как тогда объяснишь? — Лизка увлеченно пыталась припереть меня к стенке.
— Но это могут быть вещи, совершенно друг с другом не связанные, — про дол жала упрямиться я. — Страсти к женщинам одно дело, к деньгам — совершенно другое…
— А тогда расскажи мне, чего ради Ринат отправился с Олегом на Могилу, захватил с собой змею и подсунул ее парню? — Хитро прищурилась Лизка. — И заметь, курган этот только с натяжкой можно считать уединенным местом, да еще в выходные, туда же туристов таскают все время, пусть и по определенным часам! Хотя сегодня их не было…
— Хорошо, — сдалась я. — У меня нет версии, в которую это все укладывалось бы. Хотя… Совершенно понятно, что на нас можно было покушаться только из-за золота. Допустим, Ринат причастен к этим кражам. Но тогда Олег к ним отношения не имел! — Я пыталась мыслить логически.
— А почему ты так думаешь? — Спросила Лиза. Нет, быть ей следователем! Слишком она въедливая для юрисконсульта. — Почему ты так в этом уверена? Ведь вспомни, именно Олег первым заявил, что у Малены помрачение сознания, и постарался всех уверить, что все эти кражи и находки не более чем ее фантазии!
А ведь точно! Молодец, Лизетта! Я и впрямь упустила этот момент из общей картины. Почему Олег тогда пытался всех уверить в том, что Малена ошибается? И тогда, в камералке, когда я обнаружила вырванный лист, он тоже очень старался все списать на ерунду! Я посмотрела на Лизку:
— То есть, ты считаешь, здесь преступление по страсти, мягко говоря, преждевременная версия?
— Да конечно! — Горячо воскликнула Лиза. — Я думаю, оно здесь и не ночевало! И вспомни опять же, как мы с тобой удивлялись этим странным отношениям Олега с Ингой!
Дискуссия наша продлилась еще минут сорок, после которых мы пришли к главному выводу: если это действительно преступление и если Ринат действительно совершил его, то уж никак не на почве страсти. Во всяком случае, не на почве страсти к Инге. И все-таки я не хотела оставлять утешительную версию о том, что это мог быть несчастный случай — может, рискованные игры со змеями составляли тайное хобби Олега? Ну глупо это, глупо — совершать преступления, подкладывая жертве змею и надеясь на летальный исход! Он бы еще комарами его заел, этот убийца! В двадцать-то первом веке!
14
Сон после всего этого мне в голову не шел никак; я сидела, играя в «змею» на мобильнике и мрачно раздумывала о неправдоподобности несчастного случая с рептилией. Вспомнились даже вычитанные когда-то из книжек сведения о том, что у наших местных змей при температуре плюс 37 наступает тепловое окоченение. А сегодня в полдень было плюс 33, я сама смотрела на градусник перед тем, как пойти гулять. Да какая же психически здоровая гадюка выползет в такую погоду из своего укрытия и найдет в себе силы кусаться, да еще подняв корпус так высоко? Я бы вот лично даже не отреагировала ни на какие попытки контакта, тем более со стороны Олега.
— Не спишь? — Услышала я голос мужа. Черт, видимо, я разбудила его щелканьем клавиш.
— Думаю, — мрачно ответила я.
— Что ж, — сказал он. — Полезное занятие. Знаешь, — добавил он помолчав: Мне тоже не дает покоя это убийство.
— Да ведь еще не доказано, что это убийство, Вань, ну вдруг он и вправду сам змею эту допел до трясучки! — Я продолжала цепляться за свою первую гипотезу. — Ведь вот чисто психологически и эту рептилию отлично понимаю, Олег кого хочешь мог разозлить до исступления!
— Клава, не строй иллюзии, — посоветовал мне супруг. — Я вот о другом думаю. Скажи, тебе приходилось видеть серую гадюку?
— Ну да, — ответила я, припомнив, как однажды в детстве собирала ягоды и чуть не схватила такую за хвост.
