ликовали: их усилия увенчались успехом. Это была цель всей жизни, к которой они стремились с тех пор, как тринадцатилетняя Дельфина достигла вершин мастерства в ведении домашнего хозяйства. Тогда же она начала собирать кулинарные книги и хитроумные мелочи для кухни. Мама и дочка совершали ежегодное паломничество на выставку «Идеальный дом». Они ходили туда с таким же благоговением, с каким другие ходят в Лувр. Эйприл и Джей веселились от души. Предпринимая порой тщетные попытки навести порядок в своей захламленной спальне, они передразнивали Уин, напевая: «Дельфиночка будет прелестной маленькой женушкой». Вдобавок к танцевальным урокам, которым посвятила долгие годы, Дельфина посещала вечерние занятия по украшению тортов, составлению букетов и меблировке дома. Если бы вам пришло в голову составить список вещей, которые Дельфина никогда в жизни не стала бы делать, первым номером там стояло бы: повесить в доме готовые шторы из «ИКЕА», уже подшитые и с петельками для крючков. Лишенная возможности кроить, подрубать и закладывать тройные складки, она почувствовала бы себя обманутой.
— Мозги — это, конечно, хорошо, — с тихим злорадством вещала Уин, когда Джей приехала из университета на свадебное торжество. — Но вот Дельфиночка нашла себе прекрасную пару, не утруждая себя учебой.
Для Уин эта свадьба ставила крест на любых достижениях в гуманитарных или естественных науках. Не было такой карьеры, которую она сочла бы достойнее замужества и создания домашнего очага. Охваченная приступом благородства, она решила открыть Джей свой главный секрет.
— Не пытайся казаться слишком умной, дорогая. Мужчины любят думать, что они знают больше, чем мы, — прошептала тетушка на ушко Джей.
Джей удалось сохранить невозмутимое выражение лица и торжественно поблагодарить тетю за совет. В конце концов, это был ее день. Ее и Дельфины. Казалось, Питер Биктон тоже так считает — на этом торжестве он выглядел случайным гостем. Несколько лет спустя он признался в давней и страстной любви к собственной троюродной сестре и сбежал из образцово-показательного коттеджа в неряшливый домик своей возлюбленной. Напоследок Питер заявил Дельфине, что больше не в силах выносить кухню, в которой не рады живым курицам. Он достал свой заляпанный фазаньей кровью свитер, который Дельфина сослала на чердак, и укатил искать утешения на обширной груди кузины…
Джей поднялась по лестнице, чтобы обследовать будущий приют трижды невесты. Она взглянула на часы. Дельфина, должно быть, сидит сейчас на залитой солнцем террасе в Западной Австралии, потягивает чай с бергамотом и откусывает микроскопические кусочки тоста с отрезанной корочкой. Рядом стоит изящная вазочка с вареньем, в вазочке — серебряная ложечка. На вазочке расшитая бисером сеточка от мух. Даже если Дельфина пьет чай в одиночестве, она положит на колени накрахмаленную льняную салфетку, заварит чай (настоящий листовой чай, а не презренные пакетики) в маленьком круглом чайнике и нальет его в красивую чашку из костяного фарфора (Тристан бы ее одобрил).
Джей задумалась. Как, ради всех святых, Дельфина впишется в хаос этого дома, где все хватают еду на бегу? Перенесет ли она без содрогания разбросанные школьные сумки и обувь в передней? Будет ли с отвращением отводить взгляд, когда Элли полезет масляным ножом в баночку с медом? И поймет ли она, что у Джей есть собственное представление об Идеальном доме, в котором на каждой батарее не висят фестонами брюки, не подлежащие отжиму в стиральной машине? Ее битва за порядок давно проиграна, более того — ее не стоило и начинать.
В комнате Дельфины (Джей уже свыклась с мыслью, что здесь поселится Дельфина, хотя еще даже не предупредила никого из домашних) раньше жила Имоджин. При комнате была маленькая ванная с туалетом — роскошная белая мозаичная плитка, много сверкающего хрома и зеркал. Сейчас она служила временным пристанищем для коробок с детскими вещами, которые Имоджин отложила, когда переезжала в цокольный этаж. Она не хотела брать их с собой, но выкинуть не хватало духу. Когда здесь жила Эйприл, она запросто переступала через коробки. Ей даже нравился легкий кавардак. «Как дома», — говорила она. Однако Дельфина вряд ли придет в восторг от этих баррикад. Кроме того, она наверняка захочет, чтобы весь пол был доступен для уборки.
