Особенно пышными были праздники любви, проходившие на острове Кипр, несравненном и очаровательном острове, наполненном ароматом цветов – пышных миртов, роз, анемонов, гранатовых деревьев и т. п., обязанных своим цветением Афродите.
Праздник ее рождения из морской пены отмечался и на берегу Пафоса, где она впервые ступила на благословенный остров, люди собирались толпами, чтобы принять богиню и препроводить ее в священные сады в праздничном ликовании. Женщины и девушки омывали изображение богини в священном море, а затем, украсив его и омывшись сами в речных водах под миртовыми кустами, приготовлялись к любовным оргиям.
Подобные празднества, посвященные Афродите, проводились в Греции повсюду, особенно пышными они были на Книде, неподалеку от малоазийского побережья, где находилось святилище Афродиты, как об этом свидетельствует Лукиан (Две любви, 12): «Тотчас от самого святилища нам навстречу повеяли дуновения Афродиты: ведь внутренний двор не был устлан гладкими каменными плитами, уложенными на бесплодную почву, но, как и должно быть в храме Афродиты, был весьма возделан и плодоносил. Все вокруг осеняли плодовые деревья, образовавшие свод простертыми высоко в воздухе густыми кронами. Сверх всего, пышно разросся там, у своей повелительницы, обильно усыпанный плодами мирт, принесший щедрый урожай; и все остальные деревья цвели здесь во всей красоте, какая дана каждому в удел. Дряхлость старческого возраста не иссушала их, и даже в самую пору зрелости они расцветали молодыми побегами. Вперемежку с ними стояли те деревья, которые плодов не приносят, но которым красота заменяет плод: кипарисы и платаны, до неба высотою, и с ними лавр-Дафна, перебежчица в стан Афродиты, прежде убегавшая от радостей этой богини. Жадный любовник-плющ подкрадывался к каждому дереву и обнимал его. Густые виноградные лозы были увешаны частыми гроздьями: ведь приятнее Афродита, соединенная с Дионисом, и сладостны оба в смеси; а если они разлучены, то меньше доставляют наслаждения. Под самыми тенистыми купами деревьев стояли веселые ложа для тех, кто желал там устроить пир. Люди образованные редко приходили туда; но простой народ из города, собираясь там, справлял праздники и подлинно занимался делом Афродиты»[62].
Но горькой правдой было и то, что в «Песни о Нибелунгах» выражено следующей строкой «lonen kann» – «бесполезно спорить с Афродитой». Буйное цветение весны быстро сменялось палящей летней жарой, когда увядала вся растительность и блекла красота покрытых зеленью лугов. Эти природные изменения осмысливались греками в многочисленных вариантах мифов, которые, разнясь в деталях – в зависимости от места происхождения мифа, – наделялись, однако, одним и тем же смыслом. Прекрасная юность в сопровождении всей своей красы любима Афродитой, однако, к ее невыразимой печали, обречена на то, чтобы пасть жертвой быстротечного времени. Такова, например, бесконечно трогательная история красоты Адониса.
Афродита более всего известна в греческой мифологии как богиня любви и красоты. Поэзия и искусство скульптуры придали образу богини бесконечное очарование. Она постоянно именуется «многозлатая» и «сладкоумильная»; увенчанная драгоценной диадемой, она носит приворотный пояс, в котором заключены все прелести любви, слова обольщения, желание и непреодолимая страсть. Уже Гомер рассказал о знаменитом поясе, в котором, по его словам, «заключается все». Особенно воспеты ее большие, влажно блистающие глаза, ее изящная шея, мягко очерченный рот, который древнегреческие поэты сравнивают с розовым кустом: короче, все прелести сосредоточены в этой богине любви греков. Это очарование подчеркивается ее одеянием и блестящими украшениями, и поэты взахлеб описывают все ее прелести. В этой богине даже та часть спины, которой в современном обществе нет приличного названия, изображается с неописуемым изяществом; факт, который благодаря отсутствию ложной застенчивости у древних греков не выглядит столь уж удивительным. Только в Греции могла возникнуть идея возвести храмы и установить статуи этой неназываемой части, однако именно там во всех концах страны греки поклонялись Афродите Каллипиге – богине «с прекрасными ягодицами».