Он продолжал:
— Так вот. Мне не приходилось слышать, чтобы гадюка в наших широтах нападала на людей, да еще в броске. Это не агрессивная змея.
— Я тоже всегда думала, что ото скорее для кобры какой-нибудь характерно. Но может, это какая-то особо прыгучая гадюка оказалась. Чемпионка Ленинградской области по легкой атлетике среди пресмыкающихся.
— Да ты послушай, я тебе дело говорю! — Рассердился он. — Тут не в гадюке дело. В общем, я тоже думал, могло ли так быть, чтобы Олег сдуру поймал змею где-нибудь поблизости, а она на него напала бы. Как-то не вяжется… И клиническая картина какая-то странная…
— У гадюки элементарно не возникло бы желания выползать на улицу в такую жару без зонтика и солнцезащитного крема. А вообще, давай лучше прекратим этот разговор, — пробурчала я, заворачиваясь в одеяло. — Утро вечера мудренее. Может, к понедельнику эксперты обнаружат какую-нибудь более приемлемую с точки зрения УК и здравого смысла вообще причину смерти.
Наутро я проснулась от звонка своего мобильника. Нажав кнопку ответа, я услышала недовольный голос своего братца:
— Клава, вы там, что, с ума все посходили?
— Макс, какого черта! — Взорвалась я. — Ты звонишь в воскресенье утром и требуешь отчета о моем психическом состоянии?! Ты сам-то давно у психиатра проверялся?
— Хорошо. Ставлю вопрос иначе: ты забастовала там, что ли? — Не менее злобно рычал в трубку Макс.
— Что значит забастовала, если я ничего не делаю? — Возмущение в моей душе росло.
— А то и значит, — подытожил Макс. — Именно так я и подумал.
— А ты не мог бы выражаться яснее, у меня не безлимитка! Что еще за шуточки? — Я безуспешно пыталась перевести разговор в более конструктивное русло.
— А ты не могла бы хоть для отчетности присматривать за своим шведом, у нас теперь из-за него московская проверка будет! — Проорал Макс. — Мало мне змей, чтобы вы еще собак на меня навешивали!
— Змей? — Осторожно спросила я, пытаясь ущипнуть себя и убедиться, что это не кошмар, навеянный вчерашним происшествием. — Ты с ума сошел?
— Хотелось бы, — мечтательно вымолвил Макс. — Но пока не до этого.
— Макс, напоминаю, что тариф у меня не резиновый, — сказала я угрожающе. — Так что валяй по порядку, но быстро.
Тут Ванька, который до этого с интересом вслушивался в нашу увлекательную беседу, отобрал у меня трубку:
— Макс, бросишь ей на телефон из моих, ты знаешь где. Рассказывай, что там еще случилось.
И пока я раздумывала, стоит ли разозлиться, что Макс знает о Ванькиных заначках больше, чем я, его законная жена, черт возьми, они весьма плодотворно обсуждали что-то, напоминавшее странную комедию. Оказалось, что Арне, гуляя по поселку с собакой, имел довольно неприятное столкновение с одной из местных теток, которая рассердилась на то, что Шарик забежал на ее двор, и плеснула на пса помоями — к счастью, хотя бы негорячими. Не сумев найти с женщиной общего языка (в буквальном смысле), а также убедить, несмотря на помощь Милы, участкового в возмутительности этого случая, швед, недолго думая, написал электронные письма по-английски и отправил одно на сайт МВД, второе — на сайт правительства Ленинградской области. В этих посланиях он написал, что в Старой Ладоге происходит непонятно что и ни люди, ни почтенные домашние животные не могут чувствовать себя в безопасности. И просил, естественно, отреагировать соответствующим образом.
И надо же было такому случиться, что и те, и другие адресаты в это злополучное воскресенье не отдыхали, а ударно трудились. И по роковой случайности дежурные клерки и в той, и в другой инстанции почти одновременно распечатали письма Арне, практически не читая их, и положили на столы заместителю министра в Москве и вице-губернатору области в Петербурге. Каковые, не сговариваясь,
