арсенала, начали разбираться. Кое-что, пропавшее бесследно, сделали вновь в мастерских порта, и в итоге предоставили на сухопутную оборону до 40 орудий. На батарее Электрического утеса доработали станки, благодаря чему возможный угол обстрела орудий увеличился на 5№. Не мало поработали также вольные техники и водолазы Ревельской спасательной компании. Адмирал, как ни быстро собрался в путь-дорогу, ничего не забыл, обо всем помнил…
После громадных нагрузок дневных работ одыхать всем приводилось урывками: каждую вторую ночь на внешнем рейде происходила локальная мясорубка. Макаров учел мнение Руднева (он весьма тщательно изучил послание Вадика) и никогда не отправлял в дозор меньше четырех миноносцев одновременно. Кроме них, на внешнем рейде, как правило, дежурил миниум один старый, но довольно опасный для миноносцев противника минный крейсер ('Всадник' или 'Гайдамак'), с которых сняли минные аппараты и 47- миллиметровые пугачи, зато насовали по полдюжине трехдюймовок. Обычно на рейд выходила еще и канонерка, а в готовности под парами каждую ночь была пара крейсеров.
Уже через две недели выяснилась разница в подготовке и характеристиках крейсеров, их командиров и команд. Идеальным борцом против чужих миноносцев оказался 'Новик' под командой Эссена, закончивший ремонт, бывший следствием попадания в крейсер двенадцатидюймового снаряда в первый день войны. Высокая скорость, шесть скорострельных 120-мм, а так же дерзость и бесстрашие командира, позволяли 'Новику' занимать выгодное положение для расстрела минносцев противника и вовремя уворачиваться от ответных торпедных атак. Вскоре он уже записал на свой счет два миноносца и минный катер. Правда, на самом деле оба миноносца японцы дотащили на буксире до Чемульпо и после ремонта ввели обратно в строй, но утопление тараном минного катера действительно имело место быть. Впочем, японцы в долгу не остались, и по докладам командиров миноносцев, достававший их 'Новик' был потоплен самодвижущимися минами уже минимум три раза. На деле единственными повреждениями лихого крейсера второго ранга были три пробоины от 75 и 57-мм снарядов.
Вторым по эффективности, на удивление, оказался броненосный 'Баян' под командой Роберта Николаевича Вирена. 'Аскольд' тоже проявил себя в единственном для него ночном столкновении вполне неплохо, но Макаров предпочитал использовать его в дневных разведывательных выходах. Он, как и 'Варяг' с 'Богатырем', был недосягаем для броненосных крейсеров японцев и слишком силен для их мелких бронепалубников. Зато богиня отечественного производства – 'Диана' (ее систершип 'Паллада' все еще не вышла из дока, где ей не торопясь – в первую очередь работы велись на броненосцах, 'Цесаревиче' и 'Ретвизане' – устраняли повреждения от минной атаки в первый день войны) – оказалась не слишком эффективной. Ее многочисленные 75-миллиметровки работали только на близких дистанциях, подойти на которые этому медлительному кораблю было практически нереально. Правда, и японские миноносцы ее предпочитали обходить стороной. Посмотрев на это, Макаров загадочно хмыкнул: 'и тут не соврал врачеватель', и приказал снять с 'богинь' половину 75-мм пушек, заменив их на четыре шестидюймовки, снятых с берега, а освободившиеся 75-миллиметровки установить по одной на корме каждого миноносца. После этой простой, как табуретка, меры, русские миноносцы наконец-то уравнялись в огневой мощи со своимим японскими визави…
В результате этой бурной деятельности, а также каждодневного траления силами портовых буксиров и катеров, Макаров смог поддеживать рейд в почти что абсолютной чистоте от вражеских мин и отбить следующую атаку брандеров.
Адмирал Того вторично попробовал закупорить русский флот в гавани 14 марта, воспользовавшись тем, что проход теперь не защищали пушки 'Ретвизана'. Возглавить отряд из 4 пароходов-брандеров ('Чуйо- Мару','Яхико-Мару','Йонеяма-Мару' и 'Фукури-Мару') поручили герою февральского рейда капитан- лейтенанту Такео Хиросе, команда кораблей набиралась исключительно из добровольцев. Сопровождать брандеры до Порт-Артура должны были 6 миноносцев 9-й и 14-й миноносных флотилий: 'Хато', 'Кари', 'Маназуру', 'Касасаги', 'Аотака' и 'Цубаме'.