Каждый посетитель знаменитого Национального музея в Неаполе, который входит в небольшое помещение в восточном крыле первого этажа, видит в центре возвышающийся пьедестал, на котором выставлено скульптурное изображение совершенно обнаженной Венеры. Кокетливо приподнимая с земли одежду, она осматривает через плечо собственное нагое тело с привычным чувством удовлетворения и гордости. Эта поза выражает высшую степень чистой эротики, однако без особого нажима или налета непристойности. Этот эффект вызван чудесным мастерством скульптора и тем искусством, с которым изваяны эти формы.
Соединение чувственности и совершенной красоты не вызывает болезненного впечатления, поскольку выражает в пластической форме непревзойденную наивную радость обладания такой красотой.
Ни в одном другом народе эстетическое удовольствие от прелести каллипигиа не оставило такого ошеломляющего впечатления и не нашло своего выражения в литературе или искусстве. У Афинея мы находим отрывок, повествующий о двух прекрасных дочерях крестьянина, которые были выбраны в жены двумя братьями за прелестные ягодицы и были названы Каллипигами («с красивыми ягодицами»). Керкид Мегалополид также упоминает в своих ямбах о двух каллипигах в Сиракузах; и они, получив значительные деньги в результате брака, учредили храм Афродите и назвали богиню Каллипига; то же рассказывает и Архелай в своих ямбах.
Богиня красоты одновременно является богиней любви. Она владычица душ, ей подчиняется каждый живой элемент, она может соединить несоединимое. Она не только заставляет молить о любви и устанавливает ее между богами и смертными: она сама одаривает своей любовью. Она одаривает своих любимцев невообразимым счастьем, сообщает им красоту и молодость, богатство и власть, радость и очарование. Таков Кинир, известный по «Илиаде» Гомера, поначалу царь на Кипре, которого, согласно Пиндару, мальчиком любил Аполлон. Он стал первым жрецом Афродиты на Кипре и научил людей водить корабли и использовать шерсть животных, добывать металл из земных недр и преобразовывать его в произведения искусства. Его необычайная красота соединяла в себе мужественность строгого правителя и благодетеля людей с женственностью восточного жреца любви.
Восточное влияние заметно в образе другого любимца Афродиты – Париса, известного из гомеровского рассказа о суде Париса времен Троянской войны. Он также обладает неотразимо прекрасной красотой юности, наделен изяществом, блестяще владеет музыкальными инструментами и танцует. Он не воинственен и даже несколько женственен, это чисто восточный тип, по выражению Вергилия (Энеида, iv, 215) «полумуж», и его свиту составляют кастраты.
Афродита предоставила ему практически полную власть над женщинами, поэтому ему нетрудно было в отсутствие спартанского царя Менелая соблазнить и увезти его жену Елену, которая последовала за прекрасным чужестранцем и тем вызвала страдания и несчастья Троянской войны. Афродита знала, как заполучить победу на его суде, обещав Парису в жены самую прекрасную женщину на свете; в то же время стоит отметить и то неприятное обстоятельство, что для нее особенно ничего не значили бедствия и страдания войны, вызванной лишь пустым ее тщеславием. То, как с помощью Афродиты Парис пленил сердце Елены, было постоянным сюжетом античных поэтов и художников. Из древних поэтов никто, пожалуй, с такой силой не выразил легкомысленный образ Париса, как великий учитель любви Овидий (Героики, 15 и 16), самый изысканный из римских поэтов.
Любовь Афродиты к Анхису описана в гомеровском гимне Афродите с огромной поэтической силой и с чувственной страстью и также принадлежит к троянскому циклу сказаний. Плодом этой любви стал Эней, испытавший в своей судьбе и счастье и страдания, который ощущал поддержку Афродиты до той поры, пока не пал его родной город, и который после длительных скитаний и приключений наконец стал прародителем рода Юлиев в италийской земле.
Когда Афродита овладевает сердцами людей и воспламеняет их любовью, никто не может ей сопротивляться, у них просто не остается выбора, и тогда богиня становится дьяволицей, которая кружит голову женщинам, так что, даже осознавая, что они поступают неверно, они не могут противиться влекущей страсти. В «Илиаде» Елена уже отравлена этой страстью, так же как и Медея, которая в своей неистовой любви к Ясону забывает дочерний долг, сестер и братьев, родной дом и отцовский очаг и следует за прекрасным чужестранцем в Грецию; и в конце концов, отвергнутая им, она превращается в ужасного демона ненависти и мести, принося в жертву двух своих детей. Испытать дьявольскую власть Афродиты выпало на долю трем женщинам с Крита – Ариадне, Пасифае и Федре, чьи судьбы показывают, как далеко может зайти неистовая любовь и к какому отчаянию может такая любовь привести. Ариадна – тип
