видимый на закатной стороне 'Чиен-Иен', чем получить от него двенадцатидюймовый снаряд, оставаясь на фоне темного неба восточной части горизонта. По прибытию в Сасебо 'Ицукусима' заняла док на полтора месяца. 'Богатырю' потребовался недельный ремонт с заменой стеньги мачты, одного шестидюймового орудия и восстановлением палубного настила, проломленого упавшим рангоутом. Заодно шесть 75- миллиметровых пушек были заменены на пару шестидюймовок, что довело бортовой залп до девяти стволов.
Дальнейшее возвращение во Владивосток прошло без ярких событий, если не считать таковым встречу с 'Громобоем' на рассвете. А по возвращению Руднева ждали плохие новости – встречавший его на пирсе Гаупт после поздравлений с удачным походом огорошил новостью.
– Всеволод Федорович, ваши варяжцы совсем распоясались от безделья – лейтенант Балк, так тот вообще чиновника железнодорожного ведомства коллежского секретаря Петухова застрелил. Сейчас под стражей в гостинице…
– Так… Порадовали. Час от часу…
Глава 8. Ответный ход.
Владивосток, Квантун. Весна 1904 года.
Дверь комфортабельного номера 'Астории', что на Светланской, превращенной в офицерскую гауптвахту, со скрипом распахнулась, и обернувшийся на звук Балк увидел в дверном проеме до боли знакомую фигуру с контр-адмиральскими погонами и тросточкой в правой руке.
– Ну-с, господин главный хулиган с 'Варяга', рассказывай, как дошел до жизни такой. На три дня тебя, Вася, без присмотра оставить нельзя. Ну зачем, зачем ты этого чинушу-то пристрелил?
– Как пристрелил? С каких это пор без уха умирать начали? Ты лучше расскажи, как сходили?
– Расскажу, как из кутузки выйдешь. ЕСЛИ выйдешь. Родной, ты чего в городе учудил? Я только и успел из порта до губы доехать, так мне уже в два уха напели, что ты каждый вечер пьянствуешь в компании армейцев в 'Ласточке', что ты сманил половину казаков в городе к себе на какой-то там поезд. Что ты, наконец, застращал все чиновничество города, таскал по главной площади умирающего Петухова и не подпускал к себе патруль, отстреливаясь из ревельвера. И это максисмум за неделю, что мне не до тебя было. Ну как я тебя одного отпущу на бронепоезде в Манчжурию? Ты же его пропьешь или в карты проиграешь!
– ОК. Давай по пунктам. В 'Ласточке' я с армейцами не пьянствую, вернее, не только и не столько пьянствую, а скорее отбираю себе офицеров в первый батальон морской пехоты и на бронепоезд. Ну и заодно просвещаю местное дремучее офицерство по поводу организации обороны, действий малых групп и прочих премудростей, до которых им пока как до Парижу раком. Казаков сманил, говоришь? А как мне еще обеспечивать дозоры вокруг бронепоезда на стоянке и при ремонте пути? Конечно, я со знакомым тебе хорунжим отобрал лучшее, что есть во Владивостоке и его окресностях. Что это не понравилось их начальству – не удивлен, но против царского указа не попрешь…
– Погоди, какого такого указа? Ты что, царские указы стал подделывать?
– Зачем подделывать-то? Я не знаю, что именно там Вадик с Николашкой сделал, но тот указ, что я у него просил, получил обратно за подписью императора через четыре дня. Право на отбор в 'экспериментальный бронедивизион русского флота 'Варяг' под командованием лейтенанта флота Балка любого личного состава'. Ну и там еще кое-что о недопустимости чинения препятствий вышеупомянутому лейтенанту…
– Ты не задавайся, рановато пока. Ты еще про пристреленного чинушу мне не рассказал. Что за препятствия такие он 'чинил вышеупомянутому Балку', что его пришлось мочить?
