Паутинку.
«Я хотела попросить тебя быть подружкой невесты (или как это называется?) на свадьбе. Ты согласна? Если — да, купи себе что-нибудь новенькое из одежды, персиковое. До встречи на следующей неделе. Дельфина».
А если — нет? Джей почувствовала, как в ней закипают протест и раздражение. С какой стати ею командует кузина, которую она не видела с тех пор, как та десять лет назад укатила в Австралию с Биллом Дюрантом (мужем № 2, скончавшимся от цирроза печени три года назад). До последнего времени они с Дельфиной почти не общались, только обменивались открытками на Рождество и дни рождения. Но ведь она не может сказать Дельфине «нет!». В этом случае нужно немедленно позвонить и сообщить о своем решении, чувствуя себя бессердечной и беспричинно жестокой скотиной. У кого на это хватит духу? Дельфина очень расстроится. В конце концов, к кому ей еще обратиться? Сколько у нее осталось друзей, которых она может о чем-то попросить? Значит, придется сказать «да», разумеется — «да». Но — персиковое? Загадка. Что бы это могло значить?
Джей положила открытку на стол и наскоро прибралась на кухне. Чуть позже придет Моника и вымоет все до блеска. Джей решила пригласить перед приездом Дельфины уборщиц, чтобы они отдраили весь дом. А они с Дельфиной «отдраят» самих себя. Что может быть лучше перед свадьбой, чем провести целый день в салоне красоты, а потом вернуться в изумительно чистый, прибранный дом.
— Как ты думаешь, что она имеет в виду под словом «персиковое»? — спросила Джей у Барбары.
Они ехали в фургончике на Мейсфилд-авеню обсудить условия с новым клиентом.
— Цвет? Или «персиковое» по-австралийски обозначает «пикантное»? Я немного старовата для «пикантной» одежды. Но с другой стороны, пусть что угодно, только не цвет.
Барбара нахмурилась и посмотрела на Джей:
— Черт возьми, надеюсь, не цвет. С твоими темно-русыми волосами нельзя носить персиковое. Ты будешь выглядеть как пончик с кремом.
— Спасибо, Барбара, от тебя всегда услышишь что-нибудь приятное… Но ты права. Персиковые платьица с пышными нижними юбками хорошо смотрятся только на шестилетних подружках невесты в кремовых колготках и с цветочками в кудряшках.
— Разве ты не в восторге, что тебя попросили быть подружкой невесты? — хихикнула Барбара. — Значит, ее ухажер позвонил ей и сказал, что ты выдержала экзамен. Кстати, что ты о нем думаешь? Идеальный мужчина для идеальной кузины?
Джей на мгновение задумалась.
— Он… довольно приятный. Он принадлежит к такому типу мужчин, про которых говорят:
«Какой приятный человек». Я думаю, он специально старался всем понравиться, но при этом ничего про себя не рассказать.
— Очень мудро с его стороны. Женщины никогда не освоят этот трюк. Думаю, на это способны только мужчины. Но ты хоть что-то о нем узнала?
— Я как раз ломаю над этим голову. Он умудрился избежать скользких тем вроде бывших жен, детей и так далее. Ни разу не оступился. Наверное, в этом ему танцы помогли.
— Интересно, ты понравишься ему в персиковом платье?
Джей скорчила физиономию:
— Я никому не понравлюсь в персиковом платье! Не забывай, я уже была подружкой невесты на свадьбе Дельфины. Персиковый там или не персиковый, то, что мне самой позволили выбрать платье, — уже хорошо, поверь.
— А что на тебе было в прошлый раз?
Джей содрогнулась при одном воспоминании.
— Розовое. Атласное платье с короткой юбкой, как у балерины (отвратительно при моем росте), облегающий корсаж с заниженной талией, воротник шалькой, расшитый жемчугом. Я выглядела как намокший кокон. Тогда я училась в университете. Вместо того чтобы приехать и примерить платье, я, как идиотка, выслала свои размеры. Когда же я наконец приехала, Дельфина заставила меня пять дней голодать, чтобы на платье застегнулись все пятьдесят шесть пуговок. К тому времени я была немножко беременна Имоджин.
