Туманов посчитал, что самое время раскрыть карты. Сунул руку за пояс, где под ремнем на его брюках был маленький карманчик, в котором лежал диктофон. Чувствительный микрофон был выведен к пряжке ремня.
– Вот тут, – показал Федор диктофон, – у меня записано твое признание, где ты сам говоришь о том, что убил курьера. А еще о том, что именно ты велел своему водителю убить Розовского. А еще говоришь про Маэстро, которого ты решил нагреть. Задумал ему денежки не отдавать. Но самое главное не это, – майор спрятал диктофон обратно в карман и внимательно посмотрел в глаза Гвоздю, заметив в них отчаянное смятение.
– А что же? – спросил Гвоздь. На этот раз в его взгляде не замечалось прежней настырности. Скорее, это были глаза смиренного монаха.
Федор улыбнулся. Как мило было видеть Аркашу Гвоздя таким.
– А ты еще не понял? Эх, ты, тупоголовый. И братки у тебя все как один такие же, – проговорил майор, достав из кармана носовой платок и аккуратно им обернув пистолет «ТТ», из которого только что стрелял Гвоздь.
Внимательно проследив за действиями майора, Гвоздь усмехнулся.
– А понял. – Протянул он с издевочкой. – Мне придется отбывать наказание за моего водителя, которого я пристрелил и этого идиота, которого ранил…
Федор покачал головой, заставляя Гвоздя засомневаться.
– Боюсь, не придется, – сказал он, чем здорово удивил бывшего вора. Тот удивленно вскинул бровями.
– То есть как это, не придется? Ты решил проявить благородство и не сажать меня в тюрягу? Вот это здорово. Ценю, майор, твое усердие и доброту.
И опять Федор покачал головой.
– Да нет, насчет благородства ты не прав. Не было его у меня никогда к вам гадам, и не будет. Посадить тебя в камеру придется. Только весь вопрос, сколько ты в ней проживешь. Видно, ты запамятовал, что из этого самого пистолета был убит известный вор в законе Юрий Зиборов, по кличке Зибор. Экспертиза подтвердит это. Только вот незадача, на рукоятке пистолета твои отпечатки пальцев. Да и своих парней ты только что шмалял из него.
Тут было над чем призадуматься. Минуту, а может, чуть больше Гвоздь сидел на столе с задумчивым лицом, обдумывая все сказанное Тумановым.
– Сволочь ты, майор. Ведь это ты положил Зибора, – надтреснутым голосом произнес Гвоздь, наблюдая за тем, как Туманов бережно прячет пистолет в карман брюк.
– А кто это видел? Кто подтвердит? Твой водитель Витек? Так ты сам его только что пристрелил. Твой парень Паша, – глянул Федор на затихшего парня. – Так ты его тоже только что замочил. И, между прочим, из того самого пистолета. Она? – посмотрел майор на испуганную малолетку.
– Я ничего не знаю в ваших делах, – замотала девушка головой. – Потрахаться, это, пожалуйста. В любое время. А кто там из вас, кого замочил, это вы ребята, разбирайтесь без меня, – уверенно проговорила она, не желая ввязываться в серьезные дела, не обещающие ей самой ничего хорошего.
Федор удовлетворенно кивнул, сказав Гвоздю:
– Ну что, понял, наконец, что ты влип по самое свое муде?
Бывший вор не ответил. Сидел на столе, опустив голову. Теперь он не выглядел уже тем зловещим бывшим авторитетом, о котором ходили по Москве легенды, как о неуловимом и безжалостном отморозке, никого не боящимся и не признающим никакой власти кроме своей.
– Воры не простят тебе Зибора, – сказал Туманов, сполна наслаждаясь своим превосходством над Гвоздем. Не все же бандюкам глумиться над ментами. Наоборот должно быть.
– А знаешь, я мог бы тебя убить, – уверенно заявил Федор, – но не хочу. Предоставлю эту возможность твоим бывшим коллегам по криминалу. То-то будет для них радость. Как думаешь? Вперед не будь таким самонадеянным, Гвоздь. И знай, что всегда найдется кто-то, кто умнее и ловчее тебя. Вот я, например, дал себе слово тебя взять. И я сдержал его. Я взял тебя, Гвоздь.
