глаза миндалевидной формы, большие чувственные губы и насмешливая улыбка. Темные волнистые волосы были завязаны сзади в хвостик.
— А вы, наверное, Жан-Клод, — ответила Кэролайн, узнав его по фотографии на обложке его бестселлера «Готовить с любовью».
— Интересно, как вы догадались? — спросил он, отведя наконец взгляд от ее фигуры и глядя ей прямо в глаза.
— Ваш отец рассказывал о вас, — ответила Кэролайн ровным голосом, не желая показать собеседнику, как на нее действует его обаяние.
Тот улыбнулся, представив себе, что мог наговорить отец.
— Требовательный, взрывоопасный?.. — подсказал он.
Кэролайн кивнула.
— Кроме всего прочего. — Она рассмеялась.
— Догадываюсь, что вы слышали наш небольшой спор, — сказал Жан-Клод, имея в виду сцену с Марселем.
— Его могли слышать даже в Тампе[12], — ответила Кэролайн. Она прекрасно понимала, что он просто заигрывает с ней, и хотя ей это почему-то нравилось, с другой стороны, ей хотелось сбежать. Жан-Клод обладал какой-то притягательной силой, и это пугало ее так же сильно, как и волновало. Со дня гибели Джеймса она выбросила из головы все мысли о мужчинах, все порочные чувства и желания. Сначала это было естественным следствием ее горя. А потом стало частью ее натуры…
— Могу поспорить, что могли. — Жан-Клод усмехнулся. — И что, как вы думаете, говорят обо мне в Тампе? — Он попытался сымитировать американское произношение Кэролайн, но у него получилось «Тампа» — с ударением на последний слог. Совсем по-французски.
— Поговаривают, что вы собираетесь добавить несколько новых блюд в меню вашего отца, но Марсель не разделяет вашей привязанности к сушеным томатам. — Кэролайн улыбнулась.
Жан-Клод пожал плечами.
— Должно быть там, в Тампэ, они никогда не пробовали сушеные томаты. — В его голосе явно слышалось недоумение.
— Я тоже никогда не пробовала сушеные томаты, — призналась Кэролайн.
Он укоризненно покачал головой.
— Подозреваю, что вы не пробовали даже
Прежде чем Кэролайн смогла сообразить, что ей сказать в свою защиту, из кабинета вышел Пьер. За ним следовал немного успокоившийся Марсель.
— Марсель согласился попробовать твой
— Я тоже настаиваю на личной демонстрации, потому что, если он не будет совершенно точно соблюдать мой рецепт, запеканка получится один к одному такой, какую можно найти в любой забегаловке, — сказал Жан-Клод почти таким же важным голосом, каким говорила Тамара, когда бывала в ударе. — Кроме того, я настаиваю, чтобы Марсель лично попробовал его. Чтобы почувствовать, каким должен быть настоящий вкус этого блюда…
Кэролайн наблюдала за Жан-Клодом, пока он обсуждал рецепт с отцом и с Марселем. У него и в самом деле был очень темпераментный характер, и Кэролайн легко могла себе представить, как он командует в собственном ресторане. Жан-Клод говорил очень уверенно и убедительно, и ей это нравилось. Но не из-за его уверенности краска приливала к ее щекам и учащался пульс. Причина была в его свободных европейских манерах, в его чувственности, его почти осязаемом сознании собственной значимости и привлекательности. Пока Кэролайн наблюдала, как он говорит и размахивает руками, стараясь захватить все внимание своих слушателей, ее посетили одновременно две мысли: что она не хотела бы остаться с ним наедине… и что она очень хотела бы остаться с ним наедине.
Кэролайн поступила со своими непроизвольно возникшими эмоциями так, как поступала всегда в тех случаях, когда они начинали донимать ее: стала думать о своем бизнесе, о «Корпорации «Романтика любви»» — в этом мире она чувствовала себя уверенно, в этом мире все было под ее контролем. Когда Кэролайн думала о своем магазине, она становилась на удивление изобретательной, и вот теперь у нее появилась одна идея, которая, как она могла гарантировать хоть сейчас, принесет ее магазину известность и привлечет массу новых клиентов.
Когда трое мужчин закончили обсуждение, Пьер повернулся к Кэролайн.
— Я вижу, ты уже познакомилась с моим стеснительным и скромным сынком, — сказал он.
— Да, и кстати, я… — Она посмотрела на Жан-Клода, помолчала немного и пошла в атаку: — Кстати, я хотела спросить вас, Жан-Клод, долго ли вы еще планируете пробыть в Палм-Бич?
— Только выходные, — ответил он, откровенно лаская ее восхищенным взглядом. — А почему вы спрашиваете? Что у вас на уме,
Он, казалось, подшучивал над Кэролайн, чувствуя, что она нервничает, и наслаждался ситуацией. Ему очень нравилось наблюдать, какое впечатление он производит на женщин, особенно на красивых женщин.
Кэролайн откашлялась.
— Я хотела спросить, не могли бы вы уделить мне час или пару часов своего драгоценного времени в субботу?
Жан-Клод многозначительно посмотрел на отца и на Марселя.
— Вы только послушайте! Она делает мне предложение!
Все три француза рассмеялись, а Кэролайн покраснела.
— Видите ли, Жан-Клод, — сказала она, когда наконец смех стих, а краска покинула ее щеки. — Я предлагаю, чтобы мы с вами попробовали…
— Что бы вы ни предлагали, дорогая, я принимаю ваше предложение, — прервал ее Жан-Клод, и мужчины снова рассмеялись.
— Но это серьезно! — воскликнула Кэролайн. — Я говорю о деле. Я хотела бы устроить что-то вроде праздника в моем магазине…
— Ах да. В вашем магазине, где продают все, связанное с романтической любовью, и где ты никогда не влюбляешься сама, — сказал Жан-Клод, явно повторяя слова Пьера.
Кэролайн распрямила плечи и твердо решила не обращать внимания на его комментарии. Ее личная жизнь его не касалась!
— Поскольку вы являетесь автором бестселлера «Готовить с любовью» — книги, которая, кстати, и у нас раскупается очень хорошо, — я подумала, что ты мог бы лично появиться в моем магазине, — стала объяснять она. — Клиентки будут просто счастливы видеть вас. Все, что от вас требуется, — это с часик посидеть в моем магазине, поговорить с ними и пораздавать автографы. Это было бы очень хорошо для бизнеса — для моего и вашего.
Кэролайн вдохновлялась все больше и больше, объясняя свою задумку. Ее щеки горели, глаза сияли, и прилив энтузиазма придал еще больше прелести ее чисто американской красоте.
Жан-Клод пожал плечами и посмотрел на отца.
— Американские женщины — просто воплощение страсти, когда дело касается их работы, не так ли, папа? — спросил он.
Пьер рассмеялся.
— А эта женщина еще и настойчива так же, как и красива. Она не отступит, сынок. Единственное, что тебе остается, — это сказать «да».
— Еще не было случая, чтобы я отказался сказать «да» красивой женщине, — серьезно сказал Жан- Клод. — Хотя вынужден признать, что меня не очень волнуют женщины из Палм-Бич. Они консервативны, следуют только своим принципам и не любят перемен. Я уже не говорю о сушеных томатах. — Он
