Императора с народом. Из речи Николая выборным было понятно далеко не все. И если рабочие могли считать свои требования почти полностью удовлетворенными, то вот крестьяне… Их и было то в этой депутации совсем немного, все же Санкт-Петербург – столица империи, и крестьяне тут были в меньшинстве. В отличие от остальной России. Но несколько человек сидели тесной группкой и кажется до сих пор не могли поверить, что 'распивают чаи' с самим императором.
– Ваше Величество, – раздался робкий голос из крестьянской части депутации, – а как все-ж быть с землицею то? Как наделы не дроби, а все равно стало не прокормиться. Если хоть какой неурожай, а это почитай кажный третий год, то голодно. Мы то ладно, сами то мы вытерпим, но детки с голоду мрут…
Последняя фраза была сказана тихим голосом человека, который явно пережил подобную трагедию. И именно эта обреченная покорность судьбе и добила Николая. Дальше встреча пошла уже совершенно не по задуманному сценарию.
– Господи, вразуми нас неразумных! – из руки Николая выпала изящная чашка тончайшего китайского фарфора и разбилась об пол, – как можно жить в самой обширной стране мира, и жаловаться что нету земли прокормить семейство? Но как при этом в прошлый голодный год в одной губернии могло быть потрачено на водку больше, чем потребно было на хлеб для всех голодающих и семена для следующего сева151? Почему, если нет пахотной земли не поехать всей семьей туда, где дадут столько, сколько эта семья сможет вспахать? Неужели проще остаться с миром, с общиной и смотреть как пухнут с голоду и мрут твои дети, чем переехать с семьей в Манчжурию, в кайсакские или сибирские степи? Тем более, что государство обеспечит подъемными и посевным материалом на первый год?
Даже если я отберу у всех крупных землевладельцев в Центральной России всю их землю и поделю между всеми крестьянами, то им выйдет прибавка по одной десятине! Стоит ли тогда устраивать кровавую войну внутри России ради столь незначительных наделов?
– А почему война то? – не понял задавший вопрос крестьянин, оторопевший от столь бурной реакции державного властителя.
– Голубчик, если я тебе прикажу отдать всю твою землю твоему соседу, у которого больше детей чем у тебя, тебе это понравится? – немного успокоился Николай.
– Шиш ему, а не мой надел, – мгновенно искренне ответил землепашец и густо покраснел.
– А почему интересно русские помещики себя по другому должны вести? – уже улыбаясь спросил император, – свободная пахотная земля в России есть в достатке. Сейчас по моему приказу Петр Аркадьевич Столыпин дорабатывает проект выделения земли всем желающим. Любая семья, желающая получить надел на востоке сможет подать на это заявку уже в феврале.
Если вкратце, я уже повелел отменить все оставшиеся выкупные платежи, и разрешить желающим выходить из общины с сохранением надела. Тем же, кто в общине пожелает остаться, будет оказываться помощь специально образованными аграрными комитетами. Они помогут как советом агронома и еще кое чем, так и семенами и хлебом в голодные годы. Но за все это крестьянство должно будет отплатить увеличением производства хлеба. Иначе России все эти проекты просто не потянуть. Со временем из общины я думаю должны вырасти добровольные объединения, скажем коллективные хозяйства…
Услышав, что царь предлагает организовать колхозы, Вадик поперхнулся чаем. Вроде он этот термин не упоминал, или все же как то выскочило, но потом забылось? Николай, тем временем, закончил краткое описание Столыпинской реформы. Она должна была начаться на год раньше, и ее планировалось провести без чрезмерного давления на не желающих выходить из общины крестьян.
В долгих спорах со Столыпиным, Вадик убедил его для начала попробовать действовать больше пряником, чем кнутом. Первая волна переселенцев должна была состоять из тех, у кого было шило в заднице. Эта особая порода людей, которую Гумилев назвал 'пассионариями' вечна, и есть у всех народов. Это люди, не способные спокойно сидеть на месте. Они осваивали Сибирь для России и Дикий Запад для Америки. Если нет свободных земель под боком, они устраивали революции или уезжали за море.
