бескрайних зеленых просторах деревню. Чуть поодаль на склоне, на свежей насыпи, виднелась деревянная башня, окруженная частоколом из заостренных жердей. У подножья холма располагались хозяйственные постройки.
Неожиданно рядом с повозкой появился Рольф. Все утро он верхом на Слипнире ехал впереди, «разведывал обстановку». Это вполне устраивало Эйлит, которую порядком утомляли его постоянные знаки внимания.
— А вот и Улвертон. — Рольф кивнул в сторону деревни. — Центр моих владений и с сегодняшнего дня ваш новый дом.
Эйлит усилием воли отогнала навязчивую мысль о том, что земли, по которым они ехали, достались де Бризу по праву завоевателя. В то время как их прежний владелец, английский тан, погиб в битве при Гастингсе.
— Я буду жить в замке или в деревне? — Она с презрением посмотрела на грубое деревянное строение на вершине холма: оно мало походило на обитаемое жилище.
— Вы имеете в виду башню? — уточнил Рольф, удивленный настороженным тоном Эйлит. — Деревня расположена слишком далеко, а ваше присутствие в доме необходимо мне каждый день. Когда я приехал сюда впервые, дом старого хозяина был в таком жутком состоянии, что его не имело смысла ремонтировать. Поэтому я решил построить новый. Возможно, он пока не слишком пригляден на вид, но выдержит любое нападение. На нижнем этаже есть прекрасные жилые помещения. А такая высокая башня нужна для обзора.
Эйлит отметила, что сегодня голос Рольфа звучит, как и прежде, внятно и громко. В день отъезда из Лондона он говорил тихо и с большим трудом. От одного из конюхов она случайно узнала о том, что де Бриз навестил Вульфстана и что между ними завязалась драка. Сам Рольф не обмолвился о случившемся ни словом, у Эйлит же не было повода расспрашивать о подробностях.
— Вы боитесь нападения?
Улыбнувшись, Рольф покачал головой.
— Только не со стороны местных жителей. Они приняли меня с подобающим почтением и уважением. Поэтому на встречу с ними я отправляюсь обычно без оружия, хотя, разумеется, с мечом, который всегда висит у меня на поясе. В данном случае он атрибут моего положения, но не оружие.
Эйлит понимающе улыбнулась.
— Иначе говоря, волк в овечьей шкуре.
Рольф от души рассмеялся.
— Лучше так, чем овца в обличий волка.
Охрана замка состояла из двух конных рыцарей и восьми пеших воинов. Все они были заняты на строительных работах в тот момент, когда повозка прогрохотала по деревянному мосту, перекинутому через ров.
— Содержать людей, предназначенных только для охраны, мне не по карману, — объяснил Рольф, соскочив с коня. — Те, кому гордость не позволила пачкать руки в грязи, служат теперь другим господам.
Обхватив Эйлит за талию, он помог ей спуститься из повозки на землю.
Эйлит поежилась под прикованными к ней мужскими взглядами: на нее разом уставились и воины и крестьяне. Краем глаза она заметила, как один из солдат, криво усмехнувшись, что-то шепнул на ухо приятелю. Затем оба рассмеялись. Эйлит мысленно упрекнула себя в том, что позволила Рольфу поддержать ее у повозки. Неужели люди истолковали ее поведение превратно и вот сейчас, сию секунду, успели дать ход сплетням?
— Пойдемте, — сказал Рольф. — Я представлю вас.
«Возможно, что и незачем. Они и без того сочли меня шлюхой», — подумала Эйлит, сурово поджала губы и напустила на себя важный вид. В глазах стоящих вокруг крестьян явственно читалось презрение. Видимо, смирившись с тем, что их новый господин — норманн, они ожидали, что он приведет в дом норманнскую женщину. Никто не назвал ее предательницей вслух, но в самом воздухе явственно витало краткое и выразительное словечко «шлюха».
Эйлит с дрожью сознавала, что, несмотря ни на что, ей придется иметь с этими людьми дело, распоряжаться ими и требовать от них повиновения.
Горделиво вскинув голову, она последовала за Рольфом к длинному деревянному строению, стоявшему вплотную к восточному отрезку частокола.
— Они привыкнут к вам, — проговорил Рольф, не оборачиваясь. — Первый месяц я натыкался на еще более нелюбезные взгляды, но затем крестьяне поняли, что я не чудовище и не собираюсь пожирать их детей.
— Здесь дело в другом. В отличие от меня, вы не англичанин.
— А вы бы предпочли подчиниться воле грубияна Вульфстана?
— Вы же сами знаете, что нет.
На пороге Рольф вдруг остановился и, повернувшись, взял Эйлит за плечи.
— Я знаю, что вам трудно. Но, поверьте, со временем все утрясется и тогда станет легче.
Она решительно высвободилась и покачала головой.
— Вы не стесняетесь прикасаться ко мне на глазах у всех, смотреть мне в глаза, смеяться, оказывать знаки внимания. Это дает людям повод предполагать, что нас связывают не только дружеские и деловые отношения. Ага, решат они, это господин Рольф и его английская подстилка. С какой стати мы должны выполнять ее распоряжения? Вы обещали, что я займу в вашем доме достойное место. Именем Иисуса заклинаю, останьтесь верны своему слову.
Лицо Рольфа мгновенно помрачнело. Никогда раньше Эйлит не видела его таким раздраженным.
— Вы нанесли мне оскорбление, — хрипло проронил он.
— Но чем? Тем, что сказала правду?
— Вы предпочитаете жить как монахиня? — В голосе Рольфа звучала горечь. — Ну что же, в таком случае я прикажу подготовить для вас келью.
Эйлит красноречиво кивнула.