Бывший вор разочарованно покачал головой. Посмотрел Федору в глаза.
– Радуешься, мент? Зибора завалил. Меня повязал. Какой молодец.
Федор улыбнулся, что особенно не понравилось Гвоздю, и он не мог равнодушно снести этой улыбки, отвернулся. А Туманов сказал:
– Радуюсь? Это моя профессиональная обязанность, давить вас как клопов. Что я и делаю. И поверь, при этом испытываю огромное моральное удовлетворение.
Услышав топот в коридоре, Ковальчук выглянул из комнаты, но тут же убрал голову обратно, сказал:
– Товарищ майор…
– Я понял, лейтенант, – спокойно кивнул Туманов и, встав за спиной у Гвоздя, приставил к его голове ствол автомата и сказал: – Сейчас ты прикажешь своим бандюкам, бросить стволы. Если прозвучит хоть один выстрел, я отстрелю тебе башку. Ты понял меня, Гвоздь?
Гвоздь стоял, чуть наклонив голову вниз и чувствуя на своем затылке холодную сталь. Видя, что он медлит с ответом, а топот приближается, Туманов левой рукой схватил Гвоздя за горло и слегка встряхнул.
– Я спрашиваю, мразь, ты понял меня?
– Понял я. Понял. Отпусти, майор. Задушишь, – захрипел Гвоздь.
– Ковальчук, встань за мной, – на всякий случай предложил Федор. Если все же дойдет дело до стрельбы, у лейтенанта есть хоть какой-то шанс уберечься от пули.
В комнату вбежали пятеро бритоголовых парней, каждый из которых мог принять достойное участие в поединке с Тайсоном. Рост, косая сажень в плечах. Видно силушкой Бог этих молодцов не обидел. Одно плохо, попали они в нехорошие руки, сделавшись подручными Гвоздя в его кровавых делах.
Все пятеро застыли как по команде, увидев стоящего посередине комнаты совершенно голого Гвоздя, в голову которому упирался автомат. Видя своего лидера в таком виде, они чувствовали его беспомощность, которая тут же передалась и им. Не станешь же стрелять через голову Гвоздя, потому и застыли все пятеро, не зная, чего предпринять. Если бы Гвоздь сам сказал, чего им делать.
Заметив нерешительность бывшего вора, Федор решил помочь ему и довольно сильно ткнул стволом автомата в затылок, проговорив:
– Ну, же, Гвоздь. Слово за тобой.
Гвоздь поднял голову.
– Ладно, пацаны, бросайте волыны, – сказал он, но произнес это так, как бы окончательное решение, оставляя все-таки за бандюками. Туманову это не понравилось. Он решил поправить положение, сказал Гвоздю на ухо:
– Смотри-ка, они тебя не слушают. Они хотят, чтобы я тебя пристрелил. Ну?
– Я велел вам бросить стволы! – заорал Гвоздь на своих мордоворотов, и те с неохотой стали избавляться от своих огнестрельных игрушек.
Что им делать дальше, подсказал майор Туманов:
– Теперь все отойдите в угол комнаты, – приказал майор погрустневшим ребятишкам, потом обратился к Ковальчуку: – А ты, лейтенант, собери стволы. Так у мальчиков будет меньше соблазна ими воспользоваться.
За окном послышался вой милицейской сирены, услышав которую, Федор облегченно вздохнул.
– Ну, вот и наши наконец-то, – произнес он, выводя под дулом автомата Гвоздя и пятерых его головорезов в коридор.
Приехавшая группа специального реагирования под командой майора Стриженова быстро окружила дом, хотя, похоже, никто из бандитов о сопротивлении и не помышлял. Весть о том, что двое ментов повязали Гвоздя, быстро облетела по всем комнатам, и бандюки стали избавляться от оружия, выбрасывая пистолеты в окна. Милиционерам даже не пришлось лишний раз напоминать им о том, чтобы все сложили оружие. Оставалось только вывести их самих во двор, где уже лежали на земле пятеро парней. Возле них, сцепив руки на затылке, стоял голый Гвоздь, как повелитель, созерцающий свое поверженное войско.
Впрочем, и у его парней видок был не лучший. На троих из лежащих, из одежды были лишь трусы и