Каждый год из России при Николае уезжали десятки и сотни тысяч людей, как на совсем, так и на работу. В США ехали в основном евреи и поляки, в Канаду украинцы и белорусы. В Аргентину русские крестьяне. В Германию на сельхозработы ехали все подряд. Если бы удалось перенаправить на новые земли энергию хоть части крестьян уезжающих за лучшей долей за океан… Если поляки и евреи до сих пор уезжали в основном по причине не согласия с национальной политикой проводимой Россией, то остальным просто надо было кормить своих детей. Что на родине получалось, увы, не всегда…
По окончании беседы, продолжавшейся более трех с половиной часов под скрип перьев секретарей, записывавших каждое слово говоривших, Николай неторопливо промокнув платочком усы с улыбкой произнес:
А в завершении нашего столь сердечного чаепития, у меня есть для всех нас очень хорошая новость. Вчера утром наша Маньчжурская армия начала давно планировавшееся наступление, целью которого является полное очищение от японцев Маньчжурии и Квантунской области, снятие осады с Порт-Артура и Дальнего. Мне только что доложили, что враг с передовых позиций сбит и повсеместно отступает. Так что я не сомневаюсь – армия наша покроет свои знамена славой не меньшей, чем наш доблестный флот. Наши солдаты и матросы опять доказывают, что они лучшие в мире, и скоро эта навязанная нам война должна завершиться, дай Бог если она последняя во время моего царствования.
Услышав это заявление Вадик про себя хмыкнул. Похоже что в неизбежность грядущей Мировой Войны Николай все еще до конца не верил. Конечно, англичане еще себя сами покажут, сомневаться не приходится, но… Как же уже надоело убеждать, уговаривать доказывать очевидное для себя, но столь неявное всем остальным. Надоело. Льстивые, угодливые взгляды придворных в лицо и шипение в спину. Но Александре Федоровне, конечно, давно уже донесли, что я играю германскую карту, так что удивляться не стоит. Из Великих князей – 'дядьев' меня никто не замечает. Демонстративно. Хотя и к лучшему, пожалуй.
Из кабинета министров нормальные отношения сложились только с Коковцевым, Плеве, Хилковым, Дубасовым и, слава Богу, со Столыпиным. И это уже не мало. С остальными на ножах. Еще бы, царский любимчик, докторишка, позволил им подсказывать, что надо делать… Распутина в конце концов за это и убили, не повторить бы его незавидной судьбы. И идиоты добровольно лезут во власть, если конечно не пытаются награбить побольше и побыстрее? Или фанатики типа Гитлера, или желающие любой ценой построить жизнь страны так, как им видится правильным, работяги бессребреники, типа Сталина…
Но, похоже, сегодняшнее событие поможет нам усилить свои позиции. На создание аналога ВЧК/НКВД/КГБ государь император теперь уж точно согласится. Не сглазить бы, не дай Бог. Иначе Сергей Юльевич до меня однозначно доберется раньше, чем… Ладно, не будем о грустном. Хотя то, что эта старая лисица поняла куда ветер дует, сомнению уже не подлежит. Главное сейчас – не прогадать с кандидатурой. Василий утверждает однозначно – Зубатов. Ну, что ж, посмотрим, какой это Сухо… то есть Зубатов…
– Насчет детей, кстати, я вас понимаю прекрасно, – Вадика вернул в реальный мир голос Николая, который кажется подвел наконец встречу к запланированному финалу, – у меня самого наконец-то родился сын. И сейчас я бы хотел показать вам, господа депутаты, главную драгоценность моей семьи.
Из боковой двери показалась императрица со спящим младенцем на руках. Ее сопровождал дюжий матрос, который был выбран на роль 'дядьки' наследника. По рядам депутатов прошел легкий восхищенный шепоток. Дети вообще умилительны когда спят, а знать что ты ПЕРВЫЙ вне Зимнего дворца, кому показали наследника престола… Вся депутация в едином порыве рухнула на колени перед будущим повелителем России, уютно посапывающим на руках у матери.
– Перед вами мой сын, – шепотом произнес Николай, несмотря на недовольный взгляд шикнувшей на него Аликс,- я уверен, что у большинства из вас дома тоже есть такие же малыши. И ради них мы должны при нашей жизни сделать Россию лучшей страной для жизни из всех, что только есть на Земле. И все, кто захочет нам в этом помешать, должны будут уйти с нашего пути. Или мы их просто сметем. А теперь идите, господа, и расскажите народу обо всем, что вы тут видели и слышали.
Из книги воспоминаний генрал-адьютанта, председателя ИССП (1905 – 1927 г.г.) С.В. Зубатова 'Песочные часы', Изд-во 'МилиТерра', Москва, 1946г., издание 6-е, дополненное биографической справкой.
…Итак, мои песочные часы опять перевернули. В третий раз.
Добравшись кое как из захолустного Владимира до Первопрестольной, никуда не заходя и ни с кем не