В 2.20 ночи 14 марта прожектора крепости нащупали приближающиеся к рейду четыре парохода- заградителя и миноносцы, сразу же крепостные батареи и корабли открыли по ним огонь. После первых выстрелов Макаров прибыл на канонерскую лодку 'Бобр', стоявшую в проходе, и в течение нескольких часов руководил операцией отражения противника. Хладнокровие, распорядительность и сдержанная корректность в отношении как офицеров так и нижних чинов ее командира капитана 2-го ранга Александра Александровича Ливена, продемонстрированные им в этом бою приглянулись командующему, и он начал подумывать о продвижении светлейшего князя на мостик корабля 1-го ранга.
Головной брандер 'Фукуи-Мару' был подорван торпедой миноносца 'Сильный' лейтенанта Криницкого. Взрывом у него был оторван форштевень, но носовая переборка уцелела и не позволила брандеру затонуть. Потерявший управление и осыпаемый со всех сторон снарядами, японский пароход развернулся вправо и уткнулся в берег под Золотой горой. В это время на 'Сильном' случайно один из матросов ухватился за рычаг парового свистка. Над гаванью раздался протяжный гудок, который японские заградители приняли за сигнал своего ведущего и повернули за ним. Это и предопределило полный провал операции противника. Еще два японских судна 'Чуйо-Мару' и 'Яхико-Мару' приткнулись у Золотой горы, а четвертое 'Йонеяма- Мару', торпедированное миноносцем 'Решительный' и расстрелянное береговыми батареями, затонуло у Тигрового полуострова.
В шлюпке, спущенной с брандера 'Фукури-Мару', погиб отважный Хиросе.
Однако бой на подступах к Порт-Артуру продолжался. 'Сильный' получил повреждения от огня 'Аотака' и 'Цубаме' и тоже вылез на берег у подножия Золотой горы (до восхода снят буксиром 'Силач'). На русском миноносце погибли 7 матросов и инженер-механик Зверев. Лейтенант Криницкий и 12 матросов получили ранения. В это время среди вспышек выстрелов и света прожекторов к месту боя подошла канонерская лодка 'Бобр' под флагом командующего.
Вместе с канонерской лодкой 'Отважный' они отогнали вражеские миноносцы.
Теперь требовалось осмотреть брошенные под берегом вражеские пароходы, потушить на них пожары и обезвредить подрывные устройства. Это было выполнено командами добровольцев под руководством лейтенантов Кедрова, Азарьева и мичмана Пилсудского. С японских кораблей также была снята мелкокалиберная артиллерия и передана на усиление береговой обороны и некоторых миноносцев.
Когда утром 14 марта у Порт-Артура появился японский флот, ему навстречу решительно вышла русская эскадра, убедив адмирала Того в очередном провале его замыслов. Не приняв боя, японские корабли отошли.
Макаров для безопасности прохода приказал с брандера 'Йонеяма-Мару', затонувшего под Маячной горой срезать надстройки и он, превратившись в своеобразный мол, стал надёжной защитой для дежурных канонерок.
Кроме того, чтобы на будущее время затруднить японцам выполнение задуманного, Степан Осипович решил устроить перед входом на порт-артурский внутренний рейд дополнительное заграждение из затопленных пароходов. Для этой цели были взяты четыре парохода русско-китайского пароходства и КВЖД: 'Харбин', 'Хайлар', 'Шилка' и 'Эдуард Бари'. Первые два образовали наружный брекватер от Тигрового полуострова, а последние два – внутренний, около Золотой горы. Между пароходами 'Шилка', 'Эдуард Бари' и затонувшими брандерами у Золотой горы протянули стальные тросы. Впоследствии еще мористее этих брекватеров было поставлено минное заграждение инженерного ведомства на проводниках с берега, замыкаемое на ночь.
Кроме того, для обороны рейда были специально выделены береговые батареи, канонерские лодки и введено дежурство крейсеров, миноносцев и катеров у затопленных на рейде пароходов, бонов и минных заграждений. У входа на рейд под Золотой горой дополнительно были установлены 120-мм орудия, временно снятые со вспомогательного крейсера 'Ангара', которые постепенно должны были заменить пушками, снимемыми с затонувшего на мелководье у одного из островов недалеко от Дальнего 'Боярина'. В добавок 'беспокойный адмирал' распорядился посменно ставить на ночь у артиллерийской пристани броненосец типа 'Полтава' (такую идею высказывал, кстати, доктор Банщиков в одной из своих доставших Макарова телеграмм), чьи направленные в проход две двенадцатидюймовки в купе с четырьмя шестидюймовыми пушками, должны были стать дополнительной гарантией от повторения атак настырных японских брандеров.
Многим в Артуре казалось тогда, что в попытках японцев 'заткнуть' бутылочное горлышко прохода в гавань, поставлена жирная точка. Вновь начались размеренные и регулярные выходы в море (командующий