— Ты сказала ей об этом?
— Да. Она до смерти испугалась, что меня вырвет в церкви, или я упаду в обморок перед алтарем, или еще что-нибудь. А тетушка Уин заявила, что я поступила очень эгоистично: забеременела как раз перед великим праздником. Как будто я сделала это нарочно. Зато мама была великолепна: она сказала, что так им и надо за то, что они шили платья не у нее. И это после того, как она годами шила Дельфине платья для конкурсов по латиноамериканским танцам. Она презрительно заявила Уин, что хороший, знающий свое дело портной обязательно оставил бы «припуск на свободу облегания».
— Или «припуск на вранье». Подумай только, сколько людей клянутся, что у них сорок шестой размер, хотя на самом деле еле влезают в пятидесятый, но свято верят, что вот-вот похудеют именно до сорок шестого.
Джей рассмеялась.
— Я в курсе, Барбара. Не зря у нас в клубе есть термин «желательный вес».
Барбара завернула за угол и подъехала к дому. Джей посмотрела на мимозу, которая грациозно раскинула ветви над тротуаром.
— Что-то мне это напоминает… О господи, это же то место, которое я видела в журнале у Рори.
— Хочешь сказать, это бордель? — Барбара выглянула из окна и оценивающим взглядом окинула дом. — Вроде бы обычный дом. Красивый, большой, но ничего особенного.
— Да, ты права. Наверное, у нас в районе нет настоящих борделей. Жаль. Ну ладно, давай зайдем, посмотрим, что тут у нас.
— Я держу постояльцев, — заявила хозяйка дома номер тридцать шесть, едва открыв дверь.
Фразочка явно была из времен короля Эдуарда. Можно подумать, она содержала пансион с уймой мрачных жилых комнат — в каждой газовый рожок и благородная гувернантка из хорошей семьи, которая волею судеб попала в незавидное положение.
Миссис Ховард оказалась маленькой худощавой женщиной шестидесяти с небольшим лет. Голову она держала немного набок и при разговоре двигала носом, точно маленький костлявый попугайчик на жердочке. К разочарованию Джей, она совсем не походила на нахальную хозяйку публичного дома. А как было бы весело увидеть на пороге пожилую сирену в отороченных мехом туфельках на высоких каблуках, в алой, с длинным разрезом, юбке под широким черным лаковым поясом, в прозрачной черной блузке с глубоким декольте, в руках — сигарета в тонком мундштуке. Похоже на классическую карикатуру, но в целом вполне соответствует действительности. Джей была бы не прочь полюбоваться на подобную картинку. Дама, стоявшая перед ними, была одета в аккуратную плиссированную юбку и накрахмаленную белую блузку с глухим воротом из магазина «Маркс и Спенсер». Она вполне могла приказать Джей и Барбаре покинуть дом, если у них случайно вылезет бретелька от лифчика «леопардовой» расцветки.
Гости этого дома назывались не «клиентами», а «джентльменами-посетителями».
— У меня живут девушки, которые работают на театре. Они в основном из-за границы, — объяснила хозяйка, введя их в гостиную.
Это уже было интереснее. Что, ради всех святых, девушки «из-за границы» делали на подмостках лондонских театров? Если, конечно, не считать тех ирландских «попрыгушек», которых выписали несколько лет назад для танцевального ансамбля «Риверданс».
— Сейчас с девушками заключают краткосрочные контракты. Им нужно временное жилье, где бы их никто не беспокоил и где они не чувствовали бы себя одинокими. Поскольку они приезжают ненадолго, нет смысла снимать квартиры. А мы находимся близко от станции — очень удобно добираться до Вест-Энда. Кроме того, жилье здесь дешевле, чем в центральных районах.
Джей осмотрелась. В безупречно чистой комнате не было почти никаких безделушек. Словно в казенном помещении, где даже картины (пейзажи Озерного края и виды Темзы начала двадцатого века) были подобраны в тон обоев — бледно-терракотового цвета с изящными разводами. Тетушка Уин оценила бы обилие цветастых подушечек, кремовые занавеси из камчатного полотна и персиковые полосатые