– Он мне сделал предложение, от которого я, по его мнению, не мог отказаться. Я к нему пришел за вагонами. Причем эти вагоны были мне выделены министром путей сообщения, и все бумаги у меня были. Оплачены они тоже из казны были. Так этот петух гамбургский, напоив меня чаем, говорит: 'а давайте мы небольшой гешефт сделаем'. И предлагает мне отчитаться перед Петербургом, что, мол, вагоны я получил, но на перегоне Владивосток-Порт-Артур они сошли под откос, и теперь требуется их замена, а мне пять процентов от стоимости. Я ему честно сначала по хорошему пытался объяснить, что мне вагоны нужны для дела, а гешефт мы после войны сделаем. Нет, война, говорит, все спишет, потом фыркнул, выписал-таки вагончики. Расписался я в их получении, пошел принимать. Так эта сука мне вагоны из сгоревшего пять лет назад депо подсунула, там даже оси так к буксам приржавели, что их паровозом не провернуть! Опять же, возвращаюсь к нему, и по хорошему говорю – мне на фронт через две недели ехать. Не могу я этот хлам востанавливать, дай те вагоны, на которых груз для флота доставили, я их под разгрузкой видел, в нормальном состоянии, только добронировать – и вперед. Нет, говорит, берите, что дают, и в следующий раз, когда умные люди будут предлагать умные вещи, не крутите носом.
Ну, тут на меня и накатило… Я таких гадов еще в том времени насмотрелся и натерпелся от них. В общем, сунул я ему револьвер под нос и стал колоть. Кто, где, как и сколько на ремонте крейсеров и прочих флотских и армейских делах уже наварил. Сначала он покочевряжился, но как я ему ухо отстрелил – запел, как канарейка. В общем, список чиновников, подрядчиков и наворованных сумм у меня в каюте, под столом приклеен.
Кстати – Гаупт то ли сам замазан, то ли настолько привык ко всеобщему воровству, что уже и не обращает внимания. При замене мачты на 'Рюрике' смета удвоена, дерево, которое заготовили для подкладки под броню, гнилое, купили по дешевке на свалке. То есть полетят эти листы в воду от первого попадания – болты срубит, зато кто-то наварил пару тысяч рублей. Трубки котлов, которые при ремонте 'Варяга' использовались и были проданы морскому ведомству Калинским, на самом деле из запасного комплекта самого 'Варяга', который и так был собственностью этого самого ведомства. Просто на них документы потеряли, а он нашел, правда, как этот комплект вообще попал во Владивосток вместо Порт- Артура, тоже загадка… Хотя какая там загадка, обычный бардак, этими же чинушами и созданый, не знаю только, умышленно или нет. И это только то, что знал один мелкий чиновник железнодорожного ведомства!
Ну, я его прямо у почтампта в одном исподнем с ошметками ушка и привязал к фонарному столбу, с плакатом 'так будет с каждым, кто попытается воровать у армии и флота'. А что, правда скотина помер? Странно, вроде не должен был от такого ранения, может, сердце слабое? Ну а от патруля я вообще не отстреливался. Я им честно сказал – пойду на крейсер, переоденусь, возьму смену белья и сам приду на гауптвахту. Кто ж знал, что тут в гостинице сидят господа офицеры. А стрелял я в воздух, чтобы внимание к этому Петуху привлечь… Ладно, погорячился.
– Слущай, Вася, а как-нибудь попроще ты не мог? Без явных следов? – удивился Руднев.
– Ну извини, говорю ж – погорячился, забыл.
– Так, сиди тут до послезавтра и не рыпайся, герой. А я пойду попробую твои завалы дерьма разгрести.
Через день Руднев снова появился на пороге 'камеры' Балка, на этот раз с вооруженным эскортом из матросов с 'Варяга'.
– Значит так, этот чинуша еще жив, в госпитале он. Одевайся в парадное, поехали на встречу с лучшими людьми города. У меня с собой десантная полурота с 'Варяга', с оружием, сначала в госпиталь за твоим знакомым, а уж после в городское собрание с визитом. И это, списочек из каюты не забудь прихватить. Будем делать военный переворот в отдельно взятом городе. Пора, наконец, объяснить людям, что такое законы военного времени. Будут знать, как у МЕНЯ воровать.
– А чего ты два дня полуроту собирал?
– Нет, я за два дня из Питера получил индульгенцию – приморская крепость Владивосток теперь официально не только на военном положении, но и на осадном, и живет по законам военного времени. Пришлось ввести в оборот такое понятие. Подчинена флоту. И самый главный петух в этом курятнике – я. И закрой пасть, а то вижу по наглой улыбочке, что хочешь про петуха откомментировать. Не та эпоха, не стоит. Кстати, и Макарову такой же картбланш надо будет выбить, если у нас без эксцессов пройдет… На выход, лейтенант Балк, с вещами!