Куда сложить коробки? — размышляла Джей. Чердак у них крошечный — ванная и спальня со стеклянным потолком съели большую часть крыши. Все шкафы уже забиты. Хорошо бы пригласить уборщицу из компании «Прачечная на дому» и поручить ей выкинуть весь хлам. Джей не из тех, кто рыдает над каждой тряпицей. О нет. Она уедет на несколько дней на курорт, а потом с удовольствием вернется в пустые комнаты. Для счастья ей вполне хватит семейных фотографий, бриллиантовых сережек, которые подарил Грег (она возьмет их с собой, на всякий случай), и немного любимой одежды.
Джей открыла дверь в ванную и заглянула в первую коробку. Там лежали мягкие игрушки, целый зверинец: панды и мишки, толстая пушистая сова, грязные зайцы — розовые и голубые, медвежонок Руперт, сохранивший залихватский вид. Надо втолковать Моджи: раз эти игрушки ей ни к чему, нужно отдать их маленьким детям, которые окружат зайцев и мишек любовью и заботой. Если Джей не настоит на своем, эти игрушки будут здесь валяться лет сто после того, как уже ребенок Моджи выйдет из детского возраста. У Джей есть такие клиенты. Эти люди не в силах расстаться со своим барахлом. Они хранят его на полках, в коробках, в пакетах, в забитых шкафах. В какой-то момент им взбредает в голову, что неплохо бы все это перетряхнуть и хорошенько почистить. И вместо того чтобы выкинуть этот мусор, они поручают уборщицам как следует протереть шкафы и полки, после чего вещи водворяются на прежние места. Джей и Барбара часто недоумевали: зачем сначала просить прибрать темные пыльные каморки под лестницей, а потом забивать их грязными пакетами со старой одеждой и позапрошлогодними квитанциями за газ.
Джей сбежала по ступенькам на кухню, затем спустилась по спиральной металлической лестнице.
— Моджи, ты здесь? — крикнула она в открытую дверь.
Странно, теперь она стесняется войти без стука в квартиру дочери, хотя всего пару лет назад врывалась в комнату Имоджин, чтобы вытащить ее из постели и отправить сдавать экзамены. Должно быть, это из-за того, что Моджи теперь живет с Тристаном, — затейливая смесь уединенности и открытости семейной жизни.
— Ой, мам, как здорово, что ты дома, — налетела на нее Имоджин. Она была в пальто, с сумочкой и явно собиралась уходить. — Я как раз хотела за тобой зайти. У тебя ключи с собой? — Имоджин потянула Джей за рукав и захлопнула дверь.
— А куда ты намылилась? Что за спешка? Как раз когда нужно разобрать…
— Мам, нет времени. Со мной должен был поехать Трис, но он занят. Он звонил мне. Где-то в Саттоне протекли трубы. Ты можешь поехать со мной вместо него? Я не могу одна.
Каким-то образом Имоджин втащила Джей вверх по лестнице, пропихнула на кухню и уже совала ей куртку:
— Мам, пожалуйста, я не хочу ехать одна.
Она была на грани слез.
— Моджи, что случилось? — спросила Джей, поспешно натягивая куртку и хватая ключи. — Что-то с ребенком?
«Господи, не дай ей потерять ребенка», — взмолилась она про себя и вспомнила, как всего несколько лет назад, когда Имоджин исчезала из дома с очередным отвратительным, сексуально озабоченным дружком с вечно приоткрытым ртом, она молилась: «Господи, не дай ей забеременеть».
— Я должна сделать УЗИ. Со мной должен был поехать Трис, но он не смог. Кошмар какой-то.
Когда они вылетели из дверей, она уже почти рыдала.
Интересно, почему Имоджин делает все бегом и в последнюю минуту? Как она сумеет приспособиться к крошечным шажкам малыша?
— Перестань, Моджи. Конечно, я поеду с тобой. Даже с большим удовольствием.
Двадцать один год назад Имоджин родилась в этой же больнице. Тогда они попали в такую ужасную пробку, что Джей была уверена: ее первый ребенок родится на придорожной стоянке.
— У тебя должны быть какие-нибудь привилегии. Ты ведь у них «старый клиент».
— Что? Вроде как набирать очки за частые полеты на самолете? — рассмеялась Имоджин. — Я не откажусь от приза в виде отдельной палаты!
— Тебе и так будет хорошо. В палате ты познакомишься с другими мамашами, вы сможете поболтать о том, кто как рожал…
