«Слушай глас мой, и я стану вашим Богом, а вы моим народом».
Крис пристально взглянул на своего друга, своего наперсника, своего брата.
– Да, – ответил он.
Свидание прошло отлично. Майкл встал и по привычке ждал, пока уведут Криса. Сегодня он приходить не собирался, но, увидев Мэлани на могиле, разнервничался, и ему хотелось с кем-нибудь об этом поговорить. Правда, он не стал говорить Крису – это выглядело совсем неуместным! – что приехал сюда в Рождество, чтобы облегчить душу. Если уж сегодня утром не удалось поговорить с Эмили, по крайней мере днем он смог поговорить с Крисом.
Он пожелал конвоиру веселых праздников и поспешил по лестнице на пропускник. Это был единственный выход из тюрьмы, и посетителей запирали внутри, когда они приходили навестить задержанных.
Он терпеливо стоял за женщиной в пальто из верблюжьей шерсти, волосы которой были спрятаны под пушистую вязаную шапочку.
– Да, – сказала она надзирателю, – я пришла на свидание к Крису Харту.
– Парень пользуется популярностью, – заметил тот и склонился над громкоговорителем: – К Харту посетитель.
Майкл почувствовал, как сжалось сердце, а во рту пересохло.
– Гас, – позвал он.
Женщина обернулась. Шапочка соскользнула с ее головы, и блестящая копна волос рассыпалась по плечам.
– Майкл! – выдохнула она. – А ты что здесь делаешь?
– По всей видимости, – неловко улыбнулся он, – то же, что и ты.
Несколько секунд она лишь беззвучно открывала рот.
– Ты… ты… ходишь на свидание к Крису?
Майкл кивнул.
– Хожу, – признался он. – В последнее время.
Они минуту помолчали, глядя друг на друга.
– Ты как? – спросила Гас одновременно с Майклом, который произнес: «Как жизнь?»
Оба покачали головой и улыбнулись. Щеки Гас порозовели, она оглянулась на лестницу.
– Я лучше пойду, – сказала она.
– Веселого Рождества, – пожелал Майкл.
– И тебе! Ой…
– Ничего.
– Веселой Хануки.
– И это тоже, – улыбнулся Майкл.
Гас положила руку на дверь, ведущую на лестницу, но не двигалась.
– Может быть, ты… я хотел сказать… может, хочешь выпить потом чашечку кофе?
Она улыбнулась, просияв всем лицом.
– Я бы с удовольствием, но я… Крис…
– Понимаю, я подожду, – пообещал Майкл. Он оперся о стену и перекинул куртку через руку. – Мне спешить некуда.
Часть III
Правда
Вечно было так, что глубина любви познается лишь в час разлуки.
Полуправда опаснее лжи; ложь легче распознать, чем полуправду, которая обычно маскируется, чтобы обманывать вдвойне.
Настоящее
Февраль 1998 года
Как ни крути, уважаемый Лесли Ф. Пакетт – не самая плохая кандидатура на роль судьи.
В прошлом и в качестве обвинителя, и в качестве адвоката Джордан занимался делами, где председательствовал Пакетт. Ходили слухи, что причиной его строгости и едких комментариев в сторону адвокатов был комплекс в отношении собственного имени: Лесли звучало не настолько по-мужски, как хотелось бы. Но колкости он отпускал не только в сторону зашиты, доставалось и обвинению. Кроме этого, единственным минусом судьи Пакетта при рассмотрении дела было его пристрастие к миндалю. Орехи стояли у него в стеклянных банках на письменном столе, как в совещательной комнате, так и зале заседаний, и он громко разгрызал скорлупу зубами.
Предварительные слушания обычно были открытыми, но тяжесть выдвинутых против Криса обвинений и широкое освещение, которое получило дело, подвигло все заинтересованные стороны к решению совещаться в кабинете у судьи. Туда вошел в развевающейся мантии Пакетт, за ним спешили Джордан и Барри Делани. Все трое сели, Пакетт вытащил из банки миндаль и бросил в рот.
Услышав отвратительный хруст, Джордан взглянул на Барри.
Хотя в зале суда стороны ведут себя подчеркнуто официально, даже самые беспощадные прокуроры и адвокаты за его пределами ослабляют хватку. Джордан, сам бывший прокурор, поддерживал хорошие отношения с большей частью государственных обвинителей, но Барри Делани – совершенно другое дело. Он раньше никогда с ней не работал, она пришла в прокуратуру, когда он уже уволился, и сейчас рвалась в бой – казалось, она воспринимает как личное оскорбление то, что Джордан переметнулся на ту сторону баррикад. Черт, она, похоже, все принимает слишком близко к сердцу!
Она сидела, как юная школьница, сложив руки, черная юбка подоткнута под ноги, на лице застывшая улыбка, которая осталась даже тогда, когда Лесли Пакетт сплюнул скорлупу в ладонь.
Судья пошарил в бумагах на столе. Джордан кашлянул, чтобы привлечь внимание прокурора.
– Полиция проделала отличную работу, Делани, – прошептал он. – Никакого давления на моего подзащитного.
– Давления! – прошипела она в ответ. – Когда он находился в больнице, его даже не подозревали в убийстве. Тот протокол допроса изъяли из дела, и вам это отлично известно.
– Если его изъяли, откуда вы знаете, на что я намекаю?
– Макфи, – приструнил судья, – и Делани. Вы закончили? Оба повернулись к столу.
– Да, Ваша честь, – хором ответили они.
– Отлично, – с кислой миной сказал судья. – Все ли улики представлены в деле?
– Ваша честь, – вскочила Барри, – нашему специалисту, который изучает характер брызг крови, нужно еще немного времени, плюс ко всему мы ждем из лаборатории результаты анализа ДНК. – Она взглянула в свой органайзер. – Мы будем готовы к первому мая.
– Будете что-то передавать суду?
– Да, Ваша честь. Несколько ходатайств до начала слушания по делу касательно так называемых показаний специалистов и других спорных улик.
Судья достал из банки еще один орех и, перекатывая его во рту, повернулся к Джордану.
– А вы?
– Ходатайство об изъятии из дела протокола допроса моего подзащитного в больнице, который явно проводился с нарушением прав Миранды.[10]
– Чепуха! – воскликнула Барри. – Он мог в любое время уйти. Джордан обнажил зубы в подобие улыбки.
– Явно незаконно, – настаивал он. – Мой подзащитный вряд ли мог ходить, когда ему только что наложили семьдесят швов на голове. Он находился под действием различных болеутоляющих. И ваши детективы отлично это знали.
– Будете продолжать в том же духе, – заявил судья, – и мне даже не придется читать ходатайства.
Джордан снова повернулся к Пакетту.
– В течение недели я пришлю вам…
– На что я с удовольствием отвечу, – добавила Барри.
